Искусство наступать на швабру - Абаринова-Кожухова Елизавета. Страница 17

Егор Трофимович вздохнул еще глубже:

— Понимаете, Василий Николаич, просто так взять и отказать Чаликовой наши власти никак не могли — это ведь не какой-нибудь там Ибикусов. Но у нас есть некоторые основания считать, что заявка на ее интервью — это на самом деле попытка установить контакт с Разбойниковым. Дело усугубляется еще и тем, — понизив голос до полной конспиративности, продолжал Столбовой, — что заявка на встречу Чаликовой с Разбойниковым исходит не из Москвы, а из Кислоярска.

— От кого?

— Неизвестно. Обратный адрес указан на абонентный ящик. После некоторых колебаний мы все-таки решили дать согласие и отослали соответствующую резолюцию. Но все это дело очень подозрительное, и его следует проконтролировать. Поэтому мы решили попросить вас, уважаемый Василий Николаевич, им заняться! Естественно, в неофициальном порядке.

— Да уж, дело подозрительное. И к тому же весьма грязное, — глубокомысленно заметил Дубов. — Ясно, что над нашим государством нависла угроза. Это я понял уже после нападения на сберкассу, которое не было похоже на обычный бандитизм… Кстати, что это за абонентный ящик?

Столбовой заглянул в свои бумаги:

— Первое почтовое отделение, а/я 122. Зарегистрирован на имя некоей A.C. Куропаткиной. Но мы специально проверили — персона с такими инициалами в Кислоярске не проживает.

— Все ясно, подставное лицо, — радостно потер руки Василий. — Но где-то я встречал похожую фамилию. И еще инициалы — A.C. Что-то очень знакомое…

— Так вы согласны? — допил чай инспектор.

— Да, разумеется. Теперь я просто не вправе отказаться. И единственное, что мне нужно — толковый оперативник для наблюдения за передвижениями и контактами госпожи Чаликовой. Ну и еще, как я говорил, список прессы, которую читает Разбойников.

— Да-да, конечно же, — обрадовался Столбовой. — O круге чтения Разбойникова я вас проинформирую сегодня же.

— Я буду у себя в конторе, — сообщил Дубов. — Так когда же прибывает наша московская гостья?

— Или завтра, или послезавтра. Сегодня у нас вторник, а интервью заявлено, — Столбовой еще раз заглянул в бумаги, — на четверг.

День клонился к закату. Василий Николаевич сидел в своей сыскной конторе на Елизаветинской и ждал звонка инспектора Cтолбового. В голове сыщика блуждали мрачные мысли:

«Ох, не к добру все это… Просто какой-то змеиный клубок. И еще этот Разбойников… Московских путчистов давно отпустили и думать про них забыли, а его все держат. Хоть бы уж скорее осудили, а еще лучше — выслали бы куда подальше из нашей республики. Или это правда, будто он что-то такое знает? Похоже, Егор Трофимыч чего-то недоговаривает. Или сам не в курсе. И что за странная заявка на абонентный ящик? И что за A.C. Куропаткина? Нет, где-то я слышал что-то похожее… И эта самая Надежда Чаликова — что, она в одной шайке с друзьями Разбойникова? Не верится. A если тут другое — друзья Разбойникова решили использовать Чаликову в своих целях? Логично. И главное, все довольны — Чаликова получает эксклюзивное интервью у „последнего путчиста“, а тот через нее что-то передает своим единомышленникам на свободе. Интересно, что? Может, компромат на нынешние власти? Или не сам компромат, а место, где он лежит. A если на самого Президента?! A что — очень возможно. Выборы не за горами. Коммунисты перед выборами вываливают на него кучу помоев, народ избирает президентом их лидера Зюпилова, и товарищ Разбойников на белом коне выезжает из тюрьмы! Да, все это пахнет антигосударственным заговором…»

Размышления Дубова прервал телефонный звонок. Детектив схватил трубку.

— Ну вот, справка от тюремной администрации, — на сей раз безо всяких предисловий заговорил инспектор Столбовой. — Подследственный Разбойников Александр Петрович из доступных в тюрьме ежедневных газет читает «Панораму», причем особенно внимательно — по пятницам. Ну, это как раз не удивительно, учитывая политическую ориентацию газеты. Кроме того, на его имя выписаны следующие издания: эротический ежемесячник «Кислый флирт», рекламный еженедельник «Газета для всех» и, что весьма странно — антикоммунистическая газета «Кислоярская правда».

— Спасибо, Егор Трофимович. — Дубов аккуратно переписал полученные сведения к себе в записную книжку.

— A разве круг чтения Разбойникова имеет какое-то значение? — недоверчиво спросил инспектор.

— Боюсь, что да, — ответил Василий. Положив трубку, он тут же вновь ее поднял и набрал домашний номер своего давнего знакомого, бывшего журналиста Губина-Раскатайского:

— Алло, Миша, это вы? Дубов говорит. Как ваше здоровье?

— Пожалуйста, ближе к делу, — попросил голос Раскатайского.

— Да, вы правы, перейдем сразу к делу, — согласился Дубов. — A вопрос у меня к вам такой: что представляет собой газета «Панорама»?

— O, ну это газета со славным боевым прошлым, — в голосе Губина-Раскатайского послышались издевательские и вместе с тем уважительные нотки. — В свое время за поддержку последнего путча и лично товарища Разбойникова ее чуть было не прикрыли, но каким-то образом все обошлось.

— A сейчас?

— A сейчас это главный орган левой оппозиции. И хотя редактором там некто господин Швондер, человек вроде бы приличный и весьма широких взглядов, но мне кажется, что он просто прикрывает своей благородной лысиной самые темные силы нашего общества.

— Почему вы так считаете?

— Слухами, дорогой Василий Николаич, земля полнится. Я-то уже отошел от газетных дел, но вы сползайте как-нибудь на досуге в наш Дом печати и потусуйтесь с журналистами — такое услышите, что аж волосы дыбом встанут.

— Что ж, когда-нибудь так и сделаю, — сказал Дубов. — Но вернемся к «Панораме». Как я понял, в ней тон задают фанаты Александра Петровича Разбойникова. A нет ли там людей, связанных с ним лично?

— C ним лично? — задумался Губин. — Знаете, так сразу и не скажешь… Хотя погодите. Есть там некая корреспондентка по имени Инесса Харламушкина. Не знаю, правда это или нет, но поговаривают, будто она состояла с Петровичем, так сказать, в любовной связи.

— Ну что ж, поимеем это в виду. Спасибо за информацию, Миша, уверен, что ваши сведения мне помогут.

— В чем?

— Пока еще не знаю. Но в чем-то очень важном.

Как это нередко случалось с Василием, он засиделся у себя в конторе допоздна, а едва собрался отправляться домой — то есть в особняк вдовы Софьи Ивановны Лавантус, где с недавних пор снимал верхний этаж — как зазвонил телефон. Детектив нехотя снял трубку:

— Дубов у аппарата.

— Василий Николаич? — раздался в трубке хорошо знакомый сыщику голос доктора Владлена Cерапионыча. — Не хотите подъехать ко мне в морг?

— Зачем? — удивился Дубов.

— O, ну ко мне тут одну прелестнейшую покойницу привезли. Вернее, подкинули прямо под дверь. И знаете, кто она? Сама госпожа Глухарева.

— Кто-кто? — не расслышал детектив. — Что за госпожа Лопарева?

— Да нет, не Лопарева, а Глухарева, — поправил доктор. Знаете, птичка такая есть — глухарь. В лесу живет.

— Ах, Глухарева! — сообразил Василий. — Это случайно не Анна Сергеевна, которая пресс-секретарь нашего президента?

— Она самая, — вздохнул Cерапионыч. — Я уж собирался сообщать в милицию, а потом подумал — позвоню-ка сначала вам. Очень уж покойница хороша…

— Выезжаю сию же минуту! — деловито сказал Дубов.

«Птица такая — глухарь, — думал Василий, на предельно допустимой скорости гоня свой синий „Москвич“ по сонным улицам Кислоярска. — Глухарь, а также тетерев, фазан, куропатка, вальдшнеп… Погодите-погодите: покойная Анна Сергеевна Глухарева и мифическая A.C. Куропаткина из сто двадцать второго абонентного ящика — нет ли тут какой связи?..»

Однако додумать эту мысль Василий не успел, так как добрался до мрачного здания городского морга, которым заведовал его приятель доктор Cерапионыч, с радостным возбуждением поджидавший его прямо на полуобвалившихся ступеньках морговского крылечка.