Ацтек. Гроза надвигается - Дженнингс Гэри. Страница 86

– Послушать тебя, так можно подумать, будто торговля – легкое дело, – прервал меня Ауицотль. – Позволь нам сказать тебе, что зачастую она сопряжена с опасностями не меньшими, чем солдатское ремесло. Караваны почтека выходят отсюда с весьма ценными грузами и по дороге сплошь и рядом подвергаются нападениям дикарей или разбойников. Но даже если им удается добраться до места благополучно, нередко случается, что в дальних землях у купцов попросту отбирают все их товары, не заплатив какого-либо возмещения. Принимая все это во внимание, мы выделяем для защиты купеческих караванов значительные воинские отряды. А теперь скажи нам, с какой стати мы должны превращать своих головорезов в нянек? По-твоему, для казны это выгоднее?

– Позволю себе, со всем должным уважением, предположить, что Чтимый Глашатай и сам знает ответ на этот вопрос. В так называемый отряд «нянек» Теночтитлан направляет лишь бойцов, вооруженных воинов. Об обозе из носильщиков не идет и речи, ибо почтека сами несут не только свои товары, но и необходимую им в пути снедь, если только не покупают ее по дороге. В отличие от армии купцам нет нужды добывать провизию грабежом, наживая тем самым новых врагов.

Благополучно прибыв к месту назначения, они производят выгодный торг и, вернувшись с твоими воинами домой, вносят весомый вклад в казну. Все встретившиеся им на пути грабители получают суровый урок, который отбивает у них охоту разбойничать. Живущие в далеких землях народы усваивают, что мирная торговля приносит всем взаимную выгоду. Каждое следующее путешествие по уже проторенному маршруту легче и безопаснее предыдущего. Думаю, со временем купцы и вовсе смогут обходиться без сопровождения воинов.

– А что станет с нашими воинами, если Теночтитлан прекратит расширять свои владения? – раздраженно спросил Ауицотль. – Если жители Мешико перестанут стремиться к еще большему могуществу, а предпочтут сидеть сложа руки, жирея за счет торговли? Если некогда уважаемые и внушающие страх мешикатль превратятся в ораву торгашей, спорящих насчет цен и прибылей?

– Мой господин преувеличивает, – смиренно промолвил я. – Никто не говорит об отказе от войн: пусть наши солдаты покоряют ближние земли вроде Мичоакана, а торговцы тем временем будут исследовать дальние и связывать между собой народы узами взаимной выгоды. Тогда не будет надобности в границах между их странами и землями, завоеванными Мешико.

Ауицотль смерил меня долгим задумчивым взглядом, и мне показалось, будто точно так же на меня взирает и венчавшая его чело голова свирепого медведя. Потом он сказал:

– Хорошо. Ты поведал нам о том, чем занятие странствующего торговца полезно и привлекательно для тебя. А теперь объясни, что выиграет торговля, если в сообщество странствующих купцов вступишь и ты?

– Торговля и торговое сословие от этого особо не выиграют, – честно признался я. – Но могу изложить некоторые причины, по которым это может оказаться выгодным для юй-тлатоани и его Изрекающего Совета.

Властитель изумленно поднял кустистые брови:

– Ну что ж, поведай.

– В отличие от большинства странствующих торговцев, разбирающихся только в цифрах да подсчетах, я обучен ремеслу писца. Как уже мог убедиться Чтимый Глашатай, я умею чертить точные карты и составлять подробные описания местности. Иными словами, по возвращении из путешествия я мог бы представить детальные планы владений других народов, снабженные сведениями об их богатствах, численности населения, вооружении, наличии крепостей и тому подобном... – Слушая меня, правитель сдвинул брови, и я решил, что пора закончить свое выступление на смиренной ноте: – Конечно, я понимаю, что должен сперва убедить самих почтека, что достоин того, чтобы быть принятым в их избранное общество...

– Не думаю, чтобы они стали слишком уж упрямиться, отвергая того, кто будет рекомендован их юй-тлатоани, – сухо заметил Ауицотль. – И это все, о чем ты нас просишь? Чтобы мы помогли тебе стать странствующим купцом?

– Если это будет угодно моему господину, я бы хотел бы взять с собой двух спутников. Я не прошу, чтобы мне выделили отряд солдат, но был бы доволен, получив в качестве охранника куачика Икстли-Куани. Я давно знаю его и полагаю, что он один стоит целого отряда. А еще прошу дозволения взять с собой мальчика Коцатля: когда я соберусь в дорогу, он уже поправится.

Ауицотль пожал плечами.

– Что касается куачика, то мы издадим указ об увольнении его с воинской службы: так и так он по возрасту годится уже только для возни с малолетками да новичками. Ну а раб принадлежит тебе, и ты волен распоряжаться им сам, по своему усмотрению.

– Мой господин, я предпочел бы взять с собой Коцатля не как раба. Этот мальчик верно служил мне, и теперь, когда с ним случилось несчастье, мне хотелось бы отблагодарить его, подарив свободу. Могу я просить Чтимого Глашатая официально сделать его свободным человеком? Он будет сопровождать меня не как раб, но как партнер, имеющий свою долю в этом предприятии.

– Мы поручим писцу подготовить указ о его освобождении, – ответил Ауицотль. – А пока мы не можем удержаться от замечания о том, что это будет самая странная по составу купеческая экспедиция, когда-либо отправлявшаяся из Теночтитлана. Куда ты совершишь свое первое путешествие?

– В земли майя, владыка Глашатай, и обратно, если боги позволят. Икстли-Куани бывал там раньше, и это одна из причин, почему я хочу, чтобы он мне сопутствовал. Надеюсь, что мы вернемся со сведениями, представляющими интерес и ценность для моего господина.

Я не стал добавлять, что страстно надеялся вернуться еще и с восстановленным зрением. Говорили, что лекари майя способны творить чудеса, и это стало самой главной причиной, побудившей меня отправиться именно в их страну.

– Твои просьбы будут исполнены, – провозгласил Ауицотль. – Ты будешь приглашен в Дом Почтека для собеседования.

Он поднялся со своего покрытого шкурой гризли трона, давая понять, что беседа окончена.

– Нам будет интересно потолковать с тобой снова, почтекатль Микстли, когда ты вернешься. Если вернешься.

Придя обратно в свои покои, я обнаружил, что Коцатль проснулся, сидит на постели и, закрыв лицо руками, рыдает так горестно, словно его жизнь кончена. В известном смысле, так оно и было. Но когда я вошел, на его лице сначала отразилось изумление, потом радостное узнавание, и наконец оно осветилось лучезарной улыбкой.

– Я думал, ты умер, – простонал мальчик и, выбравшись из одеял, неуклюже заковылял ко мне.

– А ну обратно в постель! – скомандовал я, поднял его и отнес назад, причем Коцатль все время без умолку тараторил:

– Кто-то схватил меня сзади, я не успел ни убежать, ни вскрикнуть. А когда очнулся, лекарь сказал, что во дворце ты еще не появлялся, вот я и решил, что тебя убили. А на меня напали для того, чтобы я не смог тебя предупредить. Потом я опять потерял сознание, а когда пришел в себя – один, на твоей постели, – то и вовсе решил...

– Тсс, малыш, – сказал я, подтыкая ему одеяло. – Успокойся!

– Но я подвел тебя, хозяин, – проскулил он. – Я упустил твоего врага!

– Нет. Чимальи до меня не добрался, потому и набросился на тебя. Я в большом долгу перед тобой и позабочусь, чтобы этот долг был уплачен. Обещаю, что, когда придет время и Чимальи снова окажется в моей власти, ты сам решишь, какая кара ему подходит. А сейчас, – печально пробормотал я, – скажи, ты знаешь, что за рану тебе нанесли?

– Да, – ответил мальчик, закусив губу, чтобы она не дрожала. – Когда это произошло, я лишь почувствовал страшную боль и потерял сознание. Добрый целитель позволил мне оставаться в обмороке до тех пор, пока он... пока он делал то, что мог. Но потом лекарь поднес к моему носу что-то пахнувшее так сильно, что я чихнул, очнулся и увидел, где он меня зашил.

– Бедняжка, – сказал я.

Мне очень хотелось утешить мальчика, но я не знал как. Коцатль пробежал рукой вниз по одеялу, осторожно ощупывая себя, и робко спросил: