Поэтический побег - Абаринова-Кожухова Елизавета. Страница 6

АННА(подчеркнуто сухо и чуть отчужденно). Здравствуйте, Александр Сергеевич.

ПУШКИН(вскакивая из-за стола). Здравствуйте, здравствуйте, моя дорогая Анна Павловна!

АННА. По правде говоря, не ожидала встретить вас — и здесь. Но очень рада вас видеть.

ПУШКИН. А уж я как рад! (Предлагает гостье присесть) Ах, Анна Павловна, не могу вам не сказать, что со времени наших последних встреч у Олениных вы удивительно похорошели!

АННА(с опаской присаживаясь на табуретку). Благодарю. Вы, Александр Сергеевич, уже тогда славились умением сказать даме приятное словцо. (Улыбается) И уже тогда путали мое отчество.

ПУШКИН. Ах, простите, Анна Петровна, но отчего-то мне всегда хочется назвать вас Анной Павловной. Как же мне запомнить, что вы — Петровна? (На миг задумывается) А, знаю… Люблю тебя, Петра творенье! А что, неплохо сказано.

АННА. Да, недурно.

ПУШКИН(записывает). Зато уж теперь вовек не забуду.

АННА. Расскажите лучше, как поживает моя милая тетушка.

ПУШКИН. О, Прасковья Александровна вся в трудах и заботах. Шутка ли — такое имение в образцовом порядке держать. Да, кстати, она вам кланяется и целует вас в лобик (целует Анну Петровну в лобик), Анна Николаевна лобзает в щечку (целует в щечку), Евпраксия Николаевна — в носик (целует в носик), а Алексей Николаевич настрого велел поцеловать вашу прелестную ручку (целует ручку).

АННА. А вы?

ПУШКИН(смущенно) Разве я смею? Я могу лишь издали смиренно любоваться вами и целовать след ваших чудных башмачков!

АННА(поспешно). Расскажите лучше, Александр Сергеич, какими судьбами вы очутились в наших краях. Неужели Государь отпустил вас из ссылки?

ПУШКИН. Ха, дождешься от него! Пришлось бежать. (Понизив голос) Кстати сказать, по документам вашего любезного братца. Так что вообще-то я теперь не Александр Сергеич Пушкин, а Алексей Николаич Вульф.

АННА(в смятении). Александр Сергеич, скажите, что вы пошутили!

ПУШКИН. Увы, Анна Петровна, это истинная правда. И уже послезавтра корабль умчит меня навстречу свободе — и неизвестности!

АННА. Конечно, я не вправе вас отговаривать, но достаточно ли вы обдумали этот шаг? Сможете ли вы творить на чужбине столь же плодотворно и вдохновенно, как на родине? И еще, подумайте, Александр Сергеевич — вам все пути назад будут закрыты!

ПУШКИН. Анна Петровна, неужто вы полагаете, что я тысячу раз не задавал сам себе этих вопросов?

АННА. И каковы же были ответы?

ПУШКИН(не сразу). Разные. Но жребий брошен, и мосты сожжены!

АННА. Еще не поздно вернуться.

ПУШКИН. Не люблю возвращаться — дурная примета.

АННА(с улыбкой). Да, Александр Сергеич, я знаю о ваших суевериях. Аннет в последнем письме мне написала, как вы решились было пойти в Тригорское в гости, но сперва встретили девицу с коромыслом, а потом попа — и с пол дороги повернули назад в Михайловское. Это правда или выдумки моей кузины?

ПУШКИН. Каюсь — правда. Но и в добрые приметы я тоже верю. Знаете, Анна Петровна, я и бежал-то в сущности наудачу — даже не задумываясь, как быть дальше. Ведь по бумагам Вульфа я мог передвигаться только по дорогам нашей Российской Империи, а дальше как быть? Меня даже на корабль с ними не пустят!..

АННА. Вот и прекрасно — возвращайтесь поскорее в Михайловское, будто никуда и не уезжали.

ПУШКИН. А вы послушайте, Анна Петровна, что было дальше, уже в Риге. Оставив пожитки на постоялом дворе, я тут же отправился в гавань, чтобы разузнать, нельзя ли как-нибудь попасть на корабль в обход правил. И чуть ли не первый, к кому я обратился, посоветовал мне поговорить с капитаном, чей корабль на днях отплывает в Амстердам. (С восхищением) Ну и капитан, скажу я вам, любезнейшая Анна Петровна! С красным обветренным лицом, вот с такой бородою, а поглядели бы вы на его трубку! Настоящий морской волк, эдаких я даже и в Питере не видывал.

АННА. Судя по вашим ярким описаниям, я этого морехода знаю. Не помню, как его имя, но он хороший знакомый Ермолая Федоровича.

ПУШКИН. Вот оно как! Ну да, впрочем, это все равно. Стало быть, подошел я к капитану и давай ему плести — мол, мне срочно надобно в Амстердам, а пачпорт выправить некогда, я только что получил известие, что у меня тяжело захворала тетушка и хочет со мною проститься. А капитан меня даже и не дослушал. Дескать, что за вопрос — приходите на корабль накануне отплытия, переночуете у меня в каюте, а утром и поплывем, так что не беспокойтесь, увидитесь с вашей тетушкой. А кстати, спрашивает, как ее зовут я ведь с пол-Амстердамом знаком, может и ее знаю. Такого я уж вовсе не ожидал да не подумавши и ляпнул — Анна Львовна.

АННА. Прямо так и сказали?

ПУШКИН(погрустнев). Так ведь мою тетушку, недавно умершую, и вправду звали Анна Львовна. Только не амстердамскую, конечно, а московскую. Дядюшка Василий Львович был к ней очень привязан…

АННА(после недолгого молчания). Ну а что же капитан?

ПУШКИН. А что капитан? Он трубкой попыхтел и ответил — нет, не слыхивал о такой, но все едино — передавайте ей от меня поклон и пожелание скорее выздоравливать. Тут я заикнулся было о задатке, мол, хоть тотчас готов заплатить, но капитан про деньги даже и слушать не захотел. Вот и верь после этого, что нет на свете бескорыстных людей!

АННА(задумчиво). Странно это как-то…

ПУШКИН. Вот видите, Анна Петровна, до чего мы дожили — всякое проявление человеческого отношения воспринимаем как что-то странное и неестественное. А я в этом вижу счастливую примету, знак того, что выбрал верный путь!

АННА. Вы еще скажите, Александр Сергеич, будто капитана вам послало само Провидение.

ПУШКИН. Вы можете сколь угодно насмехаться, Анна Петровна, но я в этом ничуть не сомневаюсь. Однако довольно обо мне. Расскажите лучше о своем житье-бытье.

АННА. Что о нем говорить — поверьте, веселого мало.

ПУШКИН. Но я слышал, что вы, как бы это помягче сказать, не совсем сошлись характером с вашим почтенным супругом?

АННА(нехотя). Да, можно и так сказать — не сошлись. (Вдруг начинает говорить горячо и быстро, как будто желая один раз выговориться) Скажите, может ли быть счастливым брак без любви, брак по принуждению? Мой батюшка задался целью — выдать свою дочку за генерала. Хоть за какого — но непременно за генерала. И когда ко мне посватался генерал Керн, то моя судьба была решена. Что за беда, что жених втрое старше — зато генерал! Вы спросите — а сама-то я о чем думала? А что я тогда могла понимать, семнадцатилетняя девчонка!

ПУШКИН. А правда ли, что… что ваш супруг дурно с вами обращается?

АННА(немного задумавшись). Если я вам скажу, что Ермолай Федорович ревновал меня даже к отцу, то вы поймете, во что превратилась моя жизнь. Лучше бы он меня бил, истязал, морил голодом — тогда я могла бы его возненавидеть. А так… Знаете, у меня нет сил его даже презирать.

ПУШКИН. Анна Петровна… (целует ей руку).

АННА. Об одном прошу, Александр Сергеевич — не надо меня жалеть. (Помолчав) Я и сама не пойму, для чего так разоткровенничалась с вами — в сущности, чужим человеком… Наверное, оттого что скоро вас унесет корабль, и мы больше никогда не увидимся.

ПУШКИН. Но это невозможно! Вы, чистое, невинное создание — и этот изверг, это животное! Я вызову его на дуэль, и вы снова обретете свободу!.. Мы будем стреляться с десяти шагов. Или нет, с пяти, с трех!..

АННА(испуганно). Нет-нет, Александр Сергеич, выбросьте эту безумную мысль из головы. О господи, какая дуэль, о чем вы? Да едва вы обнаружите себя, вас тут же закуют в железо и отправят в крепость!