До конца времен - Гулд Джудит. Страница 54

Вдруг он вздрогнул. Неужто после всего, что случилось, он сможет жить? Или воспоминания последних лет будут преследовать его до самой смерти?

Глаза Сэма увлажнились. Неужели и Леони он принесет только горе?

Глава 26

Красный, золотистый, розовый, оранжевый, лиловый, лимонный…

Словно павлин, распустивший роскошный хвост, долина блистала фейерверком красок. С каждым днем к нему добавлялись новые оттенки, радуя глаз своим великолепием. К моменту кульминации этого изумительного зрелища воздух значительно похолодал. Зима была не за горами.

Свет – тот самый свет, который притягивал в эту долину уже не первое поколение художников, – стал особенно ясным и чистым, благодаря ему ландшафт выглядел безупречно отреставрированным полотном, уцелевшим, несмотря на летнюю духоту и влажность.

Наступило время сбора яблок, ветви деревьев поникли, отягощенные сочными плодами, воздух пропитал сладкий, кружащий голову аромат. Налитые тыквы безмолвно ждали, где завершится их существование – на праздничном столе или на передней веранде дома.

Леони закончила накрывать стол в увитом листвой бельведере – этот пикник для себя и Сэма она задумала еще несколько недель назад. Остановившись и подбоченившись, она оглядела свои владения. Дом величественно возвышался перед ней во всей обновленной красе, словно редкостный драгоценный камень в идеально подобранной оправе.

Рай, думала Леони, настоящий рай в своем осеннем великолепии. Уже в который раз восхитившись красотой дома и сада, Леони задумалась, не стоит ли ей осесть здесь. Открыть мастерскую во флигеле и остаться тут навсегда.

Она направилась к дому, слыша под ногами шорох опавших сухих листьев. Поднявшись на террасу, она засмотрелась на искрящуюся под солнцем реку Гудзон и гордые вершины гор Катскилл за ней.

«Вот уж не думала, что я способна так привязаться к месту, – размышляла она. – Породниться с ним в эмоциональном и духовном смысле слова». Последний эпитет возник у нее в голове неизвестно откуда. Это слово было для Леони настолько чужим и непривычным, что язык отказывался выговорить его.

Она глубоко вдохнула бодрящий осенний воздух. Еще недавно она и предположить не могла, как много событий произойдет здесь, на этой земле обетованной, как она привыкла называть ее. За немыслимо короткое время в ее жизни случилось множество важных перемен. Вспомнив об этом, Леони улыбнулась.

Впервые увидев этот рассыпающийся на глазах ветхий дом, Леони мгновенно отождествила себя с ним. Дом взывал о помощи. Его следовало спасать, и как можно скорее. Оглядываясь назад, Леони понимала, что отчасти причиной духовного родства с этим домом было то, что она сама нуждалась в спасении, своего рода исцелении. Она стремилась залечить раны, оставленные неудачным браком, распавшейся дружбой и предательством. Ей требовалось духовное очищение после того, как она много лет пренебрегала собой.

Работа в доме и в саду стала лекарством для ее духа и тела. Возвратив дому былую красу, она обрела душевный покой, вновь вернулась к почти забытым ценностям и убеждениям, возродила совсем заброшенную внутреннюю жизнь.

Интересно, возникли бы у нее подобные мысли, если бы здесь она не познакомилась с Сэмом Николсоном? Может быть, мысленно ответила Леони, но строить догадки не стала, потому что знакомство с Сэмом затмило для нее весь мир.

Даже дав волю своей фантазии, Леони не могла предугадать, что в этом мире, над которым не властно время, она встретится с мужчиной, в котором найдет родственную душу, свою судьбу. Казалось, провидение намеренно свело их вместе в час испытаний. Леони твердо знала, что Сэм придерживается такого же мнения.

Ее вновь охватил благоговейный трепет. «Как бы там ни было, – думала она, – наша встреча отнюдь не случайна».

Леони прошла в кухню и остановилась, восхищаясь идеально отполированными сосновыми полами, мощными старыми балками и старинными, заново окрашенными шкафами. Даже ультрасовременная техника была тут к месту. С приятным чувством удовлетворения Леони огляделась, понимая, что именно она превратила безобразную, ветхую берлогу в элегантный и уютный уголок. Ради этого стоило жить.

Из кухни она прошла в столовую, оклеенную обоями в китайском стиле, в красных, зеленых и желтых тонах. Здесь уже стояли на своих местах простой, но изящный стол времен Георга II, такие же стулья, буфет и китайский шкаф. Над столом в осеннем свете искрилась русская люстра-«каскад» в неоклассическом стиле.

Побывав в столовой, Леони забрела в светло-желтую гостиную, где ее взгляд, как всегда, остановился на отреставрированном паркете и заново отполированной мраморной каминной полке, над которой висело гигантское зеркало в позолоченной оправе. Окна были открыты, бледно-золотистые шелковые шторы слегка раздувались на ветру. В гостиной расположились английские кресла и диваны – большие, удобные, в чехлах из бледно-желтого прочного полотна. Повсюду были расставлены антикварные столики, лампы и стулья различных эпох и стран – английские, французские, итальянские и австрийские, но эта пестрая смесь образовывала приятное глазу манящее целое. Деревянная отделка цвета слоновой кости присутствовала тут, как и в коридоре, столовой и почти во всех спальнях, но не бросалась в глаза. Несмотря на реставрацию, на ней сохранилась патина времени, соответствующая общему убранству дома.

Леони вошла в библиотеку, обставленную темными, окрашенными под красное дерево книжными шкафами и другой мебелью. Великолепные лампы времен Директории и обтянутые зеленым сукном стены довершали впечатление. На полу лежал пестрый тавризский ковер, на нем были расставлены уютные старые кожаные кресла, диван и огромные антикварные столы красного дерева.

«Да, – думала Леони, – я добилась своего: дом получился элегантным и уютным, чинным, но не чопорным».

Поднявшись наверх, она обошла спальни. Красная комната – недорогой красный дамаст на стенах, такие же шторы и полог у кровати – выглядела роскошно и величественно. Леони улыбнулась, вспомнив, что Сэм прозвал эту комнату «спальней папы римского». Голубая комната, бледная, эфирная, женственная, блистала отделкой нежно-розового цвета, оттенка слоновой кости и позолотой. Золотистая комната с ее обитыми парчой стенами, шторами, балдахином и сливочно-белой отделкой также создавала впечатление царственного, но бесконечно уютного убежища.

Вдруг Леони услышала шум подъезжающего «рейнджровера» и бросилась вниз, в кухню. Схватив уставленный блюдами поднос, она вышла на террасу.

Сэм выбрался из «рейнджровера». Его глаза и зубы сверкали на загорелом лице.

– Привет! – крикнул он Леони. – Подожди, не двигайся с места.

Леони засмеялась, как всегда радуясь его приезду.

– Что случилось?

Он взлетел на террасу, запечатлел поцелуй на ее губах и отнял у нее поднос одним быстрым движением.

Сминая осенние листья, они прошли в бельведер, где Леони начала расставлять блюда на столе. Сэм наблюдал за ней, а затем взял ее за руки и крепко поцеловал, глядя в глубокие темные глаза. Леони наслаждалась теплом его прикосновений, не спеша разжать объятия, но в конце концов взъерошила обеими руками его светлые волосы и отстранилась.

– Расскажи, как прошло утро, – попросила она, садясь за стол. – Что тебе налить – вина или сидра?

– Сидра, пожалуйста, – ответил Сэм, усаживаясь рядом.

Леони наполнила два высоких стакана свежим сидром и протянула один из них Сэму.

Он прикоснулся краем стакана к ее стакану. Раздался тихий звон.

– За нас! – провозгласил Сэм, глядя в глаза Леони и улыбаясь.

– За нас, – повторила Леони, отвечая ему взглядом. Потягивая сидр, она думала, что впервые видит Сэма таким счастливым. Несмотря на испытания последних недель, его лицо теперь сияло счастьем и довольством.

«Как у меня, – думала Леони. – Я словно смотрюсь в зеркало».

– Как прошла встреча? – спросила она, наполняя тарелку жареной курятиной, острым яблочным чатни и другими доказательствами ее кулинарного мастерства.