Нежный плен - Джеллис Роберта. Страница 54

Через несколько минут отряд оказался на дороге, что вела к мосту. Она была до отказа заполнена людьми и тяжело нагруженными повозками. Джеффри остановил несколько человек, чтобы расспросить их, но из сбивчивого рассказа испуганных людей так и не смог ничего понять — они не были на пожаре, а просто спасались бегством. Этих наемных работников, спасавших свои пожитки, почти не заботило, что дом, дававший им приют, превратится в пепел. Чтобы пуститься в бегство, им вполне хватило зарева в небе и запаха дыма.

Обнажив мечи и прокладывая себе дорогу, ударяя ими плашмя по головам и плечам беженцев, по крупам животных, тянувших поклажу, Джеффри и его люди прорвались через мост. На противоположной стороне реки положение дел не было лучшим, но, по мере того как отряд все дальше продвигался вдоль берега реки на запад, толпа беженцев редела. И хотя пожар бушевал еще далеко, это мало утешало Джеффри. Зарево в небе освещало теперь дорогу так же, как солнечный свет, а порывы ветра, долетавшие с юга, уже обжигали дыхание.

— Господин, — пробормотал Тостиг, направляя свою лошадь к Джеффри, — что мы здесь делаем?

Раз его оруженосец задает такой вопрос, значит, он боится, решил Джеффри.

— Мы не будем заезжать далеко! — ответил он, повысив голос, чтобы его было слышно в нарастающем монотонном шуме. — Я обязан убедиться, что леди Мод находится в безопасности.

Из отряда послышалось несколько грубых ругательств, но Джеффри почувствовал лишь облегчение. Когда дело касалось женщины, бранью люди скорее выражали готовность помочь, нежели страх. Большинство из них знали дом леди Мод, ибо не раз сопровождали своего господина на шумные пирушки, устраиваемые сэром Энжеларом.

До дома было недалеко. Но, когда они добрались до него, ругательства сыпались уже из уст Джеффри. Весь дом был на ногах, повсюду беспорядочно суетились перепуганные слуги. Одни рыдали, другие молились, третьи носили ведрами воду с реки и выливали ее на дом. Джеффри промчался мимо пристроек и конюшен, где били копытами и ржали лошади. На полпути к лестнице он услышал вопли и рыдания женщин. Изрыгая громкие проклятия, Джеффри толкнул дверь. Леди Мод стояла на коленях перед распятием, моля Господа о помощи, милосердии и прощении грехов. Джеффри не смог даже успокоить ее хотя бы двумя-тремя словами. Отбиваясь от служанок, цеплявшихся за него и взывавших о помощи, Джеффри поднял впавшую в истерику женщину на ноги. Поддерживая одной рукой леди Мод, он с силой шлепнул двух докучавших ему служанок, чтобы боль и страх перевесили ужас перед надвигающимся огнем. Пока эти женщины одевали свою госпожу, Джеффри усмирял остальных. Он приказал им одеться и собрать наиболее ценные вещи, которые они смогут унести в руках. Авторитет Джеффри и осознание того, что скоро все покинут дом, внесли некоторый порядок в действия людей.

Леди Мод снова обрела способность мыслить — по крайней мере на своем обычном уровне, ибо она была столь же глупа, сколь и красива. Джеффри сам вел ее по лестнице, советуя побыстрее оставить дом. Он боялся, что она снова впадет в истерику и заразит ею других женщин, которыми обязана руководить. В десятый раз повелевая ей успокоиться и угрожая отшлепать в противном случае, Джеффри мысленно извинился перед Джоанной и поклялся, что отныне перестанет укорять невесту за силу воли.

Однако, когда Джеффри достиг сада, стало совершенно очевидным, что он ничуть не поспешил, буквально вытащив леди Мод из дома. Тостиг выстроил слуг в цепочку, и они, передавая друг другу ведра с водой, уже тушили часть пристроек и стены дома. Чтобы заливать водой крышу, установили лестницы. Латники тем временем вывели лошадей, вытолкнули прогулочную карету леди Мод из сарая. Из-за нагроможденных друг на друга строений стремительно пронесся сильный порыв ветра. Джеффри схватился за лицо: что-то словно резануло его и обожгло щеку. Широкая полоса пламени, длиной в сотню футов и один Бог знает какой высоты, устремилась вперед, подобно огромным бурунам во время шторма, что разбиваются о скалы близ Роузлинда, и охватила дома, расположенные напротив, через дорогу.

На мгновение все оцепенели от ужаса. Затем последовал настоящий хаос. Лошади становились на дыбы, пытаясь вырваться из рук своих хозяев; мужчины и женщины пронзительно кричали; леди Мод бросилась к Джеффри, окутав его голову широкими рукавами своего одеяния, так что какое-то время он ничего не видел и не мог дышать. По воле милосердных небес ветер утих, и волна огня спала. Отчетливо раздавался лишь все возрастающий монотонный треск. К счастью, только Джеффри и опытные латники знали, что означает этот шум. Они довольно часто слышали его в Уэльсе. Джеффри громовым голосом приказал своим людям бросить карету леди Мод и седлать всех имеющихся лошадей чем придется. Служанки должны были сидеть позади каждого способного ехать верхом мужчины.

В разгаре этих приготовлений у сада между людьми возникла перебранка. Пока Джеффри пытался освободиться от цепких рук леди Мод, туда устремились Тостиг и еще несколько латников. В конце концов доведенный до отчаяния Джеффри забросил женщину на плечо, словно мешок. Он с облегчением обнаружил, что драка возникла между группой охваченных паникой слуг, которые хотели украсть лодку и бежать на ней, и другими людьми леди Мод, страшившимися кары Энжелара и не решавшимися на бегство.

Джеффри не знал, что Энжелар оставил свою лодку у леди Мод, а все были слишком возбуждены и заняты, чтобы напомнить ему об этом. Поблагодарив небеса за помощь, Джеффри бесцеремонно бросил свою ношу в лодку и наказал двум верным латникам не выпускать из нее женщину, даже если понадобится применить силу. Вернувшись в дом, он нашел там четырех людей, уверивших его, что умеют управлять судном. Они показались ему достаточно спокойными и рассудительными, чтобы поверить им на слово. Он велел им и двоим пожилым, наиболее смелым служанкам, что несли деньги и драгоценности, переправить леди Мод через реку и по возможности перепоручить госпожу заботам Джоанны.

Достаточно быстро собрали утварь и уложили одежду. Джеффри снова сошел вниз, чтобы помочь определиться с лошадьми. Он тревожным взглядом окинул строения по ту сторону дороги и опять выругался, заметив за окнами вспышки огня. Дома уже пылали изнутри. Джеффри громко приказал оставить все, что еще не уложили, и седлать лошадей. Как только его голос затих, ветер усилился снова, словно играя с людьми. На глазах у перепуганных мужчин и женщин, вываливших из дома, пламя с треском, заглушившим даже вопли ужаса, прорвалось через крыши.

Впоследствии Джеффри не мог вспомнить, что происходило дальше. Беспорядочная толчея лошадей и вопящих людей, ревущая, бушующая стена огня, извергающего длинные языки пламени, словно насмехавшегося над тщетными попытками человека спастись ценой неимоверных физических усилий, бьющиеся в истерике женщины в объятиях мужчин, почти таких же беспомощных от страха, дикое ржание лошадей — все перепуталось, перемешалось в безумном кошмаре. И все же старания людей не прошли даром. Каким-то образом всем удалось покинуть дом, оседлать лошадей и удалиться на безопасное расстояние от алчного зева огня.

В относительном спокойствии церковного двора, куда, вероятно, собрались все беженцы, разум и порядок снова взяли верх. Джеффри и Тостиг наскоро посовещались, посматривая на небо и определяя, в каком направлении будет распространяться огонь. Скорее всего на северо-восток, прямо на них, но ехать на запад бесполезно, там пожар уже достиг реки.

— Боюсь, мы не успеем добраться до моста раньше огня, — сказал Джеффри. — Дороги будут забиты уже за милю до него, а с этим сбродом дураков, которые начнут вопить, рыдать и пугать лошадей, я не рискну оказаться в ловушке. Попробуем прорваться по южной дороге и посмотрим, нельзя ли обойти огонь и добраться до безопасного места.

Кавалькада снова тронулась в путь, но не продвинулась далеко. Вскоре дорогу загородили люди и лошади, бегущие оттуда, где пламя распространялось слишком быстро, чтобы с ним бороться. Это известие вызвало новую волну страха, подавленного еще более бурной вспышкой негодования Джеффри, который лишь удивлялся, стараясь перекричать испуганных людей, что еще не потерял голос.