Учитесь властвовать собой. - Телешевская Мария Эмильевна. Страница 2

Однако «язык чувств» не менее ярко отражен в ми­мике и так называемой пантомимике — движениях чело­века. Знаменитый скульптор Роден показал огром­ное богатство человеческих чувств и переживаний в изваяниях руки. Широко известные мимы, не пользуясь речью, очень ясно выражают сложную гамму человече­ских переживаний. Кто слушал когда-либо Вертинского, тот испытал необычайное впечатление — он «пел руками».

Понимание роли чувств даже в повседневной жизни имеет большое значение. Отражая наше психическое состояние в изменениях мимики и движений, в своеобраз­ной «эмоциональной разрядке», организм как бы автома­тически реагирует, облегчая душевную тяжесть, состоя­ние напряженного ожидания, тоски. При этом в эмоцио­нальных реакциях отражаются и так называемые веге­тативные изменения. Так, в состоянии волнения, страха, гнева, а также радости, чувства наслаждения, возникают побледнение или покраснение лица, рук, ног, ускоряется или замедляется сердечная деятельность и пульс, возни­кает ощущение сухости во рту, усиливается потоотделе­ние. Довольно часто при этом выявляются изменения со стороны внутренних органов: сердцебиение, учащенное дыхание, «урчание» от движений кишечника, вздутие жи­вота, позывы на мочеиспускание, изменения уровня кро­вяного давления.

Насколько изменчивы и разнообразны переживания, которые испытывает человек в разные периоды жизни, настолько же разнообразны реакции и эмоциональное со­стояние в тот или иной момент. Здесь следует предосте­речь только от одного: не стоит пугаться этих «симпто­мов» и изменений, потому что испуг лишь усугубляет их. Надо «взять себя в руки», выждать, и организм сам справится с аномалией, возникшей в его функциях.

Небезынтересно отметить, что, помимо реакции на неприятные переживания, касающиеся данной индиви­дуальности, люди определенным образом реагируют и на ситуации, не имеющие к ним непосредственного отноше­ния. В связи с этим стоит напомнить, каким многогран­ным может быть воспроизведение эмоций путем приспо­собления чувств актера к переживаниям изображаемого им героя. По Станиславскому — это «грим души». Та­лант перевоплощения крупнейших актеров примечатель­но описан многими из современников. Очень интересны воспоминания о Шаляпине. Когда он приходил из театра, то по его жестам и интонациям, мимике, осанке, манере сидеть, можно было определить, пел ли он в сегодняшнем спектакле дона Базилио, Мефистофеля, либо другую пар­тию. Такое «вхождение» в роль стоит в самой тесной связи с эмоциональностью актера.

Достаточно широко известен факт, что Флобер, перед тем как описать отравление мышьяком госпожи Бовари, решил ознакомиться с соответствующей литературой. Писатель настолько «вошел» в образ своей героини, что у него развились все симптомы, характерные для карти­ны отравления этим ядом и ему пришлось оказывать срочную медицинскую помощь.

Еще более выразительно описание М. Ф. Андреевой, друга Максима Горького, которая внезапно услыхала, что в соседней комнате что-то упало на пол. В то время писатель работал над драматической сценой повести «Городок Окуров», когда в приступе ревности муж убивает жену, вонзив ей нож в печень. Вбежав, М. Ф. Ан­дреева увидела, что «на полу около письменного стола лежит во весь рост Алексей Максимович, раскинув руки в стороны. Расстегнув рубашку, разорвала шелковую сетчатую фуфайку на груди, чтобы компресс положить и вижу — с правой стороны от соска вниз тянется у него по груди тоненькая розовая полоска...

Я только потом поняла, что он до такой степени ярко представил эту боль, ее ощущение, рану этой женщины, что у него образовалась стигма, которая, помню, держа­лась несколько дней. Позвали доктора — тот объяснил мне, что такие случаи бывают у особо нервных, впечат­лительных людей» [1].

Чем тоньше эмоционально организована личность, тем она ранимее, беспомощнее перед внешними и, как мы видели, даже внутренними, чисто субъективными, ка­залось бы, воздействиями.

Я не случайно привела эти характерные примеры. Если хотите, эти «самовызванные», самовнушенные нев­розы, по-видимому, были профессионально необходимы. Они, очевидно, неизбежные «издержки» творчества этих художников. Но о чем приведенные примеры свидетель­ствуют? С одной стороны, об умении «властвовать собой» в заранее заданном направлении деятельности. С другой же — о почти неограниченной степени воздействия эмо­циональной сферы на психическое и даже физическое, как мы убедились, состояние человека.

Любопытный случай массового проявления внушае­мости людей описал врач Баженов. Он произошел во время гастролей в Москве знаменитой Патти в «Даме с камелиями». В тот момент, когда по ходу действия она умирает от туберкулеза и со сцены раздается надрываю­щий грудь кашель актрисы, от партера до лож и галерки прокатилась волна надрывного кашля сотен людей, на­ходившихся в театре. Столь высоким было эмоциональ­ное напряжение и сила внушения, вызванные талантом перевоплощения этой актрисы. Под влиянием впечатляю­щей игры актрисы, «погибающей» от чахотки, у зрите­лей возник «приступ» своеобразного, внушенного им, по существу, кашля. Впрочем, внушение и самовну­шение проделывают с людьми и не совсем безобидные шутки.

У особенно впечатлительных, нервных и внушаемых людей под влиянием волнения, на фоне эмоционального возбуждения, могут порой развиваться длительно про­текающие болезненные состояния, сопровождающиеся рядом изменений в организме.

Люди высоких эмоциональных чувств чрезвычайно восприимчивы и в повседневной жизни. Отличаясь такой динамичностью и подвижностью чувств, они могут под­час неожиданно даже для себя «входить в образ» наблю­давшихся ими лиц и «играть роль» больных самыми раз­личными болезнями. После того, как они наблюдали у кого-нибудь, к примеру, приступ бронхиальной астмы, стенокардии или аппендицита, у них появляются совер­шенно аналогичные проявления этих заболеваний. Они задыхаются, утверждая, что им «не хватает» воздуха, жалуются на «боли» в сердце, даже после совершенно случайного контакта с психически больными им кажется, что они «сходят с ума». Подобные состояния могут при­водить к очень стойким болезненным расстройствам, ме­шающим полноценной жизни.

Еще более впечатляющий случай приводит профес­сор Р. А. Лурия. По его описанию, у известного терапев­та лечилась на протяжении многих лет больная. У нее было такое чувство уважения и доверия к врачу, какое обычно возникает у друзей и единомышленников.Тера­певт как-то выслушал ее сердце и сказал: «Что-ж, у вас все в полном порядке! Умирать рановато, а если умрем, так уж вместе!»

Этой же ночью профессор скоропостижно скончался. Находясь под впечатлением слов, произнесенных челове­ком с незыблемым для нее авторитетом, больная поте­ряла покой, непрерывно ожидая ухудшения состояния. И, действительно, вскоре она погибла. В этом случае, без сомнения, роковую роль сыграли слова, вызвавшие мысль о смерти, глубокая убежденность в том, что опытнейший специалист, лечивший ее долгие годы, не мог ошибиться в пред­сказании исхода болезни.

Таким образом, очень многие болезни, как сви­детельствуют факты, по­черпнутые из многолетней практики,возникают путем самовнушения. Но ведь это означает, что и лечить их можно и нужно с по­мощью внушения и само­внушения, помогая людям мобилизовать свою волю и разум на борьбу с недугами, вызванными не столько органическими нарушениями нерв­ной системы, сколько воображением и особым эмоциональ­ным состоянием, «срывом эмоций», их перенапряжением.

Французский писатель Жан Ришар Блок в начале Отечественной войны был эвакуирован из Москвы в Казань в безнадежном состоянии, с тяжелым воспалением легких. К великому удивлению врачей, Блок начал поправляться. После выздоровления он рассказывал: «Я беспрерывно напрягал свою волю и твердил себе: Нет! Я не умру, я не хочу умереть до победы! Нет, я ни за что не соглашусь умереть вдали от Франции! Нет! Я непременно должен выздороветь! Нет, я ни за что не соглашусь умереть вдали от Франции до победы! Вот так я и пересилил смерть!» [2]