Искусство наступать на швабру - Абаринова-Кожухова Елизавета. Страница 24

Чтобы добраться до Кислоярского централа, следовало миновать железнодорожный переезд и обогнуть Матвеевское кладбище по булыжной дороге (если на автомобиле), либо пройти прямо через кладбище — сразу за ним поднимались мрачные стены тюрьмы Анри Матисса. Никто в Кислоярске толком не знал, почему это заведение носит имя знаменитого живописца, а наиболее правдоподобным считалось объяснение, что название это пошло с тех пор, когда в нее заключили некоего художника, подделывавшего картины французских импрессионистов, в том числе и Анри Матисса. Имя фальсификатора давно все забыли, а название прижилось. Так это было или нет, но подобная версия вполне удовлетворяла кислоярцев, среди которых числилось немало деятелей и знатоков высокого искусства, или, по крайней мере, таковыми себя считающих.

Дубов оставил машину во дворе одного из домов перед переездом и дальше пошел пешком — его «Москвич» в городе изрядно примелькался, а ему не хотелось «засвечиваться». Неподалеку от входа в Централку детектива поджидал невзрачного вида господин с портфелем, в длинном плаще, шляпе и в темных очках — тот самый агент наружного наблюдения, который со вчерашнего дня «вел» Чаликову.

— Объект появится через пару минут, — деловито сообщил агент. — Давайте пройдем туда. — Он указал на неприметную скамеечку недалеко от входа, с которой неплохо проглядывались окрестности.

— Сегодня утром она вступала в какие-то контакты? — профессионально поинтересовался Дубов.

— Никак нет, — ответил агент. — Все утро провела у себя в номере… Да, вот это вам от инспектора Cтолбового.

— Что это за штуковина? — удивился Василий, глядя, как агент вытаскивает из портфеля два одинаковых предмета с антеннами.

— Переговорное устройство, — пояснил агент. — Для более оперативной связи… A вот и объект, — указал он на высокую молодую женщину, грациозно ступавшую на высоких каблучках по булыжникам, как по танцевальному паркету.

— Ах, какая красавица! — восхитился Дубов. — Такая женщина — и в одной шайке с этими головорезами!

Когда журналистка исчезла в мрачных недрах контрольно-пропускного пункта, агент встал со скамейки:

— Для приема нажмите эту кнопку, а для передачи — наоборот. Я пошел наблюдать за свиданием через глазок и буду вам тут же все докладывать. Так сказать, репортаж с места события. — И с этими словами агент двинулся следом за Чаликовой.

Василий огляделся. C наблюдательной скамейки открывался вид не только на вход в тюрьму, но и на край Матвеевского кладбища. И тут сыщик увидал, как среди крестов и надгробий бегает солидный седобородый господин в золотых очках, сером костюме и с огромным сачком. Однако бабочка все время упорхала у него из-под сачка, пока наконец не полетела в сторону скамейки, где сидел Дубов. Еще миг — и голова детектива оказалась в сачке.

— Извините меня, пожалуйста, — говорил господин, бережно высвобождая голову Дубова, — такой редкий экземпляр Циклопидес Степлтониум, и опять упустил! A ведь эта бабочка водится только здесь! — Натуралист присел на скамеечку и явно не собирался уходить. — A это что у вас за антенна — радио слушаете?

— Нет, не радио, — не слишком вежливо ответил детектив. — И вообще, любезнейший, ловите своих бабочек и не мешайте мне ловить моих… Только мои-то бабочки покрупнее будут, — добавил он, когда господин с несколько уязвленным видом отошел в сторонку. Вскоре Василий увидел, как ловец насекомых гоняется по кладбищу за каким-то жуком. Но тут Дубов забыл о своем новом знакомце, так как из рации раздался голос:

— Объект Чаликова вошла в камеру к подследственному Разбойникову и извлекла диктофон и блокнот.

— Следите, не передает ли что-то Разбойников Чаликовой, — напомнил сыщик.

— Пока что в непосредственный контакт они не вступали, — сообщил агент. — Продолжаю вести наблюдение.

Дубов извлек из кармана блокнот и вновь стал просматривать записи последних дней.

«Значит так, Чаликова поселилась в гостинице и тут же вступила в контакт с соседями — Антониной Степановной Гречкиной и доктором энтомологических наук Иваном Петровичем Ольховским…»

Но тут агент снова вышел на связь:

— К сожалению, видимость не самая лучшая, но объект Ч. вступил в близкий, если не сказать тесный контакт с Разбойниковым. Проследить передачу пока не удается… Ух ты, ну и ну, что вытворяют!.. Вот это да!

— Неужели?.. — испугался Дубов, вспомнив зловещую статью в «Кислоярской правде».

— Так точно! — ответил агент. — Следующий выход на связь — через десять минут.

— Погодите, — остановил его Дубов. — Вы не знаете, что это за наука такая — энтомология?

— Кажется, что-то связанное с насекомыми, — не очень уверенно ответил агент и отключил связь. Дубов машинально глянул в сторону кладбища, но человека с сачком не было видно.

«A что если это и был тот самый профессор Oльховский?! — стукнуло Василию в голову. — И он не просто сосед Чаликовой по гостиничному номеру, а… A кто? A черт его знает кто! Зато вторая соседка, госпожа Гречкина Антонина Степановна… Антонина, да еще и Степановна…»

Но детектив вновь не успел додумать, так как в рации раздался голос наблюдательного агента:

— Все, через пять минут свидание закончится. Каковы будут дальнейшие указания — продолжать ли наблюдение?

— Да-да, конечно, — откликнулся Дубов. — Скажите, у этого нашего устройства большой радиус действия?

— Ну, где-то около двух километров.

— Очень хорошо. Тогда я сяду в машину, а вы идите следом за объектом. И будем держать постоянную связь. — Отключив рацию, Дубов вскочил со скамейки и быстрым шагом двинулся через кладбище. Однако, сколь ни глядел он по сторонам, человека с сачком так больше и не встретил.

Едва детектив сел в свой «Москвич», вновь заслышался знакомый голос:

— Объект вышел из тюрьмы и двинулся в обход кладбища. Через несколько минут пересечет железнодорожный переезд.

И действительно, десять минут спустя Василий через подворотню вновь увидел Чаликову. И вновь восхитился ее красотой и обаянием.

— Ну, с богом, — пробормотал сыщик и выехал на Матвеевскую улицу. Он сразу же увидел, как по тротуару, шагах в тридцати за Чаликовой, идет его агент. A глянув влево, заметил того самого бородача, что ловил бабочек на кладбище. Он шел по второй стороне улицы чуть сзади Чаликовой. Поскольку улица Матвеевская в этих местах была малолюдной, то вся картина лежала перед Василием, как на ладони. И тут он увидел, как из подворотни выскочила громадных размеров дама и двинулась по той же стороне улицы, что и Чаликова, как раз между ней и агентом.

— Между объектом Ч. и мной вклинилась госпожа Гречкина, ее соседка по гостинице, — сообщил агент.

— Антонина Степановна? — чуть не подпрыгнул за рулем Дубов.

— Да.

— A взгляните налево, что это за человек с сачком?

— Другой сосед, — тут же ответил агент. — Профессор Oльховский. — Прерываю связь, объект увеличил скорость.

Вновь глянув вперед, Василий увидел, что Антонины Степановны больше нет. Профессор же Oльховский продолжал идти параллельно Чаликовой, держа сачок наперевес, будто винтовку.

«Куда она девалась? — лихорадочно думал Василий. — Почему так быстро исчезла — неужели заметила агента? Да нет, он-то профессионал. A что если она узнала мой „Москвичок“? Да, но почему же тогда профессор… Антонина Степановна, Антонина Степановна… Да нет, какая Антонина Степановна — Антон Степанович. Прокурор Антон Степанович Рейкин!.. Так-так-так… Прокурор меня узнал и потому скрылся. Значит, профессор — человек нездешний, так сказать, гастролер, если меня и мою машину в лицо не знает. Да, дело обретает опасный оборот…»

Приближаясь к центру Кислоярска, улица становилось все более многолюдной, больше появилось и автомобилей, так что слежка стала затруднительной. Решив положиться на агента наружного наблюдения, Дубов прибавил ходу и поехал прямо на Елизаветинскую, в свою сыскную контору, которая находилась неподалеку от гостиницы «Кислоярочка». Не успел он проделать и пол пути, как в рации вновь раздался знакомый голос: