Каштановый омут - Джеллис Роберта. Страница 34

– Каковы бы ни были ваши мотивы, милорд, то, что вы сделали, великое благо для Катберта, и я благодарю вас за него, потому что он остался со мной, когда другие бросили меня, – проговорила она. – Теперь я пойду, чтобы не мешать вам, посмотрю, чем занята прислуга…

– Не так быстро, – скомандовал Адам. – Возвращение Катберта решило мою проблему. Мне не придется тратить время на обучение воинов. Вместо того чтобы посылать вашим вассалам и кастелянам извещение о смерти вашего мужа, мы сами поедем к ним и сообщим все на месте.

– Да, милорд, – ответила Джиллиан без малейшего колебания и какой-либо тени сомнения на лице. Ей было совершенно безразлично, останутся ли они сидеть в Тарринге, пока не пустят корни, или отправятся путешествовать по всему свету, лишь бы вместе.

– В Тарринге, однако, останется часть моих людей. Катберт и его отряд отправятся с нами.

– Как вам угодно, милорд. Я уверена, что Катберт сделает все, чтобы угодить вам.

– Вы хотите сказать, что не против того, чтобы он подчинялся мне? – сардонически спросил Адам.

– Ну, конечно, – удивленным тоном произнесла Джиллиан. – Я была бы полной дурой, если бы возражала.

Она имела в виду, что у нее нет никакой власти оспаривать волю Адама. Он же воспринял ее замечание в том смысле, что она была бы дурой, если бы действовала против своих же интересов. Адам был доволен, чувствуя, что она становится более откровенной с ним, хотя предостерегал себя, что эта откровенность может исчезнуть, как только между ними возникнут разногласия.

– Сколько вам нужно времени, чтобы обеспечить солдат провизией? – спросил Адам.

Джиллиан заморгала.

– А сколько людей и на какой срок? – инстинктивно спросила она в ответ, больше ради того, чтобы оттянуть признание, что ей никогда прежде не приходилось заниматься таким делом, и она не представляет, что именно должна сделать, чем потому, что ей действительно нужно было знать, сколько и на какой срок.

– Пятьдесят воинов Катберта и около сотни моих, – прищурившись, ответил Адам, наблюдавший за ней, но ничего не изменилось в ее слегка ошарашенных глазах.

Адам не удивился этому. Он и не думал всерьез, что Джиллиан считала его таким уж дураком, способным отдать себя в ее власть, не взяв с собой никого из своих людей. А ее внешне бессмысленный взгляд, по его мнению, был результатом мысленных подсчетов необходимой провизии. И взгляд этот действительно был связан с умственной работой, но отчаянные усилия мозга Джиллиан едва ли можно было назвать «подсчетами», и они, к сожалению, не приводили ни к какому результату. Ей придется признать свою некомпетентность, думала Джиллиан, и Адам посмеется над ней.

Отчаянно желая отсрочить свое унижение в глазах Адама, Джиллиан сказала:

– Вы должны дать мне немного времени – я посмотрю, какие запасы у нас есть, – потом в голове ее сверкнула искра надежды, и она подняла глаза. – То есть, если вы позволите мне заглянуть туда, милорд.

– Что значит – я позволю? Мы согласились, не так ли, что вы теперь моя подданная, но не пленница. Вы не должны спрашивать моего разрешения заглянуть в собственные амбары.

Путь к спасению оказался перекрыт, и Джиллиан сделала реверанс.

– Тогда я пойду и посмотрю. Надеюсь, что там есть все, что вам нужно, – добавила она.

– Идите и посмотрите, – отрывисто сказал Адам, – и возвращайтесь поскорее. Я буду в конюшне.

Им понадобятся лошади, а тех, что были здесь, увели Саэр и Осберт. Правда, тех лошадей, что были у Саэра, Адам конфисковал, но они оставались в Кемпе и едва ли годились для его нынешней цели.

Они вместе направились к лестнице, но на полпути Джиллиан остановил слуга, доложивший, что прибыл священник. Адам поленился узнать, что здесь понадобилось священнику. Наверняка, подумал он язвительно, Джиллиан хочет исповедаться за горы лжи, которые она нагромоздила. Джиллиан, со своей стороны, поначалу не могла припомнить, что она вызывала священника, но было бы неразумно отталкивать божьего человека, и она решила принять его, не переставая размышлять, как ей скрыть свое невежество от Адама. Затем, когда священник произнес: «Я отец Поль. Будьте благословенны, мадам, за то, что призвали меня вновь на мое место», ее озарило. Катберт должен знать, что нужно человеку в походе, а сама Джиллиан, умея планировать количество еды для обитателей замка, разберется, Сколько чего понадобится целому отряду.

Джиллиан улыбнулась священнику, чье благословение, казалось, совершило маленькое чудо, и лишь потом, когда его слова, наконец, пробились в ее мозг, она вспомнила, что вызвала его составить извещение вассалам. Этот вопрос, правда, был уже снят, но, если отца Поля изгнал Саэр и ему некуда больше податься, его, конечно, следует принять обратно. Она оценивающе оглядела этого маленького, когда-то тучного и краснолицего от избытка положительных эмоций человека. Теперь его ряса была рваной и болталась на нем, как на палке, – знак того, что он переживал трудные для него времена, но качество ткани было не хуже, чем у любого знатного вельможи.

– Я рада приветствовать вас, святой отец, – сказала Джиллиан. – Я недавно в этих местах, и, раз вы были капелланом у лорда Гилберта, у вас есть, что рассказать мне и чему научить.

– Я занимал свое место пятнадцать лет, пока сэр Саэр не вышвырнул меня.

В голосе отца Поля слышалась злая горечь, не слишком совместимая с покорностью воле Божьей, какой должен бы обладать священник, но Джиллиан не осуждала его.

– Это было не по моей воле, уверяю вас, святой отец, – сказала Джиллиан, – но теперь мы в лучших руках. Мой новый повелитель, сэр Адам Лемань, – человек совсем другого склада. Я должна предупредить вас, однако, что он здесь хозяин и очень предан делу Генриха.

– Я тоже, – радостно ответил отец Поль. – Именно поэтому меня и выгнали помирать от голода. Я сказал, что Папа запретил нам оказывать неповиновение королю Джону.

– Тогда мы все заодно, – облегченно вздохнула Джиллиан, радуясь, что исчезла стоявшая перед ней дилемма: либо выгнать священника и быть проклятой, либо признаться Адаму, что приютила в доме сторонника Людовика. – Теперь я должна уйти, – весело продолжала она, сообразив, что священник помог ей вдвойне, разлучив ее с Адамом и дав возможность, не выдавая себя, послать за Катбертом. – А тем временем, не хотите ли вы осмотреть свои прежние покои, все ли там в порядке? Если чего-то не достает, я разберусь, когда вернусь. Сейчас я должна сделать еще кое-что по приказу моего господина.

Джиллиан поспешила во двор к амбарам, велев по пути слуге прислать к ней Катберта. В наличии были засоленное мясо и рыба, репа и яблоки, бочки с вином и мешки с мукой – продукты для жителей замка, хотя Джиллиан с тревогой начала соображать, что всего этого не хватит, чтобы прокормить поселившуюся теперь здесь ораву людей до нового урожая. Возможно, мяса не хватит даже до весны, когда у овец начнется окот. Придется в будущем расходовать мясо экономнее, гораздо экономнее. Хуже всего, что не было ничего из того, что, как объяснил ей Катберт, необходимо войскам в походе, и гнев Адама падет на ее голову. Кончилось почти все сушеное и копченое мясо и рыба, в огромных ларях оставалось лишь несколько бушелей чечевицы и бобов. Даже ячмень и овес почти полностью вышли. Джиллиан с тяжелым сердцем обернулась, чтобы отпустить Катберта, и увидела Адама, наблюдавшего за ней из дверей с холодным и суровым лицом.

– Мне очень жаль, – запинаясь, пробормотала она.

– О нет, это я должен извиниться, – язвительно хлестнул Адам, переводя взгляд с нее на Катберта. – Вероятно, я помешал вам закончить то, что вы запланировали.

– Здесь нечего планировать, милорд, – смущенно сказала Джиллиан, жестом указывая на почти пустые закрома. – Катберт говорит, что здесь не хватит провизии, чтобы отряд на марше мог продержаться даже два дня.

Адам переводил глаза то на одного, то на другого. Оба встречали его взгляд с заметным беспокойством, но без признаков виновности. Наконец, он сам осмотрел амбар и выругался. Джиллиан побледнела и напряглась. Уж сейчас ей наказания не миновать. Если бы она сразу призналась, то, может быть, пронесло бы, но теперь…