Арабески ботаники. Книга вторая: Томские корни - Куприянов Андрей Николаевич. Страница 37

Вот как описывает только один эпизод из жизни геоботаника Ольга Михайловна Демина, которая начинала работу геоботаником на Тянь-Шане: «Поскольку отряд разделился, нам пришлось взять много вещей, кроме моего спальника, кошму, ведро, чайник и продуктов на двое суток. Едем все время шагом, хотя дорога идет под уклон. Километров через десять разъехались, мы с Мишей повернули вправо по небольшой дороге прямо к ущелью, до него было 4–5 километров. Ущелье прошли по правой стороне до вершины. Забравшись на нее, осмотрелись — кругом плоско-каменистая с небольшими скалами равнина, почти лишенная растительности. Такая территория выделяется на карте одним контуром — неудобь, то есть территория непригодная для хозяйственного использования. Обратно спускаемся, как всегда, по другой стороне ущелья, по левому склону. Проделываем обычную работу — описываем растительность, состригаем, дополняем гербарий. При выезде из ущелья начинает быстро темнеть. Погода портилась, появились низкие темные тучи, подул ветер, и сразу похолодало. Ветер усилился и стал хлестать нас в лицо дождем и снегом… Жутко в степи в такую ночь — замерзнешь. Палатки нет, дров нет, и костер не разожжешь, и волки беспрерывно воют. До колхоза не дотянуть ни нам, ни лошадям».

И среди героических женщин-ботаников, безусловно, первая — А. В. Куминова. Пройдя суровую школу под руководством В. В. Ревердатто, она в начале сороковых годов становится лидером сибирских геоботаников.

После ареста своего родственника и учителя в 1937 году Александра Владимировна возглавила экспедицию в центральные Саяны, где изучала высокогорную растительность хребтов Мирского и Араданского, флору степей Усинской котловины. По возвращении из экспедиции она получила приглашение стать преподавателем открывающегося сельскохозяйственного института в Новосибирске.

Она уезжает из Томска на новое место работы, как оказалось, навсегда. Работала ассистентом, а затем доцентом кафедры ботаники и кормопроизводства Новосибирского сельскохозяйственного института. Кроме того, преподавала студентам топографического училища, а позже — института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии. Читала не только курсы ботаники и геоботаники, но и почвоведение, и геологию, и геоморфологию, давала краткие сведения по картографированию. Она была очень хорошим преподавателем. Вот как вспоминает те годы одна из ее первых учениц Е. И. Лапшина: «Еще шла война, а зима 1943 года была очень суровая, помещения не отапливались, и студенты, скрючившись, сидели в зимних одеждах, лекции записывали карандашом. Но Александра Владимировна, сбросив шубу, бодро взбегала на кафедру и начинала занимательный рассказ о великих преобразованиях лика нашей планеты. Слушать было ее очень интересно, мы часто забывали записывать лекции, и как‑то не думалось, что будет экзамен и нам надо отвечать согласно ее лекциям. Мы были совершенно уверены, что она геолог, так глубоко владела она материалом, а оказалось — ботаник с широким кругозором. Это открытие нас, конечно, удивило и прибавило уважения к Александре Владимировне».

Она была очень красива — высокая стройная блондинка, ее даже не портили папиросы, к которым она пристрастилась во время экспедиций. Курение у нее получалось как‑то неназойливо и незаметно. Это были самые счастливые годы в ее жизни — любимый муж, две маленькие дочурки, а еще в 1940 году она защитила кандидатскую диссертацию «Растительность Читинской области».

Все поломала война!

Мужа мобилизовали летом, вскоре она получила похоронку, с пробитым пулей партбилетом, с вложенной в него окровавленной ее фотографией. Хорошо, что рядом была мама, Евгения Николаевна, на ней‑то и держался весь дом и семейный уют.

В 1939 году из‑под стражи освободили В. В. Ревердатто и, о чудо, реабилитировали. Ему сказали: «Считайте, что вы под судом не были», даже восстановили членство в КПСС . Он возвращается в родной Томский университет, кафедра геоботаники оказалась занятой, он стал заведовать кафедрой общей ботаники. Начавшаяся война поставила перед томскими ботаниками новые задачи, не требующие отлагательства. Одна из них — получение новых лекарственных препаратов растительного происхождения. Территории традиционного выращивания лекарственных растений — Украина, южные регионы России — находились под пятой фашистских захватчиков или там происходили военные действия.

В. В. Ревердатто был готов к этой работе. Он как никто лучше понимал и важность, и перспективность создания новых лекарственных препаратов из сибирских растений. Эти знания он получил от П. Н. Крылова, который всю свою жизнь интересовался выращиванием лекарственных растений. И проблема обеспечения населения сырьем лекарственных растений в кружке молодых ботаников обсуждалась не раз. Да и сам В. В. Ревердатто в молодости участвовал в организации заготовки лекарственных трав. Вдобавок ко всему он имел образование химика и отчетливо понимал, что успех изучения лекарственных растений невозможен без привлечения специалистов разных направлений: ботаников, химиков, фармацевтов, агрономов, технологов. Только широкое комплексное исследование лекарственных растений могло в кратчайшее время дать конкретный результат в виде лекарственного препарата, разрешенного к применению.

Обычно в мирное время этот период растягивается на пятнадцать — двадцать лет, а чаще всего он не заканчивается вовсе. У исследователя не хватает терпения пройти все стадии становления растения, применяемого в народе как лекарственное средство, до официально разрешенного к применению препарата.

Пион уклоняющийся (Марьин корень) - Paeonia anomala L.

Сначала ботаники должны определить список перспективных видов, химики-органики — извлечь из них суммы экстрактивных веществ, биологи — определить общую биологическую активность. Перспективные образцы подвергаются химическому разделению с целью определения индивидуального вещества с высокой биологической активностью, химики передают его врачам для определения направленности биологического действия. После того как вещество найдено, определено его вероятностное применение, изготовляют опытную партию препарата, выбирают формы применения (таблетки, инъекции).

Тем временем ботаники определяют запасы, подтверждающие возможность заготовки нового лекарственного растения. Интродукторы в ботаническом саду изучают биологию растения и нарабатывают опытную партию семян. Агрономы разрабатывают агротехнику возделывания.

После всестороннего изучения воздействия препарата на живые организмы, назначают предклинические и клинические испытания, растягивающиеся на годы.

Технологами разрабатывается регламент получения препарата, и после всего этого дается временная фармакологическая статья, разрешающая применение нового лекарственного препарата.

В Томске, безусловно, имелись все структуры для проведения этой непростой работы, были выдающиеся ботаники, химики, фармацевты. В. В. Ревердатто стал катализатором этого процесса, идейным вдохновителем, как сейчас часто говорят, неформальным лидером. Вместе с ним в эту группу входили специалисты по фармакологии, руководимые Н. В. Вершининым, клиницисты во главе с Д. Д. Яблоковым, биохимики под руководством профессора К. Т. Сухорукова. И конечно же, ботаники, возглавляемые В. В. Ревердатто и Л. П. Сергиевской.

Используя все имеющиеся наработки по изучению народных лекарственных растений, томские ученые исследовали более 50 видов растений. Именно в это время были получены препараты из сибирских видов пустырника, синюхи голубой, левзеи сафроловидной, кровохлебки лекарственной, пиона Марьин корень. Таких темпов изучения лекарственных свойств растений, получения из них препаратов и внедрения в официальную медицину в мировой практике не было. Эти исследования дали мощный толчок изучению растений природной флоры Сибири в природе и в культуре. И душой этой работы стал неутомимый В. В. Ревердатто.