Нежный плен - Джеллис Роберта. Страница 28

— Прости! — прошептала она и с любопытством добавила: — Как ты догадался, что я не чувствую твоего поцелуя? Меня беспокоят уэльские земли Иэна. Если король захочет напасть на них, но не будет знать, где они расположены, не ты ли отведешь его к ним?

Джеффри инстинктивно обнял Джоанну и опустил голову, желая возобновить поцелуй, но тотчас же отстранился и плотно сжал губы.

— Отвести армию к владениям моего тестя? Даже король не сможет склонить меня к этому!

— Кто знает, на что способен Джон? — не унималась Джоанна, намереваясь вытянуть из Джеффри обещание, что он ни под каким предлогом не станет содействовать захвату земель ее отчима.

— Если Джон не преследует цель посеять между мной и Иэном вражду, он не станет спрашивать меня о местонахождении его владений. Король знает, что я не поведу туда войска и ни одна клятва верности ему не заставит меня сделать это. Кровные узы гораздо важнее. Однако я не знаю, как мне поступить в том случае, если мы случайно наткнемся на какой-нибудь из замков Иэна. Мне известны все их слабые и сильные места как свои пять пальцев. Что мне тогда делать? Помалкивать и смотреть, как умирают люди, которых я привел? Или предать своего сюзерена, спасая жизни его вассалов? Приятненький выбор, ничего не скажешь!

Поскольку Джеффри уже непроизвольно раздумывал над вопросом, волновавшим Джоанну, она не стала оказывать на него большего давления. Если отряды и наткнутся случайно на замки Иэна, они захватят их независимо от того, окажет Джеффри свою помощь или нет. Джоанна, удовлетворенная, приподняла голову, повернув ее так, чтобы губы могли легко встретиться с губами Джеффри.

— Теперь я буду более внимательна, если ты меня поцелуешь снова, — прошептала она и с такой страстью приняла поцелуй Джеффри, что ему уже не захотелось поднимать вопрос о ее отъезде.

8.

Естественно, леди Элинор предупреждала свою дочь об опасностях жизни при дворе. Джоанна и сама кое-что знала об этом: она уже как-то провела здесь некоторое время под опекой леди Элы. Однако она обнаружила, что ее детские впечатления не идут ни в какое сравнение с нынешним положением. В детстве Джоанна просто беззаботно проводила время. Тогда она впервые в своей жизни, если не считать таких празднеств, как вторая свадьба ее матери, имела широкий выбор товарищей по детским играм. Некоторые из ее прежних друзей до сих пор находились при дворе, но теперь они стали сторониться Джоанны.

При обычных обстоятельствах, вроде празднования двором Рождества или Пасхи, или даже в периоды специальных собраний по определенным политическим соображениям, Джоанна встретила бы здесь женщин, чьи вкусы и интересы во многом совпадали с ее собственными. Немногие из них, подобно Джоанне, были хозяйками в своих владениях, но как помощницы своих мужей они тоже заседали в судах, следили за работами в замке и поместье. С такими женщинами у Джоанны было много общего. К несчастью, когда их мужья отправлялись на войну, эти дамы оставались там, где следовало бы находиться и Джоанне, — у себя дома, присматривая за землями. При дворе Изабеллы оставались лишь бессменные представительницы ее свиты, девочки, находившиеся на воспитании у королевы, женщины, в различной степени зависимые от королевы, и «подопечные» короля, ожидавшие, когда их выдадут замуж. Именно для этих дам некоторых джентльменов освободили от участия в Уэльской кампании и оставили на службе у королевы.

В среде дам, постоянно находившихся при королеве, тон полностью задавала Изабелла. Разговоры и интересы сосредоточивались исключительно на внешности, одежде и драгоценностях — главном, в сущности, для женщин, или на скандальных историях — кто с кем в связи и как долго, куда поедет двор в следующий раз.

Джоанну ничуть не интересовали подобные темы. Если на ней и не было показной мишуры, она отлично знала о своей красоте и получала удовольствие от того, что не уподобляется остальным. Не проявляла Джоанна интереса и к придворным интригам. Вся беда в том, что такие обсуждения очень скоро приобретали весьма личностную окраску. Замечания, которые поначалу бывали непонятными, вскоре становились ясными благодаря многозначительным кивкам и хихиканью. Чаще других мужчин женщины обсуждали Джеффри.

Три вещи помогали Джоанне не выставлять себя на смех. Во-первых, мужчина, которого описывали фрейлины Изабеллы, настолько отличался от Джеффри, что Джоанне понадобилось немало времени, дабы провести какую-либо связь с ним. По сути дела, вначале она была просто сбита с толку, решив, что ее либо предостерегают от какого-то непревзойденного совратителя, либо, и это вероятнее всего, незаметно подталкивают стать его жертвой. Когда наконец она поняла, в чем дело, ее тотчас же разобрал смех. Джоанну рассмешило, что эти увешанные драгоценностями, надушенные и накрашенные куклы высказываются о Джеффри в такой манере.

К счастью, последняя волна чувств захлестнула Джоанну, лишь когда она осталась наедине с собой и хорошенько обдумала все, что услышала. Лежа в постели, она снова чувствовала прикосновение теплых губ Джеффри и страстное желание, какое в ней пробуждали уверенные движения его рук. Но в том, что Джеффри способен вызывать такие же чувства у других женщин, не было ничего смешного. Джоанна кипела от гнева и возмущения, на глазах ее выступили слезы, а с уст готовы были сорваться крепкие словечки. Она зашипела, словно растревоженная змея, зашипела так, что Брайан вскочил на лапы со своего места у кровати и громко зарычал. Утихомирив пса, девушка попыталась осмыслить, что она только что бормотала шепотом. Эти ужасные слова были знакомы ей: она неоднократно слышала, как матушка набрасывалась с ними на ее отчима. Не важно, виноват был Иэн или нет. Джоанна не считала его виноватым, ибо он гораздо лучше ее матушки использовал для своей защиты смущение, раздражение и настойчивость, но эти ссоры никогда не касались прошлого. Элинор не винила Иэна за любовные связи, которые были у него до их свадьбы.

Спокойствие снова вернулось к Джоанне. Какая разница, чью постель согревал Джеффри до их помолвки? Зачем ему было хранить ей верность, если он и знать не знал, что станет ее мужем? Ясно как день, что у него не было женщины после их помолвки, разве что только какая-нибудь случайная шлюха… Джоанна ведь знала, куда он ездит и что делает. Этот довод заставил ее улыбнуться. Если у Джеффри до сих пор шашни с какой-нибудь придворной сучкой, он не проскакал бы двести миль в Роузлинд, а ограничился обычным посланием, что подарило бы ему еще десять дней в постели своей любовницы.

Довольная, Джоанна свернулась калачиком в постели и закрыла глаза, но сразу же опять встрепенулась, пораженная неожиданной догадкой. А не попахивает ли здесь тем испорченным сыром, с помощью которого завлекают в ловушку крысу? Любовница, жаждущая сохранить привязанность мужчины, не украшает изменой мужа репутацию жены. Такая глупость порождает ссоры, которые доставляют мужчине только неприятности. К тому же у жены все козыри на руках в подобных поединках. Только очень и очень уверенная в своем влиянии любовница может так открыто издеваться над женой. Но ни одна из этих женщин не имела какого-либо влияния на Джеффри и даже не делала вид, что имеет. Они говорили, будто он прыгал из постели в постель с проворством акробата и увертливостью угря. Следовательно, они могли преследовать только одну цель — уверить Джоанну в любовных похождениях ее жениха. Но зачем им это нужно? Какая-нибудь ревнивая дама, возможно, и желала из ненависти к Джоанне причинить ей боль, но ни одна из этих женщин даже не притворялась обиженной, и большинству из них явно нравится Джеффри, а некоторым, похоже, и она.

Ответ один: они действуют по указке Изабеллы. Только королева могла вызвать такое единодушие мнений. Джоанна перевернулась на спину и уставилась в одну точку на потолке. Она не винила фрейлин Изабеллы, даже тех, которые относились к ней дружелюбно. Они просто находили в этом развлечение, не задумываясь над ошибочностью своих действий. А Изабелла — круглая дура! По каким-то причинам эта женщина ненавидит Джеффри с самого детства и, несомненно, не откажется от еще одной попытки сделать его несчастным. Изабелла хочет разжечь в Джоанне ненависть к будущему мужу и, возможно, даже надеется опорочить ее саму, чтобы разозлить Джеффри.