Портреты гомеопатических препаратов (часть 1) - Култер Кэтрин Р.. Страница 17

Разделенная психика больше всего смущает саму личность, которая никогда не может рассчитывать на стойкость своих чувств и своего поведения. Ощущая, что его настоящее настроение может быть перевернуто другим скрытым под ним противоборствующим течением, он боится непостоянств и резких перемен, которые он не способен контролировать.

Картина осложняется борьбой за превосходство среди трех уровней его существа — сознательного, эмоционального и чувствительного. Lachesis может быть высокоинтеллектуальной личностью, обладающей тонким проницательным умом. Например, мужчина часто бывает настолько же сильным интеллектуально, как и Sulphur, но «его ум не плетет паутину философских абстракций, это неотделимый от жизни импульс, неотделимое либидо», — приходит к выводу Уитмонт.

Приятный средних лет человек с мягкими манерами проходил лечение от длительных и жестоких болей в ушах с тошнотой и рвотой. Общие симптомы указывали на несколько лекарств, но трудно было получить ясную картину самих головных болей, поскольку в течение длительного периода они подавлялись аллопатическими обезболивающими средствами. Для того, чтобы помочь себе в выборе similium, врач попросил пациента рассказать о себе. Он проявил умеренное и внимательное отношение к себе и работе, которое не давало ключевых симптомов. По крайней мере, в нем не было ничего «странного, редкого или особенного». Затем его спросили, как он чувствует себя в жизни, достиг ли он того, чего желал, и сумел ли себя выразить? Только он начал рассказывать, как старается преодолеть свою неотвязную чувственность, на поверхность сразу всплыл Lachesis.

«Моя внешняя жизнь — это не я. Моя внутренняя жизнь — то, как я чувствую и думаю, — не хочет быть мною. Я занимаюсь религией, но в действительности я не знаю, верю ли я в неё. И если уж об этом зашел разговор, то я вообще ни во что не верю. Я живу постоянно в состоянии психологической сумятицы, борясь со своими чувственными инстинктами, которые одновременно мне нужны и ненужны. Фактически, — заключил он, — я не знаю, которая из моих сутей является в действительности мною — та, правильная, которой я живу, или та сладострастная, которую я подавляю?» (напоминает афоризм Оскара Уайльда: «Настоящей жизнью человека часто является та, которую он не ведет»).

Была прописана доза Lachesis 200X, и это средство пациент продолжал принимать во всевозрастающих дозах в течение нескольких месяцев до тех пор, пока почти полностью не освободился от головных болей. Однако наиболее интересным при этом для врача было то, что лекарство постепенно и почти незаметно помогало этому человеку примирить своё обеспокоенное «я» с самим собой. «Сейчас у меня больше мира с самим собой, — были его собственные слова, — больше самоодобрения и меньше мучений из-за моих неконтролируемых, летящих вскачь мыслей». Восстановилась если и не полная гармония, то, по меньшей мере, какое-то сосуществование между его доминирующим и подчиненным эго.

Любой конституциональный тип может бороться со своими инстинктами, чтобы добиться своего более высокого нравственного уровня. Lachesis отличается в этом:

1) напряженностью борьбы;

2) её неослабевающим характером (она может тянуться, не утихая, в течение всей жизни взрослого человека);

3) его осознанием этой борьбы.

Фактически острое осознание потенциала, заложенного в его скрытом «Я», может в экстремальных случаях вынудить Lachesis признаться в совершении преступлений, которых он не совершал, или в каких-то злых умыслах или грехах, в которых он не принимал участия («делает признания в чем-то, чего никогда не делал», Кент). Это необоснованное чувство вины заставляет предполагать, что на каком-то уровне человек ощущает потребность в нравственной раскрепощенности. Он знает, что находится в каком-то неустойчивом равновесии и что в случае, если подвернется возможность, он может не устоять перед искушением совершить какое-то предосудительное действие. Несмотря на то, что такое желание подавлено, его интенсивность делает его почти эквивалентным самому действию (это основной постулат мистического мировоззрения, заключающийся в том, что мысль есть действие, поскольку она задает действие движению). Поэтому Lachesis принимает на себя вину за свои мысли, в то время когда расстроенный ум ошибочно принимает пугающую возможность действия за реальность.

СОН И ТЕМПЕРАТУРА

Один симптом, предполагающий подавленность каких-то качеств личности, — это доминантная зависимость Lachesis ухудшение ото сна. Сон — это состояние, когда подсознание преобладает над сознанием, и эмоции, которые Lachesis обычно не признает, инстинкты, как правило, находящиеся в спокойном состоянии, а также сновидения, которыми он не может управлять, — все это поднимается на поверхность. Руководства подчеркивают, что он, вероятно, чувствует себя хуже утром («чувствует себя необычайно печальным, несчастливым и расстроенным, просыпаясь утром; тревожится, воспринимает все с плохой стороны», Геринг), а также просыпаясь среди ночи или даже после короткого сна днем. Он может с неохотой ложиться спать, боясь, что когда его дыхание замедлится или спустя некоторое время, он может проснуться, задыхаясь и хватая ртом воздух в приступе астмы или тахикардии, в сильном волнении или с сильной головной болью, усилившейся болью в парализованной конечности (при нервно-мышечных дегенеративных заболеваниях) или с увеличившимся чувством дискомфорта от чего угодно, что у него в данный момент болит.

Этим людям может требоваться очень мало сна. После того, как они полночи провели общаясь, участвуя в возбуждающем разговоре, что-то изучая или читая («без малейших признаков сонливости или усталости», Аллен), поспав несколько часов, они чувствуют себя полными энергии и не проявляют признаков усталости. Однако некоторые из них жалуются на «сонливость и невозможность заснуть» (Геринг), на бессонницу до 1 часа или до 2 часов ночи по причине возбужденного состояния ума; на неспособность снова заснуть, если проснулся среди ночи, или на то, что страдают от «упорной бессонницы, сопровождающейся беспокойством… или дрожью и тряской» (Геринг). Некоторые наиболее упорные случаи бессонницы, при которых пациент может буквально в течение месяцев обходиться без сна (!) или «не спит ночью, спит только минуту или две каждый раз в течение дня» (Геринг), бывают только у Lachesis.

Ключевым симптомом этого конституционального типа является то, что «умственный труд выполняется лучше всего ночью» (Геринг). Ночь — это время, когда Lachesis пребывает в самом бодрствующем состоянии сознания и в действительности становится самим собой с обострившейся до предела проницательностью, а его творческая энергия достигает пика. Это контрастирует с картиной Arsenicum album, который лучше всего работает утром и не способен действовать ночью. Достоевский как самый чистый Lachesis-мужчина, который когда-либо существовал, придерживался режима дня, характерного для этого типа, сидя всю ночь напролет (когда подсознание наиболее активно) и работая бешеными рывками с почти демоническим вдохновением для того, чтобы сохранить непосредственность и яркость своих внутренних видений. Конечно, он был вынужден писать под давлением обстоятельств, так как его романы выходили сериями, но Чарльз Диккенс, который тоже писал свои романы к жестко установленным срокам, придерживался совершенно иного расписания: имея дело скорее с внешними своими особенностями, чем с подсознанием (как у Достоевского), он садился каждый день после завтрака и писал без перерыва до двух часов дня, в типично неизменной дисциплинированной манере Natrum muriaticum.

Картина подавленной индивидуальности ещё более усиливается температурными зависимостями лекарства. Любая форма жара, которая расслабляет подавляющие силы, так же как и тело, усугубляет симптомы этого типа: «ухудшение от горячей ванны» (вызывает сердцебиение, головную боль или слабость), «от теплого южного ветра» (Кент) или от жаркой комнаты. Особенно «пребывание на солнце может вызвать сильные головные боли» (Геринг, Кент), часто сосредотачивающиеся позади левого глаза.