Искусство наступать на швабру - Абаринова-Кожухова Елизавета. Страница 84

Когда пираты поняли тщету своих усилий и затихли, слово взял Oтрадин. Еще тяжело дыша после потасовки, он резко выплевывал каждое слово, отчего они падали на головы присутствующих, как тяжелые камни:

— Господа, я должен предупредить вас — и тех, и других, что содержимое данного сундука является собственностью Кислоярской Республики и что самое большее, на что вы можете рассчитывать — это на двадцать пять процентов стоимости. Разумеется, если будете себя хорошо вести.

— A ты кто такой?! — прорычал Лукич.

— Кто я такой? — Продолжая одной рукой крепко держать свою возлюбленную Степановну, Oтрадин вытащил из внутреннего кармана «корочку» и продемонстрировал ее всем присутствующим.

— Вот это класс! — вырвалось у Степановны. На фотографии был изображен Андрей Владиславович, но в дамском платье и с дамской же прической. Если верить документу, то его предъявителя звали вовсе не Андрей Oтрадин, а Екатерина Кручинина. A верить поневоле приходилось, так как на удостоверении стояла печать Президентской канцелярии, а рядом с нею — размашистая подпись старшего помощника Президента майора Селезня.

— Ну и как же вас теперь называть? — вздохнул Гераклов.

— Можете звать по-старому, — беспечно ответил радист, пряча удостоверение в карман, — а можете просто — радистка Кэт.

— Да, против власти не попрешь, — пробормотал Грымзин. — Мы ведь все-таки законопослушные граждане. Не все, конечно, и не очень законопослушные…

— Вероника Николаевна, у вас руки свободные, посмотрите, что там в сундуке, — попросил Oтрадин.

Вероника с трудом откинула скрипучую крышку и не без наслаждения погрузила руки в сундук. Однако вместо вожделенных бриллиантов и золотых слитков нащупала какие-то шершавые бумаги.

— Ну, что там? — нетерпеливо вопросил Грымзин. — Не томите!

Курская вынула плотный листок, лежащий наверху, сдула с него пыль и зачитала:

— Почетная грамота. Выдана Кислоярскому отделению НКВД за успехи в деле борьбы с врагами народа (троцкисты, кулаки, космополиты, врачи-отравители — нужное подчеркнуть). Подпись — Л. П. Берия.

— И это все?! — удивился Гераклов.

— Нет, не все. — Вероника заглянула в ящик. — Там еще какие-то вымпелы, знамена и, — девушка чуть покраснела, — порнографические открытки…

— Мерзавец! Подонок!!! — вдруг завопила Степановна и истерически забилась в объятиях Гераклова и Отрадина-Кручининой.

— Кого вы имеете в виду? — поинтересовался радист, с трудом удерживая разбушевавшуюся мотористку. — Неужели меня?

— Петровича! — крикнула Степановна. — Встречу — убью! Говорил — куча золота, куча золота…

Когда она изнеможенно замолкла, слово взял банкир Грымзин:

— Я хочу сделать официальное заявление. Уважаемый Андрей Владисла… то есть уважаемая… ну, в общем, не буду говорить за всех присутствующих, но лично я отказываюсь от своей доли клада в пользу Кислоярской Республики, лояльным гражданином коей…

Однако докончить официальное заявление банкиру не удалось, так как в дюйме от виска Гераклова с реактивной скоростью пролетел какой-то снаряд и в нескольких метрах позади кладоискателей вонзился в землю. То был костыль кока Серебрякова.

Опешивший Грымзин на секунду ослабил хватку на Лукиче, но этого достало, чтобы штурман выхватил из кармана револьвер и произвел неприцельный выстрел. Черное платье и белое боа Вероники обагрились кровью. Однако выстрелить в другой раз Лукичу не удалось, так как адмирал внезапно укусил его за руку. Револьвер упал прямо в яму, а Лукич со Степановной, воспользовавшись всеобщим переполохом, бросились наутек. Но их никто преследовать не стал, ибо все кинулись к Веронике.

Первым опомнился адмирал:

— Они же сядут в лодку и возьмут «Инессу» на абордаж!

Радистка спрыгнула в яму за револьвером:

— Евтихий Федорович, мы с вами перегоним обе шлюпки сюда поближе, а вы быстрее несите к берегу Веронику Николаевну. Доктор окажет ей первую помощь! — C этими словами Кэт и адмирал резво побежали вниз по склону. При этом они едва не споткнулись о кока Петровича, который медленно, но упорно полз вверх, к сундуку с сокровищами. Верный Гриша сопровождал его.

Достигнув вожделенной цели, Петрович извлек из сундука переходящее красное знамя, аккуратно разложил на траве и благоговейно поцеловал его уголок.

— Александр Петрович, идемте, — поторопил кока Гераклов, протягивая ему костыль. — Ваша камера давно вас ждет.

— Я должен все это взять, — с тихой непреклонностью ответил Разбойников. — Это лучшая часть моего архива.

— Чего-чего? — не понял Гераклов.

— Паррртарррхив!!! — разъяснил Гриша.

— Только быстрее, дорога каждая минута! — Гераклов и Грымзин бережно подхватили истекающую кровью Веронику на руки и понесли вниз по склону.

— Ах, черт, совсем забыл сорвать эту мерзкую тряпку! — проворчал политик, бросив последний взор на верхушку холма. — Поторапливайтесь, Разбойников, никто вас ждать не будет!

Петрович проворно завернул все содержимое сундука в переходящее знамя и с этим увесистым тюком заковылял следом за Геракловым, Грымзиным и Вероникой.

Пока доктор Серапионыч колдовал над Вероникой, остальные обитатели «Инессы Арманд» собрались в кают-компании — разумеется, кроме Разбойникова, находившегося под «домашним арестом» в своей каюте.

— Никогда не прощу себе, что предложил взять на остров Веронику Николаевну! — казнился адмирал. — Не женское это занятие — искать сокровища.

— Но ведь Вероника Николаевна сама ввязалась в это дело, — возразил банкир Грымзин. — Скажите лучше, Евтихий Федорович, готова ли яхта к отплытию?

— Яхта-то готова, — с сомнением покачал головой адмирал, — только вот как мы поплывем — ума не приложу. Ведь мы остались без основных специалистов…

— Да какие они специалисты! — с усмешкой перебила адмирала радистка Кэт. — То есть специалисты, но уж точно не в морском деле.

— Как это?! — изумился Гераклов.

— Очень просто. Например, штурман Лукич — вовсе никакой не штурман, а… Предлагаю угадать с трех попыток.

— Неужели беглый каторжник, убийца, насильник, расчленитель трупов? — оживился доселе молчавший Ибикусов. Радистка покачала головой.

— A что если это бывший чекист Железякин? — смекнул Грымзин. — Газеты писали, что он как-то мгновенно и бесследно исчез…

— Уже теплее, — кивнула головой Кручинина. — Других версий нет? Ну ладно, не буду вас томить. Лукич — это ни кто иной как известный международный авантюрист и террорист полковник Вилмар Имантович Берзиньш.

— Эх, такую щуку упустили! — проворчал Гераклов, когда затих гул всеобщего изумления. — A ведь Владлен Серапионыч, выходит, был прав, когда истолковал пароль «Полкведим невинс нерокста» как намек на какого-то полковника.

— Ну так, может быть, и Степановна… — предположил Егор.

— Разумеется, — ответила радистка, — Степановна на самом деле никакая не Степановна, а очень даже…

Кэт не договорила, так как на пороге возник Серапионыч. На нем был белый халат с пятнами крови. Все, кто находился в кают-компании, с немой надеждой уставились на доктора.

— Все в воле Провидения, — сказал Серапионыч, присаживаясь на диванчик. — Я извлек пулю, к счастью, жизненно важные органы не задеты, но потеряно много крови.

— Скажите, она будет жить? — волнуясь, спросил адмирал.

— К сожалению, я здесь не располагаю всеми необходимыми препаратами и оборудованием, — ответил доктор, — надо поскорее доставить пациентку в город.

— Ну так поплыли скорее! — воскликнул Гераклов. Адмирал покачал головой:

— Кто бы ни были Лукич со Степановной, но они со своим делом более-менее справлялись. A теперь все пойдет значительно медленней. Сюда мы доплыли за четыре дня, а обратно — хорошо если за пять.

— Ну так поплывем прямо сейчас! — повторил свое предложение Гераклов.

— Отчаливаем завтра на рассвете, — немного подумав, принял решение адмирал. — За день пересечем Кислое море и войдем в Кислоярку, а дальше уже будет проще.