Танцующая среди ветров. Дружба (СИ) - Танари Таша. Страница 2

За сборами меня мама и застала. Я уже заканчивала складывать последниие баночки со снадобьями собсвенного изготовления в дорожный рюкзак, когда от дверей донесся удивленный голос:

— А чего так тихо… и где все? — Я поморщилась и пожала плечами. — Ясно, — без слов все поняла мама, хотела сказать что-то еще, но заметив рюкзак осеклась. Осторожно присела на край кровати, нахмурилась. — Алистер, мы же договаривались, что ты поедешь в Кирату после совершеннолетия. Неужели все настолько плохо? Я боюсь. Как ты одна справишься с дорогой и потом? Подумай, вокруг полно опасностей, а ты… Ты ведь совсем не готова.

— Справлюсь как-нибудь, не такая я уж и слабая. Зря, что ли, столько времени учебе посвещала? Нужно разобраться со своими способностями, да и папа этого хотел.

— Он хотел, но не так рано и не одной. Зачем я вообще только тебе рассказала?

— Все будет хорошо, я же гений-воин забыла? — Она грустно улыбнулась, откинула со лба выбившуюся из прически прядь.

— Все-таки вы с отцом слишком похожи. Разве можно бросать все внезапно, не подготовившись, не продумав до конца свои действия? Не пущу.

Я вздохнула и покачала головой, мы обе знали — все равно уйду. Мама вскочила на ноги и отошла к окну. Нужно время, чтобы она примирилась с этой мыслью. Мне было жаль оставлять ее, но о ней есть, кому позаботиться. Тетушка Гвен присмотрит за мамой и не даст заскучать. У этой милой женщины всегда полно энергии, а главное, желания направить ее не только на свои дела, но и на ближнего. А у меня свой путь — магия слишком ценный дар, чтобы игнорировать его. Видимо, мама что-то для себя решила, потому что повернулась и серьезно на меня посмотрела, ее губы сжались в тонкую ниточку, пальцы с побелевшими костяшками сжимали край фартука. Я ее понимала, после того как папа умер, кроме друг друга у нас никого не осталось.

Я очень на него похожа: тот же каштановый цвет волос, глаз — карих с зеленым ободком по краю, чуть вздернутый кверху нос и жесты. Мама не любила говорить о папе, видно было, как ей это тяжело, и я старалась не настаивать. Сама же я мало помнила, слишком маленькая была, когда он погиб. С годами и то малое начало стираться из памяти, тускнеть. Мама говорила, что когда я волнуюсь, радуюсь или испытываю другие сильные эмоции, то начинаю очень активно размахивать руками, точь-в-точь как отец. Забавно, я и не замечала этого за собой, правда, последствия ощущала. Ох, сколько всего я разбила или уронила за свою недолгую жизнь. Опрокинь самое ценное в самый неподходящий момент — это, пожалуй, моя любимая игра. Вот только играть не с кем, желающих нет. Может, еще и поэтому меня сторонятся и считают странной.

Становясь старше, я стала замечать, что мое рукомашество приводит в действие потоки воздуха самым необъяснимым и непредсказуемым образом. Особенно это проявляется после ярких, неотличимых от яви снов, что снятся мне теперь все чаще. Пролетая над удивительными пейзажами, которых не встречала в реальной жизни, я спешила на зов призрачных существ, прекрасных и свободных. Я чувствовала — среди них мне будет хорошо и легко, но в последний момент всегда что-то останавливало. Я замирала и боялась пошевелиться, сделать шаг навстречу, протянуть руки, позволить им вовлечь себя в безумный танец, ведомый одной лишь стихией. Вокруг властвовал ветер, воздушные потоки чистого прозрачного счастья ласкали меня, закручиваясь в невообразимо сложные узоры, сплетаясь и рассыпаясь множеством завихрений. Я просыпалась, а душа металась, как растревоженная птица, и в такие дни все шло наперекосяк.

Пострадавших пока не было, но каверзы случались. Например, пойдешь с утра в лавку за молоком, запнешься о деревянный порожек при входе, махнешь рукой, отчаянно ловя равновесия и перебирая в голове всех родственников пресловутого хозяина подземелий, а вокруг вся утварь возьмет да и рассыплется по полу, и бидоны с тем самым молоком опрокинутся. Хорошо пока не додумались подобные случаи со мной связать, явных доказательств не было. Хотя все равно старались обходить меня десятой дорогой, на всякий случай, угу. Я и сама не сразу поняла, что происходит. Но теперь такое случается все чаще и нужно это решать. Из размышлений меня вывел голос мамы:

— Значит, точно решила?

В ее глазах больше не было беспокойства, лишь тоска поселилась на той недосягаемой глубине, что разглядеть может только очень близкий человек. Тело казалось расслабленным, руки бессильно опущены.

— Да, — тихо, но твердо сказала я и выдержала ее взгляд. Она выдохнула:

— Хорошо, родная, я верю в тебя. Ты у меня молодец и… воин, — закончила мама улыбаясь.

— И гений. — Я тоже не сдержала улыбку — так называл меня папа. Хотя объективных причин ни тому, ни другому именованию я в себе не находила, это прозвище, между нами так и осталось.

Мы обе погрузились в светлые воспоминания, это сняло напряжение, повисшее в комнате, а с ним ушли и все щипавшие душу сомнения в правильности того, что я делаю. Средний Мир огромен, Империя занимает в нем большую территорию. Что я могу противопоставить этому миру? Себя — слабого подростка с кучей заморочек в голове, непонятными магическими наклонностями и очень упертым характером? Ну что ж, что есть, тем и будем пользоваться — уж мир не взыщи, и да убоятся враги. В самом деле, должна же я понять, что со мной происходит, что я могу, на что способна. В нашей глуши мне ответы на эти вопросы точно не найти. И может, я выбрала не самый удачный способ их поиска и не лучшее время, но теперь сожалеть о чем-либо поздно. Выживу — узнаю.

Вот и все, скомканное прощание с мамой осталось позади вместе с тем немногим, что я действительно любила в своей жизни. Моя комната, мой дом, мой сад и затерявшаяся в лесных калейдоскопах полянка, где я чувствовала себя очень спокойно. Теперь посмотрим, что ждет впереди. Я щурилась от яркого осеннего солнца и шуршала жухлыми опавшими листьями под ногами. Дни стояли еще теплые, и это радовало. Узкая дорога, ведущая из города, удивляла поворотами в самых непредсказуемых направлениях. Прокладывали ее в свое время, как могли, и где позволяла местность, лишь бы к цели вела. А целью была река и плодородные земли вдоль ее русла. Это уже потом люди научились подчинять себе природу различными способами, но переделывать путь, служивший с давних времен для связи с центром страны не стали. Мол, и так сойдет, есть и ладно.

Латиум — городок, в котором я родилась и выросла, расположен около огромного озера и имеет рыбохозяйственный статус. Море далеко, на другом конце нашей Империи, а в единственной крупной реке, как ни странно, рыба не водилась. Вот совсем. Всякая разная живность, конечно, обитала, но больше похожая на насекомоводных и, увы, совсем не пригодная в пищу. Сей удивительный феномен, как я читала в одной из старых книг, пытались изучить сведущие умы того времени, когда жизнь в наших землях только начинала упорядочиваться в общественный строй и имперский уклад. Но ни к чему действительно стоящему внимания, на мой взгляд, они не пришли. Потом все приняли как данность и не стали заморачиваться, дел хватало и так. И сейчас ничего особо не изменилось, людская привычка — штука долгосрочная.

Зато плодородное побережье дает стране широкий простор для хозяйственной деятельности. Селена — река, берущая начало в старых горах на севере Империи, разделяется на два рукава, которые пролегают с севера на восток и впадают в море. Река хоть и охватывает почти всю территорию страны, к моей малой родине повернута как бы боком. В наших краях властвуют только горы, леса и болота, потому и жизнь текла размеренно и степенно, если не сказать вяло. Я смутно представляла себе жизненный уклад центральной части Империи. Никогда прежде мне не доводилось покидать пределы округа Латиума дальше прилегающих к городу провинций с мелкими поселками и деревушками.

До окраины наших земель меня любезно довезли. Спасибо тетушке Гвен, прознавшей про мои планы, она настояла на том, что до границы меня проводит ее сын Зак. Он был не разговорчив и я, чтобы скоротать время, уткнулась в книгу по ядам. Откуда у меня такие книги? О, папино собрание фолиантов еще и не таким могло похвастаться. Про отца мама говорила так: "по-настоящему гениальный человек, на гране безумия". В общем, к своим семнадцати годам я научилась варить разные снадобья, зелья и другие полезные в хозяйстве продукты. Ну и отраву всякую тоже, заодно. А что, вдруг пригодится? Имею право.