Обезьяны, человек и язык - Линден Юджин. Страница 5

Дикие шимпанзе живут группами по десять и более особей в джунглях и саваннах Западной и Восточной Африки. Вес их достигает веса взрослого человека, а продолжительность жизни – 50 лет. Шимпанзе питаются главным образом фруктами, хотя бывает, что они употребляют в пищу падаль и даже охотятся. Сообщество шимпанзе высокоорганизованно, а их «культура» включает множество ритуализованных форм поведения, которые проявляются при встрече особей, принадлежащих одной или разным группам. Так, например, Джейн Гудолл наблюдала однажды группу шимпанзе, исполнявшую что-то вроде «танца дождя».

Между собой шимпанзе общаются при помощи звуков и жестов. Издаваемые ими звуки служат предупреждением об опасности, выражением агрессивности или общего возбуждения. Общение шимпанзе с помощью характерных поз и жестов все еще относительно слабо изучено. К тому моменту, как шимпанзе становится взрослым, он многому обучается, в том числе (что немаловажно) дипломатичности в общении с себе подобными. Эта способность к обучению создает интеллектуальные и социальные предпосылки для того, чтобы шимпанзе оказались идеальными учениками как для учителя-шимпанзе, так и для учителя-человека.

Разомкнув наконец объятия, Уошо взглянула на меня и спросила Роджера, кто это пришел с ним, изобразив пальцем в воздухе вопросительный знак и указав на меня. В ответ Роджер попросту свел вместе согнутые указательные пальцы обеих рук. Этот жест означает «друг». Получив необходимую информацию, Уошо подошла ближе и радушно обняла меня, затем взяла нас обоих за руки и, уподобившись трем праздношатающимся фланерам, мы медленно двинулись через луг. Увлекая нас за собой, Уошо направилась к яблоням. Вдруг она вспомнила о своем недавнем заточении и решила вновь обидеться: резко отскочила от нас и в отдалении продолжала неторопливо двигаться к яблоне. Она уже не обращала внимания на жестикуляцию и призывные крики Роджера, который явно стал нервничать. «Я начинаю беспокоиться, – сказал он, – лишь в том случае, если Уошо демонстративно игнорирует меня. Мое превосходство раздражает ее, и в такие минуты она может, раскачиваясь на ветке, случайно сбить меня с ног».

Учитывая сказанное, мы не стали вплотную подходить к дереву, на котором в это время кормилась Уошо. Роджер сорвал яблоко и, предлагая его Уошо, спросил: «Что это?»

Уошо, казалось, забыла об обиде и в ответ постучала друг о друга костяшками пальцев, что означало «фрукт».

– Кто фрукт?

– Уошо фрукт

– Что Уошо фрукт?

– Пожалуйста Уошо фрукт

Помирившись с нами таким образом, Уошо предложила нам прокатиться, изобразив словами-жестами: «идти машина».

Помня о неустойчивом настроении Уошо, Футс предложил мне сесть за руль – ему надо было все время следить за своей питомицей. Уошо взгромоздилась между Футсом и мною и принялась внимательно разглядывать проплывавшую за окном местность, а Роджер тем временем рассказывал мне ее историю.

Предыстория

Первые попытки научить обезьян говорить способствовали лишь укреплению мнения, что язык присущ исключительно человеку, а общение человекообразных обезьян, как и всех прочих животных, целиком определяется ситуацией, то есть стимулами и реакциями на эти стимулы. Голосовые упражнения шимпанзе выглядят как набор воплей и возгласов в ответ на внешнюю стимуляцию. Антрополог Гордон Хьюз назвал такой способ вокализации «аварийной системой». Усилия, направленные на то, чтобы обучить человекообразных обезьян говорить, неизменно терпели крах, поскольку эти животные были не способны тонко контролировать работу своего голосового аппарата. В 1916 году Уильям Фернисс взялся за эксперимент над молодым орангутаном. Ценой невероятного терпения Ферниссу удалось научить обезьяну говорить «папа» и «кап» (чашка). Орангутан правильно употреблял эти слова: впоследствии, умирая от простуды, он многократно произносил «кап», «кап», когда просил пить. Фернисс обратил внимание на то, что ни шимпанзе, ни орангутаны, издавая привычные для них звуки, не пользуются губами и языком. Слова же, которые научился произносить орангутан, не требовали точного управления движением губ и языка.

Тот факт, что во всех остальных отношениях шимпанзе восприимчивы и быстро обучаются, не мог не способствовать еще более прочному укоренению мнения, согласно которому именно язык определяет наиболее существенные различия между обезьяной и человеком. В двадцатых годах Вольфганг Кёлер, один из основоположников гештальт-психологии, провел следующий эксперимент: в клетку шимпанзе помещали банан, который можно было достать только длинной палкой, составив ее из двух коротких. Прошло много часов, пока самца шимпанзе, по имени Султан, не осенило, как именно ему следует действовать, за что он и получил соответствующее вознаграждение. С этого времени целые поколения шимпанзе были обречены иметь дело с грудами загадочных предметов, которые нужно было или открыть, или разложить парами, или водрузить друг на друга в виде пирамиды.

В конце пятидесятых годов внезапная болезнь шимпанзе положила конец еще одной попытке научить обезьяну говорить. На этот раз эксперимент состоял в широком сравнительном изучении способности к решению различных задач у шимпанзе по кличке Вики, с одной стороны, и у нескольких детей – с другой. Вики продемонстрировала, что она может успешно соперничать со своими сверстниками-детьми и в умении разобраться, как открывается замок ящика, и в способности рассортировать предметы по таким общим признакам, как цвет, форма, размеры и комплектность. Более того, в наборе одноформатных картинок она находила изображения предметов однотипных и различающихся по этим признакам. Незадолго до своей болезни Вики сумела заучить шесть различных последовательностей, в которых надо было потянуть за три разные веревки, чтобы в конечном итоге получить в качестве вознаграждения мяч.

Воспитатель Вики Кейт Хейз обнаружил, что успех в искусстве обращения с инструментами зависел как от умения обезьяны рассуждать, так и от способности животного отказаться от стереотипного поведения. Обобщая значение подобного отказа от стереотипа, Хейз цитирует высказывание двух зоопсихологов Майера и Шнейрла: «Когда стандартные реакции организма перестают удовлетворять вновь возникающим потребностям, происходит накопление навыков, которые позволяют сформировать новый тип поведения. Это освобождает животное от следования заученным стереотипам и порождает разнообразие реакций на внешние события». Именно в этом заключается преимущество, которым обладает язык по сравнению со способами общения, развитыми у животных. Следовательно, можно было с полным правом рассчитывать, что Вики проявит лингвистические способности, соответствующие тому уровню знаний, которые она демонстрировала при выполнении различных заданий. Но, к сожалению, Вики с трудом научилась уверенно произносить только четыре слова.

Эту неудачу можно объяснить двояко: 1) Вики обладала бо́льшими лингвистическими способностями, чем могло показаться, но их проявлению мешали некие физиологические запреты; 2) Вики не сумела научиться говорить, так как ее мозг не содержал структур, необходимых для воспроизведения речи или ее понимания. Вики испытывала затруднения, когда нужно было различать число предметов, превышавших некий определенный предел (например, если требовалось отличить пять предметов от шести, и так далее).

Поскольку обезьяна в конце концов отказалась запоминать различные программы, в соответствии с которыми она должна была тянуть ту или иную веревку в опытах на сообразительность, Хейз был склонен сделать вывод, что эти трудности, как и затруднения при попытках говорить, связаны между собой. Он полагал, что способность к овладению речью, вероятно, сцеплена с математическими способностями и умением запоминать последовательности действий, причем необходимый уровень этих способностей выше того, которым обладают шимпанзе. Такое объяснение получило широкое одобрение. Ученый мир полностью проигнорировал умение Вики выражать основные мысли с помощью рук и, наоборот, все внимание обратил на ее неспособность облекать суждения в предложения и произносить их.