Звонок с того света - Джексон Лайза. Страница 17

Едва видимый с земли реактивный самолет, похожий на крохотный серебряный крестик, прочертил в бездонной синеве неба белую, медленно тающую полоску. Чем-то вспугнутая, взмыла вверх стая розовощеих пеликанов, и закружились в карусельном полете крикливые чайки.

Саманта нашла в книге то место, где описывалось могучим мильтоновским стихом низвержение сатаны и его армий с небес в озеро расплавленной лавы. Она, смакуя чеканный ритм поэмы, произнесла вслух исполненное гордыни изречение Люцифера: «Мне лучше царствовать в аду, чем пресмыкаться в небесах».

Больше трех столетий прошло с тех пор, как легли на бумагу эти строки, но дерзкий вызов все равно заставлял поежиться любого, даже далекого от поклонения церковным догматам современного человека.

Вряд ли невидимый враг Саманты сопоставим с героем классической поэмы. Скорее он просто мелкий пакостник. Но он опасен тем, что непредсказуем и может ужалить подло, исподтишка. Мысленно она как бы взвешивала на воображаемых весах, как ей отнестись к сгущающейся над ней угрозе.

Испугаться, сбежать, спрятаться, потребовать от полиции охраны или попытаться выяснить, что представляет собой этот маньяк? Ведь все же ее профессия и полученные ею дипломы обязывают к внимательному исследованию психических отклонений, а не только к задушевным беседам со страдающими от одиночества и бессонницы радиослушателями.

Натужный кашель неисправного двигателя отвлек ее от размышлений. Мотор маленькой яхты с громким названием «Сияющий ангел» окончательно умер напротив ее причала, и судно, управляемое высоким мужчиной в черной майке, двигаясь по инерции, подплыло к шаткому настилу.

Саманта вспомнила совет миссис Киллингсворт – не терять времени и познакомиться с новым соседом, а также пословицу: «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Нарочно ли неудачливый моряк подстроил аварию возле дома Саманты, или такова была воля судьбы, но предлог для знакомства появился. Ей, однако, не понравилось, что он уж слишком пристально рассматривает ее сквозь темные очки. И собака на борту – немецкая овчарка довольно почтенного возраста, насколько она могла судить, тоже заинтересованно уставилась на женщину, расположившуюся в кресле-качалке с томиком Мильтона.

– Эй! Вам чем-нибудь помочь? – громко спросила Саманта.

Мужчина не ответил. Он пытался оживить свой мотор, впрочем, безрезультатно. Яхта ткнулась в причал, чуть не сломав его. Саманта поспешила к берегу. Собака ее облаяла.

– Что это за вторжение? Я жду объяснений.

Мужчина наконец очнулся:

– Простите. Я очень неопытный мореплаватель, и эта взятая напрокат посудина совсем меня доконала.

Его мягкий техасский акцент излучал некое обаяние, которому Саманта неосознанно могла поддаться. Но прежде чем ступить босиком на нагретую солнцем палубу, она осведомилась:

– Ваша псина меня не съест?

– Мы оба не питаемся человеческим мясом. Кстати, кличка моего пса трудно произносима – Саскачеван. Я сократил ее до Сас. Вы тоже пользуетесь сокращением, как известно. «Доктор Сэмми» – друг и советчик многих ново-орлеанцев.

– Вы слушаете мои передачи?

– В последнее время – да. А кроме психологии, вы еще и в технике не разбираетесь? Помогите мне наладить этот чертов двигатель.

– Я думала, это чисто мужское дело.

– Не все мужчины смыслят в корабельных моторах.

– А что вас привело в эти воды?

Пришелец уклонился от ответа, что Саманте не понравилось. Он снова попытался завести двигатель, но в конце концов тихо выругался и заявил:

– Это вовсе не ангел, а сатана! Мне осточертели его дьявольские штучки.

Слово «сатана» подействовало на Саманту как легкий удар током. Она сразу же ступила с палубы обратно на причал. Овчарка почувствовала ее беспокойство и почему-то оскалилась.

– Тихо, Сас! – прикрикнул на пса хозяин и обратился к Саманте: – Не позволите ли мне привязать лодку у вашего причала? Пусть она погостит у вас до ремонта. Не хотелось бы толкать ее вплавь полмили. Кстати, я еще не представился. Тай Уиллер, ваш сосед.

Он протянул руку. Она почему-то думала, что рука будет холодной, как лед, но ошиблась. Обычное крепкое мужское рукопожатие.

– Саманта Лидс, – сказала она и обмотала брошенную ей веревку вокруг кнехта причала.

– Я вас не обеспокоил?

– Совсем нет.

– Тогда расходимся по домам?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Мужчина кивнул и с собакой направился вдоль берега к своему жилищу.

Саманта проводила его взглядом. Сосед ей понравился, но и встревожил одновременно. Слишком много совпадений за последнее время – и не очень приятных. Мобильник просигналил как раз вовремя, чтобы вернуть ее в реальность.

– Рик Бентс, полиция Нового Орлеана. Вы Саманта Лидс? Я не ошибся?

– Нет.

– Я на пути к вам, – сообщил детектив. – Надеюсь, вы примите меня для разговора о ваших затруднениях.

– Если это можно так назвать...

Саманта встретила подъехавшего к дому детектива совсем как запуганная угрозами маньяка одинокая женщина. Через «глазок» проверила, кто звонит в ее дверь, сличила лицо с удостоверением на фотографии и только потом откинула навешанные специально перед приходом детектива засовы. Бентс явно догадался, что это был разыгрываемый спектакль, но не подал виду.

Она провела его в кабинет, показала фотокопию своего портрета с проколотыми глазами и дала прослушать запись на автоответчике.

– Оригинал я отдала в местную полицию, – сказала Саманта, когда прослушивание закончилось. Даже сейчас, днем, а не во мраке ночи, голос «Джона» вызывал у нее нервный озноб.

– О каких грехах он говорит? – вроде бы безучастно спросил Бентс. Его больше, по-видимому, интересовала обстановка кабинета – книги на полках, фотографии на стенах и на письменном столе.

– Понятия не имею, – пожала плечами Саманта.

– И, пробившись в эфир, он опять же твердил о грехах? – уточнил детектив.

– Да. И говорил, что он – «мой Джон». Когда я сказала, что знакома со многими Джонами, но не припоминаю его, он обозвал меня шлюхой. Я его отрубила... в смысле, отключила от эфира.

– А у вас был в прошлом парень по имени Джон? Или пытался ухаживать за вами?

– Нет. Никакой близости у меня с никаким Джоном не было. В детском саду в Лос-Анджелесе был один Джон, но с тех пор прошло три десятка лет, и, по-моему, это не в счет.

– По-моему, тоже, – согласился Бентс.

– «Джон» позвонил мне еще раз уже после передачи. Тини, наш технарь, записал его звонок.

– Вот как?

– Да. «Джон» сказал, что его отвлекли какие-то дела, поэтому он опоздал к передаче, и в этом опять же виновата я.

– А что его задержало?

– Не знаю.

– Но это был тот же человек, что звонил прежде?

– Уверена, что тот же.

Бентс повертел в руках фото с выколотыми глазами.

– Почему он ослепил ваше изображение?

– Чтобы меня напугать. И, честно признаюсь, это на меня подействовало, – призналась Саманта.

– Что-нибудь об ослеплении, слепоте, было в ваших передачах?

– Никогда. Ни разу за все годы, что я работаю в эфире.

– Вы получали подобные угрозы раньше?

– У меня специфическая аудитория. Иногда, впрочем редко, бывают вспышки гнева или раздражения, но ничего, что бы касалось меня лично.

– Значит, нет?

– Нет, – твердо заявила Саманта.

– А вы не знаете, кто бы пожелал вывести вас из себя, нарушить ваш душевный покой?

Саманта подумала о Дэвиде, но сразу же отвергла это предположение.

– Нет.

– Расскажите о вашей семье.

– Она невелика, – погрустнела Саманта. – Пожалуй, единственный близкий мне человек – это мой отец. Он в прошлом занимался инвестиционным бизнесом, сейчас отошел от дел, живет в Лос-Анджелесе. Мать давно умерла, а мой брат... он исчез, и уже многие годы не дает о себе знать.

– Адреса и имена, – потребовал Бентс.

Она назвала фамилию и адрес отца, а про брата сказала, что ничего о нем не знает.

– Вы были замужем?