Бегство от одиночества - Панов Евгений Николаевич. Страница 70

Замечательно и то, что в случае гибели матери выводка, если щенки в это время уже не нуждаются в строгой молочной диете, их удается вырастить стае, состоящей из одних лишь самцов. Одним словом, вклад помощников α-самки в выкармливание выводка трудно переоценить. Зоологи подсчитали, что около трети всей добычи стаи за период выращивания молодняка охотники доставляется к месту логова в своих желудках, причем от 50 до 80 процентов мяса, съеденного за то же время детенышами, достается им от кормильцев-помощников.

Кто более «социален»: волк или гиеновая собака?

Поражающий воображение натуралистов обычай гиеновых собак делиться с ближним самым необходимым для существования, даже в периоды бескормицы, в засушливые сезоны года и в самом деле так и хочется назвать проявлением полного бескорыстия, чистого альтруизма. На этой почве возникло распространенное мнение о чрезвычайно высоком уровне социализации этих хищников. Порой говорят даже о том, что гиеновая собака, подобно муравью, в принципе не способна выжить в изоляции от себе подобных. Об этом, как полагают, свидетельствует тот факт, что зоологам крайне редко приходилось встречать этих зверей поодиночке. Много сказано о необыкновенном дружелюбии членов стаи по отношению друг к другу, якобы исключающем проявление открытой агрессии и жестких санкций со стороны доминантой по отношению к животным более низкого социального ранга. Не раз подвергали сомнению даже само существование в стае гиеновых собак системы доминирования-подчинения, принуждающей каждую особь знать свое место и не претендовать на большее.

Думается, что попытки изобразить стаю гиеновых собак в качестве некоего идеального содружества равноправных индивидов-альтруистов во многом основаны на недоразумении. Невозможно существование дееспособного коллектива без оговоренного разделения обязанностей, что уже само по себе предполагает определенное неравенство. И в самом деле, мы видели, что α-самка жестоко третирует всех своих конкуренток, не останавливаясь перед физическим уничтожением детенышей соперницы. Самец-доминант, обычно утрачивающий в пожилом возрасте свой α-статус, рискует получить хорошую трепку, если в неподходящий момент вознамерится вступить в мимолетную связь с недавно столь благосклонной к нему бывшей супругой. Все это если и отличается, то лишь в степени, а не в качестве, от тех взаимоотношений, которые существуют в группировках млекопитающих, слывущих «менее социальными», чем гиеновые собаки, например в стаях нашего обычного серого волка.

Начать с того, что и у волков, и у гиеновых собак привилегия приносить потомство почти всегда принадлежит лишь одной супружеской паре α-особей. Основное различие между двумя этими видами хищников состоит в том, что у гиеновых собак привилегированная пара монополизирует право продолжателей рода, силой подавляя половые потенции остальных членов стаи, тогда как у волков доминантная супружеская пара к началу весны уединяется, временно покидая всех прочих своих партнеров по зимней охотничьей стае. После рождения щенков волчицу-мать поначалу снабжает мясом самец — ее супруг, но позже те же обязанности принимают на себя переярки и помощники-прибылые, от назойливого присутствия которых родители-волки постарались временно избавиться с наступлением периода любви. В принципе чета матерых волков способна вырастить выводок и без содействия помощников. Но ведь того же результата нередко добиваются уединившиеся парочки молодых гиеновых собак. Упоминавшийся уже Г. ван Лавик описывает в своей книжке «Соло» похождения молодой самки Лилии и ее супруга Ринго, которые пренебрегли обществом прочих членов стаи и воспитали в уютно обустроенном мамашей логове выводок из 5 щенят. «Молодцы, Лилия и Ринго, — восклицает автор повествования, обнаружив этот выводок, — каких здоровяков вырастили!»

Сравнивая подобным образом особенности коллективной жизни разных видов животных, зоологи часто задаются вопросом: кто из них более, а кто менее «социален». И в самом деле, можно ли считать волка уступающим по уровню социальности гиеновой собаке на том, скажем, основании, что у этих серых разбойников все видимые связи между главной парой производителей и прочими членами стаи прерываются на время рождения выводка, чего не происходит обычно у гиеновой собаки? И если в данном случае положительный ответ вроде бы напрашивается сам собой, решение такого рода задачи отнюдь не всегда оказывается достаточно простым делом.

Прежде всего нам необходимо решить для себя, какие именно черты коллективизма должны быть выдвинуты на первый план, чтобы признать ту или иную стратегию жизни «истинно социальным» способом существования. В. Гамильтон и его последователи-социобиологи ставят во главу угла критерий «репродуктивного разделения труда»: только некоторые члены социума приносят потомство, тогда как другие (обычно — большинство) принадлежат к касте или кастам не способных к размножению особей, несущих обязанности нянек, фуражиров и солдат. Этот принцип в полной мере осуществляется только у общественных насекомых, которые, бесспорно, являют собой животных с необычайно высоким уровнем развития коллективизма и сотрудничества. Забавно, однако, что, приняв подобную систему взаимоотношений за эталон истинной социальности, нам придется вычеркнуть человека из разряда высокосоциальных существ, вопреки попыткам некоторых теоретиков приравнять к стерильным насекомым-рабочим гомосексуалистов или убежденных холостяков, если те помогают воспитывать детей своим близким родственникам.

Судя по всему, предлагаемый социобиологами рецепт оценки уровня социальности нельзя считать вполне удовлетворительным, хотя он и содержит в себе важное рациональное зерно. Речь идет о том, что в общине социальных насекомых размножающиеся (или, как их называют, репродуктивные) особи вообще не способны выжить в отсутствие рабочих, а существование этих последних полностью теряет смысл без индивидов — производителей потомства. Иными словами, разделение жизненных функций достигло здесь такого уровня, что исполнители разных обязанностей становятся всецело зависимыми друг от друга, наподобие органов, каждый из которых по-своему обслуживает некий единый организм. Такое строго дифференцированное разделение обязанностей, бесспорно, один из самых важных показателей весьма высокого уровня развития социальности, ибо никто не может добровольно выйти из содружества, не поставив под удар себя самого и коллектив в целом.

Но, с другой стороны, строгое разделение функций совсем не обязательно должно ограничиваться сферой пола и деторождения, ведь мы делим людей не только на женатых и холостых, но также на электриков, транспортников и связистов, без единения которых современное человеческое общество оказалось бы полностью дезорганизованным. (Именно поэтому всеобщая забастовка работников того или иного профсоюза рассматривается ее участниками как самая действенная форма давления на общество, а всеми прочими его членами — как акция антисоциальная, нарушающая весь привычный уклад их жизни.)

Разумеется, отношения между индивидами, выполняющими в коллективе одинаковые функции, должны быть достаточно лояльными, иначе сотрудничество уступит место хаосу, как это происходит во взаимоотношениях между самками-несушками в коммунах кукушек-ани. Лояльность же между исполнителями одинаковых ролей предполагает осведомленность каждого из них о своем социальном статусе и о статусе своих коллег-конкурентов. Этому как раз и служит система иерархии, предписывающая каждому знать свое место и не перечить понапрасну старшим по рангу.

Лишь при сочетании всех перечисленных условии можно надеяться, что центростремительные тенденции будут устойчиво преобладать над центробежными. Тогда-то коллектив и становится монолитным социальным организмом, способным сохранить свою целостность, преемственность и индивидуальность на протяжении жизни многих поколений. Едва ли можно сомневаться в том, что долговременное существование преемственных группировок — таких, скажем, как коммуна желудевых дятлов или стая гиеновых собак, — это один из самых важных показателей силы социальных связей внутри коллектива и соответственно уровня социализации тех или иных видов животных.