Военно-медицинская акаМЕДия - Орловский Михаил Сергеевич. Страница 58

Начальник факультета переместился назад во времени. Тогда он занимал пост руководителя медицинской службы всего Орденоносного Краснознамённого (в прошлом) Северного флота. Его должность, ровно как и фамилия — полковник Давыпенко, наводила на окружающих слуг (слуг, потому как военные служат, а не работают, смотри первую часть. — Авт.) поистине панический ужас. Разумеется, ужас поселялся лишь в случае тотального отсутствия горячительных напитков. А они как раз завсегда имелись в наличии. Даже свежая матросня, отслужившая всего неделю в базе, знала: начмед очень любит это дело.

Чаще всего товарищ полковник любил наведываться на самый крупный (и единственный) в Царстве авианосец. Авианосец имел огромные размеры и носил имя легендарного моремана — старшего матроса Кузнецова. На данном судне проходило службу не менее полутора тысячи человек личного состава, которые обязательно косячили, косячили и ещё раз косячили. Именно на этом «корабле греха» и любил появляться полковник Давыпенко. Причём появлялся он, скажу прямо, почти по расписанию. Порой можно даже часы проверять. Не ошибёшься. Но тем не менее при всей подобной ожидаемости никто из военных не успевал подготовиться, и полковник всегда находил до чего докопаться.

Надо сказать, что авианосец — это вам не какой-нибудь прогулочный кораблик. И не морская яхта. Это, можно сказать, целый город. Одних только врачей там штук шесть служит. А механиков, химиков, инженеров вообще не счесть. Даже хотели как-нибудь перепись всех жителей корабля сделать. И нужные бланки заготовили. Однако по причине финансовой нецелесообразности от переписи отказались. В самом начале. Нет, конечно, по бумагам такое мероприятие провели. Зачем же от казённых денег отказываться. У командира ведь ещё гараж не достроен.

Но не в этом суть. Суть в том, что чем огромней посудина, тем больше можно найти недостатков. Поэтому Давыпенко и пёрся упорно на «Кузнецова». И вот после вставления всем и вся полковник делал классическое снисходительное лицо и говорил: «Ну ладно уже. Есть у вас что-нибудь того?» И все сразу понимали, чего хотел начмед, и отвечали: «Есть, товарищ полковник». И доставали. Того. Военнослужащие хотели как-то сразу выставлять магарычи, минуя столь показательные проверки, но начмед пресёк подобные манипуляции на корню. Ему требовалось всем и вся доказать, что свой «хлеб» он пьёт не просто так. Именно поэтому «что-нибудь того» доставали исключительно по требованию.

Полковник брал вытащенное, сразу принимал, закусывал и веселел. Затем вновь принимал и веселел ещё крепче. После чётвертой рюмки Давыпенко добрел окончательно и начинал учить жизни. В конце пятнадцатиминутной лекции о полезности службы для здоровья, быта и семьи начмед опрокидывал ещё рюмку и удалялся. Для следующей проверки.

В один прекрасный холодный день подобный фокус с неожиданной проверкой выкинул самый главный военный. Из Масквы внезапно приехал Верховный Славнокомандующий — отец Владимир. Приехал действительно неожиданно, как никогда. Почему так случилось, истории доселе неизвестно. Может, связь, где нарушилась, может, он сам забыл эту поездку в график включить, автор наверняка сказать не может. Однако когда Его личный самолёт приземлился в аэропорту Мурманска, славный город Северогорск всё ещё пребывал в благом неведении.

Первая тревожная информация в базу просочилась из КПП. КПП стояло в шести километрах от городка и тщательно следило за всеми проезжающими. Паника ударила, будто гром среди ясного неба, и все забегали, лучше чем на пожаре. Благодаря исключительной военной выправке к прибытию отца Владимира практически всё оказалось готово: столы накрыты, коечки в казармах отбиты, начальники служб собраны. Не хватало только одного офицера: начмеда Орденоносного Краснознамённого (в прошлом) Северного флота полковника Давыпенко.

— Где этот..?! — спустя пару минут после переклички орал Командующий Флотом.

— Да он… как обычно… — констатировали ему.

— В любом виде! Слышите? В любом! — продолжал орать Адмирал с лицом наивысшей грозности, подтверждающим, что действительно в любом.

Давыпенко практически принесли. На ногах он держался неуверенно, рука к голове не прикладывалась. Глаза закрывались, язык заплетался. Форма тоже предавала и своим видом изображала наяву, какой именно у неё хозяин. Кортик и портупея отсутствовали. Давыпенко надвинули фуражку на глаза и поставили во второй ряд. От греха и Командующего подальше. Отец Владимир обошёл стройные ряды северогорцев, со всеми поздоровался и практически ничего критического касательно начмеда не заметил. Откушав военно-морской похлёбки и посмотрев на главный авианосец Царства, верховный Славнокомандующий сел в служебную машину и уехал обратно в аэропорт. Поднимаясь же по трапу в личный самолёт, он узнал фамилию пьющего начмеда и всё-таки отдал распоряжение своему помощнику по военной части:

— Разжаловать нетрезвого негодяя!

— Слушаюсь, — бодро козырнул помощник и, сбежав по трапу вниз, отдал нужные указания по местам.

На Флоте остро засуетились. Несмотря на обещанное отцу Владимиру «Есть разжаловать», своего собутыльника (извините, сослуживца) Командующий Флотом всё же не хотел бросать в беде. Ведь столько вместе пройдено. Столько «солёной воды» выпито.

Над проблемой думали неделю. Затем два дня на формальности. Три на переезд. Пять на контейнер. Десять про запас. В общем, через месяц рапорт о выполнении приказа лежал на столе Верховного Славнокомандующего.

«Настоящим докладываем. Разжалован. Сослан. Назначен новый Начальник медицинской службы Орденоносного Краснознамённого (в прошлом) Северного флота».

Недоверчивый читатель может спросить: неужели такое бывает? Из-за какой-то пьянки убрать начмеда флота? Они там, на верхах, и похуже вещи творят и ничего! А я без стыда отвечу: бывает. Показательно. И ещё как. Ведь сам Славнокомандующий. Это вам не шавка в кепке. Э-ге-гей. Берегись!

Оставив в стороне юмор, я позволю себе завершить звёздную биографию полковника Давыпенко. Снятого старого начмеда действительно сослали и поставили на должность начальника факультета в славную Военно-медицинскую Акамедию. И дали квартиру. Тоже там же. На Боткинской. Но это уже оказалось за пределами рапорта.

Вот такое получилось понижение.

Всё-таки военная карьерная лестница — классная штука!

Лекция 61 О ВЫПУСКНОМ

Нашему курсу уже было всё едино, какой у нас начальник факультета нынче правит балом. Хороший ли, плохой. Добрый или злой. Хромой или вообще никакой. Всё равно! То есть без раз-ни-цы.

Только ты не подумай, дорогой читатель, что мы не уважали старших. Нет. Фиолетовое отношение к начальству появилось как-то неожиданно. Раз — и оно здесь. Отношение это. Случилось подобное, скорее всего, из-за того, что через пару дней намечался великий праздник в истории (я не побоюсь этого слова) всей медицины. Приближался выпускной аккорд моего знаменитого курса.

Впервые после второго курса начистив бляхи на ремнях и ботинки на ногах (обувь, в отличие от ремней, чистилась постоянно. — Авт.) академики ожидали того светлого дня, когда им вручат дипломы о высшем образовании. Дополнительно к диплому ожидалось получение звания «ВРАЧ» и военно-морской кортик. Многие ребята шутили по данному поводу, говоря, что, дескать, кортик необходим в целях облегчения мук пациентов. Ведь доктор в первую очередь — это гуманизм и милосердие! В общем, праздник приближался, и все к нему готовились чем и как могли.

Наступил святой день выпускного. Посмотреть, как в медицинском мире происходит пополнение свежих голов, со всех уголков Царства съехалось бесконечное число родственников. Тут можно было встретить всех. И мам. И пап. И бабушек. И дедушек. И даже троюродных сестёр племянчатых тёток по материнской линии. Разве что ленивый не приехал. Кстати, ленивый действительно не приехал. Ведь ленивых как раз привезли.