Ацтек. Гроза надвигается - Дженнингс Гэри. Страница 111

Эти подвесные койки делали нас недоступными для большинства змей, а противомоскитные сетки защищали от кровососущих летучих мышей, скорпионов и прочих кусачих паразитов. Но вездесущих муравьев ничто не могло остановить. Используя растяжки подвесных коек как мосты, они перебирались к нам и проникали под сетки. Если кому-нибудь из вас, почтенные братья, захочется узнать, насколько болезненно кусаются обитающие в джунглях огненные муравьи, подержите один из кристаллов мастера Ксибалбы, когда на него падает солнечный луч, над своей кожей.

Но попадались и твари пострашнее муравьев. Однажды утром я проснулся с ощущением какой-то тяжести на груди и, осторожно подняв голову, увидел там покрытую густой черной шерстью лапу размером вдвое толще моей ладони.

«Неужели это обезьяна? – подумал я в полусне. – Не иначе какая-то новая разновидность, больше человека». Но потом до меня дошло, что это вовсе не мохнатая обезьянья лапа, а здоровенный паук-птицеед, от серповидных челюстей которого меня отделяет лишь тонкая ткань противомоскитной сетки.

Ни разу в жизни я не вскакивал утром с такой живостью и не выбирался из-под покрывал с такой быстротой. Одним прыжком я оказался возле потухшего лагерного костра, издав вопль, от которого все остальные почти так же стремительно вскочили на ноги.

Но далеко не все в джунглях опасно или ядовито. Для путешественника, принимающего разумные меры предосторожности, джунгли могут быть гостеприимными и красивыми. Они изобилуют дичью и съедобными растениями: зачастую даже пугающие с виду губчатые наросты оказывались приятными на вкус. Есть там одна лиана в руку толщиной, которая покрыта коркой и выглядит сухой, словно обожженная глина. Но если от нее отрезать кусок, то увидишь, что внутри она пористая, как пчелиные соты, а в этих сотах скапливается прохладная, свежая, чистая вода. Что же касается красоты джунглей, то все многообразие их красок просто невозможно описать. Скажу лишь, что только цветов там тысячи, и среди этого множества я не припомню и двух одинаковых.

Наиболее красивыми из всех встречавшихся нам птиц были, безусловно, разнообразные виды кецаль с яркими хохолками и красочными хвостами. Правда, самую величественную и прекрасную на свете птицу – кецаль тото, чьи изумрудно-зеленые перья на хвосте имеют длину в половину человеческого роста, нам доводилось увидеть нечасто, да и то мельком. Эта птица гордится своим великолепным оперением не меньше, чем те знатные люди, которые украшают ее перьями свои головные уборы. Так, во всяком случае, рассказывала мне одна девушка из народа майя, звали ее Икс Йкоки. По ее словам, кецаль тото строит шарообразное гнездо, единственное из всех птичьих гнезд, где имеются два отверстия, так что птица может залезть в гнездо с одной стороны и вылезти с другой, не имея надобности разворачиваться внутри, рискуя сломать одно из своих дивных хвостовых перьев. А еще, опять же если верить Икс Йкоки, когда кецаль тото лакомится фруктами, она поедает их, не расположившись удобно на ветке, но на лету, чтобы капающий сок, не дай бог, не запятнал ее роскошное оперение.

Раз уж я упомянул эту девушку, Икс Йкоки, то заодно замечу, что она, как и все прочие обитавшие там человеческие существа, мало что добавляла к красоте джунглей. Согласно преданиям майя, они некогда создали цивилизацию столь богатую, могущественную и блистательную, что мы, мешикатль, даже отдаленно не могли с ними соперничать, и сохранившиеся руины их древних городов подтверждают правдивость таких рассказов. Существовали также свидетельства того, что майя переняли свои знания и умения непосредственно от несравненных тольтеков, прежде чем великий народ Мастеров ушел в неизвестность. С одной стороны, майя почитают тех же самых богов, что и тольтеки, которых, кстати, позднее признали и в Мешико: благородного Пернатого Змея, Кукулькана, коего мы называем Кецалькоатль, или, например, бога дождя (у нас он носит имя Тлалок, а у них – Чак).

И в этом путешествии, и в последующих я видел немало заброшенных городов майя и не могу не признать, что в пору своего расцвета города эти наверняка производили потрясающее впечатление. На их опустевших площадях и в безлюдных дворах до сих пор можно увидеть достойные восхищения статуи, резные каменные панели, богато орнаментированные фасады домов и даже фрески, краски которых не потускнели за вязанки вязанок лет, миновавшие со времени их создания. Особенно поразили меня дверные и оконные проемы стрельчатой и арочной формы, совершенно неизвестные в нашем зодчестве.

Упорный и вдохновенный труд многих поколений художников и ремесленников майя создал эти полные великолепия и чудес города, но ныне все они заброшены и забыты. Развалины не сохранили никаких следов разрушительного вражеского вторжения или какой-либо природной катастрофы, но тем не менее тысячи жителей по неизвестной причине покинули их все до единого. Потомки же майя настолько невежественны и лишены интереса к собственной истории, что не потрудились даже создать правдоподобную легенду, в которой попытались бы объяснить, почему их предки покинули эти города, бросив дворцы и храмы посреди бурно разрастающихся джунглей. Нынешние майя совершенно не в состоянии объяснить, почему они, потомки и наследники творцов всего этого великолепия, ютятся в убогих деревеньках и строят шалаши из травы на окраинах поселений своих славных предков.

Обширная страна майя, некогда управлявшаяся из единого центра, столицы под названием Майяпан, давно распалась на отдельные, почти не связанные друг с другом области. Я со своими спутниками путешествовал по самой, пожалуй, интересной из таких областей – краю роскошных джунглей, именовавшемуся Тамоан Чан, что значит Край Туманов, простирающемуся далеко на восток от рубежей Чиапа. Севернее (там я побывал позднее) находится большой, вдающийся в Северный океан полуостров, к берегу которого и причалили ваши первые испанские корабли.

По мне, так одного взгляда на те негостеприимные бесплодные земли было вполне достаточно, чтобы уплыть домой на всех парусах и больше сюда не возвращаться.

Они, однако, не только не уплыли, но и дали этой стране свое имя, еще более нелепое, чем название Коровий Рог для города Куаунауака или Тортилья для той местности, что раньше звалась Тлашкала.

Когда те, первые испанцы высадились на сушу и спросили: «Как называется это место?», жители, никогда раньше не встречавшие испанцев и сроду не слышавшие их языка, естественно, ответили: «Йектетан», что означает лишь: «Я тебя не понимаю». Но ваши мореплаватели приняли это за название полуострова, переиначили его малость на свой манер, и боюсь, что теперь эта местность уже всегда будет именоваться Юкатан. Однако мне едва ли стоит над этим смеяться, ибо первоначальное название Юлуумиль Кутц, что значит Край Изобилия, ничуть не менее нелепо, ибо большая часть полуострова бесплодна и непригодна для проживания людей.

Точно так же, как ныне страна их разделена на отдельные области, так и сами майя представляют собой уже не единый народ с единой столицей и правителем, но множество враждующих друг с другом племен, возглавляемых мелкими вождями. Все они относятся к соседям-сородичам с неприязнью и пренебрежением, однако при этом настолько лишены энергии и воли и пребывают в такой апатии, что нисколько не тяготятся своим нынешним существованием, которое их предки сочли бы невероятно убогим. Зато каждое из этих ничтожных племен утверждает, будто ему одному принадлежит священное право на наследие великого имени майя. А вот по моему глубокому убеждению, древние майя с презрением отреклись бы от таких потомков.

И то сказать: эти неотесанные невежды не знают даже подлинных имен городов, созданных их великими предками, и называют их кому как заблагорассудится. В одном из древних городов, например, хоть он и задушен джунглями, еще сохранились высокая пирамида, дворец с башенками и многочисленные храмы. Так только представьте, эти простаки без затей называют его Паленке, то есть словом, которым на их языке обозначается любое святилище. В другом заброшенном городе прекрасные галереи еще не полностью поглощены вездесущими лианами и ползучими растениями, так что на их стенах сохранились искусные фрески, изображающие сцены сражений, дворцовых церемоний и тому подобное. А потомки этих самых воинов и придворных, когда их спрашивают об этом удивительном городе, лишь равнодушно пожимают плечами и называют его Бонампак, что означает всего-навсего Раскрашенные Стены. На полуострове Юлуумиль Кутц сохранился город, почти не затронутый разрушением. Он заслуживает названия Обители Рукотворной Красы, ибо не может не восхищать изысканностью и утонченностью зодчества, однако местные жители называют его Юксмаль, что значит Трижды Построенный.