Звонок с того света - Джексон Лайза. Страница 26

– На голос той Анни? – поинтересовался Тини;

– Да, да... Я испугалась, что вот-вот сойду с ума. Сейчас я, конечно, понимаю, что это всего лишь подлый, кощунственный розыгрыш.

– Очередной розыгрыш. Подобный тем, что проделывал этот психованный «Джон».

– О нет. Тут совсем другое, – возразила Саманта, и в ее памяти всплыли те страшные, исполненные нервного напряжения ночи, когда Анни изводила себя и Саманту регулярными звонками на радиостанцию в Хьюстоне, добиваясь от врача сама не зная чего, когда рейтинг передачи взмыл вверх, подобно космической ракете, когда имя доктора Сэмми было у всех на устах и когда, наконец, беременная девушка добровольно ушла из жизни.

Было ли это непростительным промахом Саманты, неверно просчитавшей ситуацию? Были ли какие-то намеки на то, что Анни склонна к самоубийству, а Саманта их не распознала? Сколько раз с той поры она задавала себе эти мучительные вопросы. Как много ночей она провела без сна, прокручивая в голове эти диалоги, и в ушах вновь и вновь звучали истерические возгласы и всхлипывания отчаявшейся девчонки.

Чувство вины давило на Саманту, как пласты могильной земли. Она терялась в догадках, что она упустила и почему не смогла помочь Анни.

– Конечно, здесь все иначе, ведь на этот раз звонила женщина, и «Джон» тут ни при чем, – заявила Мелани. – Не вижу здесь никакой связи.

Саманта удивленно посмотрела на помощницу, но потом сообразила, что та ничего не знает про историю Анни Сигер и не слышала разговор Саманты с Тини в холле. Ведь она в то время находилась в аппаратной.

Тини взял на себя задачу разъяснить ей ситуацию:

– Саманта считает, что какая-то сволочь вздумала притвориться девчонкой, звонившей ей когда-то в Хьюстоне, а потом покончившей с собой.

Мелани отшатнулась в ужасе:

– Что? Покончила с собой? Значит, она мертва? Кому же на ум могло прийти такое? Эта девка, что звонила, явно больна... Только психопатка способна на такие шуточки.

– Шуточки – это не то слово. Боюсь, что дело принимает дурной оборот, – хмуро заключил Тини.

– Как раз по моей специальности, – невесело пошутила Саманта, пытаясь разрядить атмосферу.

Раздался телефонный зуммер. Ожила линия номер два, предназначенная для внутренней связи. На пульте нетерпеливо мигал красный огонек.

– Это, вероятно, Элеонор. Я отвечу... – Саманта нажала на кнопку и наклонилась к мембране: – Привет. Не рви на себе волосы, со мной все в порядке.

– Рад, что тебя застал.

Саманта оторопела:

– Кто это?

Вопрос был бессмысленным. Она сразу узнала чувственный, обволакивающий голос. «Джон». Значит, он начеку. Значит, он не сгинул, а где-то тут, может, совсем рядом: Он не сдался, он просто выжидает, тянет время, но не позволяет Саманте расслабляться.

– Не играй со мной, не строй из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь, кто говорит с тобой.

– Это ты играешь со мной.

– Пусть так. И согласись, что я тебя немного развлек. Нам обоим это на пользу.

Саманту потянуло ударить по пластмассовому кружку с мелкими дырочками, откуда исходил омерзительный голос, но ни в коем случае нельзя было обрывать контакт, если она хотела, чтобы этого подонка накрыли. Она отчаянно жестикулировала, требуя от Тини немедленно включить запись.

– Я бы не назвала это развлечением. Совсем наоборот.

– Я был слушателем твоей сегодняшней программы.

С небольшим опозданием Тини наконец занялся манипуляциями на пульте, а Мелани оцепенело, словно загипнотизированная, взирала на источник звука и, казалось, была не в состоянии пошевелиться.

– Только слушателем, но не участником. Почему ты не дал о себе знать?

– Я это делаю сейчас.

До чего же хорошо у него поставлен голос! Как у профессионального актера, играющего роли злодеев. Слышала ли она этот голос прежде, в других обстоятельствах? Принадлежит ли «Джон» к кругу ее знакомых?

«Напряги память, Саманта. Этот подонок обращается к тебе так, будто хорошо тебя знает, будто вы встречались неоднократно».

– Я хотел побеседовать с тобой наедине. То, что нам надо обсудить, – очень личное.

– Разве может идти речь о личном, когда я даже не знаю, кто ты, – возразила Саманта.

Он захихикал так громко, что вибрация распространилась по всему помещению аппаратной. Мелани, вздрогнув, прикусила губу чуть ли не до крови, а Тини вытаращил глаза. Они у него под очками стали совсем круглыми. Зло – холодная, концентрированная субстанция истинного зла проникла через слух в мозг всех троих присутствовавших в комнате.

– Уверен, что знаешь. Просто никак не вспомнишь. Неужели ты, доктор, при всех твоих степенях и дипломах до сих пор не свела в мозгу элементарные, как дважды два, вещи?

– Чего ты добиваешься? – спросила Саманта. Она пододвинула к себе стул и села, не отрывая взгляда от мембраны на пульте, словно ожидала, что там появится лицо ее зловещего собеседника. – Зачем ты мне звонишь?

Она с трудом подыскивала фразы, нужные для затягивания разговора, и потому повторялась, что и отметила про себя с досадой.

– Затем, что я знаю, какова ты на самом деле, Саманта. Ты похотливая самка, а все остальное – лишь личина, которую ты носишь. Ты гордишься своим дипломом врача, тычешь его всем под нос, а он не стоит и бумаги, на которой напечатан. – «Джон» начал заводиться, и его дотоле ровный голос стал прерывистым. Некоторые слова он уже выкрикивал: – Таких лживых женщин, как ты, наказывают!

Саманта черкнула на листке блокнота: «Звони в полицию» – и сунула его в лицо оторопевшей Мелани. Та, очнувшись, прочла записку и кинулась к телефону третьей линии.

Надо удерживать его как можно дольше. Такого случая может больше не представиться. Вдруг полиция успеет засечь его номер? Вдруг они даже схватят его?

– Ты не доктор, Саманта. Ты гулящая девка. И цена твоя – пятьдесят долларов за час! – бесновался «Джон» с пафосом обличителя.

– Не понимаю, о чем ты говоришь... В чем ты меня обвиняешь?

«Води его на крючке, не давай ему сорваться, – говорила она себе. – Пусть оскорбляет, пусть городит чепуху. Слушай и терпи. И даже провоцируй его, подливай масла в огонь. Лишь бы он сам не ушел снова под воду».

– А ты поройся в своем прошлом, в том дерьме, что ты так тщательно прячешь от всех. Но мне про это известно. Я там был, я видел и слышал. Я помню, как ты выходила на улицу торговать собой. Ты – дутая величина, доктор Саманта, мыльный пузырь, фальшивка. На самом деле ты дешевая потаскушка. Ты уплатишь за свои грехи полновесную цену, и цена эта будет – смерть. Ты очень скоро умрешь, Саманта.

«Кто же все-таки он? Почему он так озлоблен? Что он подразумевал, говоря, что «был там»? Где, черт побери? Может, тут есть зацепка?» – лихорадочно думала она.

– Почему ты мне грозишь такими страшными вещами? Что я тебе сделала? В чем я провинилась перед тобой, Джон?

– А ты не знаешь? А ты не помнишь? – Это был уже не крик, а вопль.

– Нет. Но почему ты мне не подскажешь? Где мы встречались?

Саманта еще держала себя в руках, но была близка к срыву. Кожа ее пылала жаром, а внутри все сжималось от холода. Джон молчал, и это было еще хуже, еще страшнее – знать, что он где-то затаился и выжидает, храня молчание. Она оглянулась и перехватила обращенный на нее взгляд Мелани. Девушка что-то произносила в трубку, кивала, жестикулировала, словно полицейский на том конце провода мог видеть ее мимику.

– Джон, ты еще здесь? Куда ты пропал?

– У тебя включена громкая связь? – вдруг спросил он. – Я слышу эхо.

– Послушай, Джон. Почему бы тебе не сказать прямо, зачем ты мне звонишь, зачем угрожаешь?

Пронзительно зазвучал телефонный звонок и энергично засветились огни на четвертой линии. Саманта оставила этот знак без внимания.

– Что ты хочешь, Джон?! Что я должна сделать?

– Какая же ты лживая сука! Ты транслируешь наш разговор. Я же предупреждал, что мы будем говорить о сугубо личном!

– Поверь, Джон, никто посторонний нас не слушает, – пыталась утихомирить его Саманта. – Прошу, ответь на мой вопрос: что ты от меня хочешь?