Принцесса и Гоблин (др.перевод) - МакДональд Джордж. Страница 11

— Какой же я глупец! — воскликнул Керди. — Я ведь добрался до конца пути! А вон и гоблины, спешащие за своим скарбом! — добавил он, так как в этот момент на другом конце ведущего сюда коридора показались красноватые блики их факелов.

Керди ничком бросился на пол и прополз сквозь отверстие в стене. С другой стороны земля была на несколько футов ниже, так что он легко соскользнул на свою территорию. Напоследок он успел подобрать тот большой камень, который ранее вытащил из стены, и всунуть его назад в отверстие. А затем мальчик уселся на груду руды и задумался.

Ему было совершенно ясно, что второй план гоблинов заключается в том, чтобы затопить рудник, пробив выходное отверстие в естественном резервуаре, где скопилась подземная вода — как раз вблизи этой штольни. До той поры, пока опустошённая рудокопами область внутри горы была никак не связана с обиталищем гоблинов, у последних не было возможности навредить рудокопам, но теперь, когда был пробит проход, а царство гоблинов оказалось расположенным несколько выше в толще горы, рудник мог быть уничтожен всего за час. Вода всегда была главной опасностью, подстерегавшей рудокопов. Лишь изредка они натыкались на источники удушливого газа, а вот взрывоопасный гремучий газ, обычный для угольных шахт, им здесь и вовсе не попадался. Поэтому стоило им заметить признаки воды, как они сразу принимали меры безопасности.

В результате своих размышлений (пока гоблины были заняты в покидаемом жилище) Керди решил, что лучше всего заделать эту штольню, забить её камнями и скрепить их известью, чтобы для воды не осталось ни малейшей щели. Правда, скорой опасности с этой стороны не существовало, так как выполнение этого замысла гоблинов было отложено на случай неудачи какого-то неизвестного плана, которому было отдано предпочтение; а Керди очень хотелось оставить открытым этот единственный путь проникновения в царство гоблинов — вдруг представится возможность выяснить, в чём заключается первый план? С другой стороны, если гоблины захотят завершить приостановленные работы по затоплению рудника, он сразу же это заметит, и тогда, всеми руками взявшись за работу, этот единственный проход всего лишь за одну ночь можно сделать непроницаемым для сколь угодно сильного напора воды, ведь нужно только засыпать штольню доверху, и её боковые стенки будут сами удерживать насыпь от разрушения.

Как только Керди заметил, что гоблины опять ушли, он зажёг свою лампу и продолжил заделывать отверстие в стене. Он использовал такие камни, которые при желании снова мог легко вынуть. Затем он решил, что лучше всего возвратиться домой и выспаться, ведь ему, скорее всего, придётся провести на ногах ещё не одну ночь.

Каким приятным показался ему ночной воздух, после того как он столько времени провёл в подземельях! Мальчик помчался по скалистым кручам и, не встретив на пути ни одного гоблина, подбежал к своему дому и стал стучаться в окошко, пока не разбудил отца, который сразу же встал и впустил сына. Мальчик рассказал отцу о своих ночных приключениях, а отец, как и ожидал Керди, согласился, что лучше не разрабатывать дальше эту жилу, но в то же время делать вид, что работы там продолжаются, чтобы гоблины ничего не заподозрили. Потом отец и сын отправились спать и спали здоровым сном до самого утра.

Недели шли, а погода оставалась ясной, и маленькая принцесса выходила гулять каждый день. Местные жители, и те не могли припомнить, чтобы так долго держалась ясная погода. Единственная досада, что няня нервничала и неотрывно следила за солнцем, не собирается ли оно садиться; часто она пускалась в бегство, стоило самому обыкновенному облачку слегка прикрыть солнце и бросить тень на окрестные кручи, и не один вечер они запирались в доме, хотя солнечный свет ещё целый час золотил петушков на флюгерах. Если бы не все эти нянины глупости, Айрин и думать забыла бы про гоблинов. Она часто вспоминала Керди, но просто так, и вообще она не могла забыть о нём хотя бы потому, что принцесса не должна забывать о своих долгах, пока они не выплачены.

Одним прекрасным солнечным днём, примерно в час пополудни, Айрин, игравшая в саду на лужайке, услышала далёкий звук горна. Она вскочила с радостным криком, потому что отлично знала этот звук: сюда ехал отец, чтобы навестить её! Эта часть сада располагалась прямо на склоне, и отсюда отлично было видно, что делается далеко внизу. Она поднесла руку к глазам, прикрываясь от солнца, и всмотрелась в даль, пытаясь разглядеть первый проблеск сверкающих доспехов. Спустя несколько мгновений из-за отдалённого отрога показался маленький отряд. Искрились и сияли шлемы и наконечники копий, развевались флажки и лошадиные гривы, и снова раздался звук горна, словно до неё издалека донёсся голос отца: «Я иду, Айрин!»

Отряд приближался, и наконец она смогла различить самого короля. Он восседал на белой лошади, выделяясь среди своих спутников высоким ростом. Поверх его шлема был надет золотой обруч, усыпанный драгоценными камнями, которые ярко сверкали под лучами солнца, пока король скакал по дороге. Маленькое сердечко Айрин сильно-сильно забилось, ведь прошло уже много времени с того дня, как король приезжал повидать её, а ей нигде на земле не было так хорошо, как на коленях у отца. Вот отряд достиг поворота дороги, и принцесса не могла его больше видеть из этой части сада, поэтому она побежала прямо к воротам. Так она там и стояла, пока всадники не подъехали со звоном и топотом, ещё издали протрубив последний раз в горн: «Я иду, Айрин!»

Вся домашняя прислуга тоже столпилась у ворот, но Айрин вышла вперёд всех. Когда всадники осадили коней, она бросилась к белой лошади, вытянув руки. Король склонился и подхватил её. Ещё секунда — и вот она у него в седле, поддерживаемая могучими руками.

Мне хочется описать короля, чтобы вы мысленно его представили. У него были добрые голубые глаза, но такой нос, который делал его похожим на орла. Длинная тёмная борода, пронизанная серебряными нитями, струилась почти до самого пояса, и когда Айрин уселась в седле и спрятала своё лицо у него на груди, волосы бороды смешались с золотыми волосами девочки, которые та унаследовала от своей матери, и оба они — отец и дочь — напоминали сейчас тёмное облако с пробивающимися сквозь него струями солнечного света. Целую минуту король прижимал дочь к сердцу, а потом что-то сказал своей лошади, и огромное прекрасное животное, которое только что так гордо скакало по дороге, мягкой поступью благородной дамы прошествовало через ворота к самым дверям дома. Здесь король ссадил дочь на землю, потом слез сам и, взяв девочку за руку, ввёл в просторный зал, в который никто не смел заходить в его отсутствие. Там он сел вместе с двумя своими советниками, чтобы перекусить с дороги, а Айрин села по правую руку от него и тоже выпила своё молоко из деревянной миски с замысловатой резьбой.

Поев и попив, король повернулся к принцессе и спросил, поглаживая её по волосам:

— Ну, моя девочка, чем займёмся теперь?

Он всегда так спрашивал сразу же после их совместной трапезы, и Айрин уже с лёгким нетерпением ожидала этой минуты, потому что тогда можно будет наконец-то задать отцу мучивший её вопрос.

— Мне бы хотелось, чтобы ты отвёл меня к моей большой старшей прабабушке.

Лицо короля сделалось серьёзным; он сказал:

— Что ты имеешь в виду, дочурка?

— Я имею в виду Королеву Айрин, которая живёт здесь у нас, там наверху, в башне. Ты же знаешь — такая старая-престарая женщина с длинными волосами из серебра.

Король воззрился на свою маленькую принцессу таким удивлённым взглядом, что принцесса смутилась: что она такое сказала?

— Она хранит свою корону в спальне, — поспешила добавить девочка, — но я там ещё не была. Разве ты не знаешь, что она здесь живёт?

— И не догадывался, — медленно и тихо произнёс король.

— Тогда это точно был сон, — опечалилась Айрин. — Мне тоже стало так казаться, но я не совсем была уверена. Теперь я уверена. По-правде говоря, в другой раз я уже не смогла её отыскать.