Афоризмы - Кент Джеймс Тайлер. Страница 11

АФОРИЗМЫ ГУФЕЛАНДА

Медицинское искусство одно, потому что оно основано на вечных законах природы; но систем медицинских много. Иначе и быть не может. Системы зависят от преобладающих понятий и от состояния познаний, на которых понятия те утверждаются.

Мы имели уже достаточное число систем для полнейшего убеждения в том, что не в них заключается врачебное искусство. История последнего тридцатилетия в особенности доказывает это с преизбытком. Каждую систему изобретатель ея считает единою приемлимою, верною, полезною, доколе новая система не опрокинет ее, на основании таких же будто бы свойств, и не воцарится на более или менее продолжительное владычество. Так будет до конца жизни человечества.

Нас преисполняет радости и утешения то, что несмотря на превратность систем и грубые заблуждения школ, все-таки известное число людей постоянно питают и хранят в своем сердце горячую любовь к искусству истинному.

Помышляйте непрестанно о том, что вы и в чем заключается обязанность Ваша? Бог сподобил вас драгоценного таланта и служения великого, в охранение священного огня жизни, в раздавание Его даров неоцененного здравия и в знание и употребление таинственных сил, влитых Им в природу веществ для пользы человека. Обязанности священные и возвышенно важные! Исполняйте их в состоянии безукоризненно чистой совести, не для собственной выгоды, не для собственной славы, — но во славу Господа и во спасение братии. Знайте, что некогда вы непреложно должны будете дать отчет о поведении вашем, об употреблении ввереного вам делания.

Уважайте всегда достоинство искусства, и заставляйте других уважать его; не дерзайте смотреть на него как на ремесло, как на средство к достижению презренной цели.

Отличайте со святым вниманием болезнь от больного, и при лечении уважайте одинаково и одну и другого. Часто одна и та же болезнь требует совершенно другого лечения, по свойству и личности пациентов.

Основной пункт искусства заключается в умении обнимать болезни во всевозможной общности и обширности их, и в изолировании, уединении, индивидуализировании, в той же манере больного.

Лучше пациенту умереть от болезни, нежели быть убитым вами.

Если вы не можете помочь — не вредите.

В неотложной опасности, для спасения больного, жертвуйте всем, даже репутацией вашей.

Превыше всего не думайте никогда о себе, но только о больном

Все, что нужно делайте тотчас. Благоприятная минута не возвращается.

Не делайте ничего без разумно-осознанной причины. Лучше предоставить природе действовать одной, нежели колебать, нарушать ее форму действия, чем-либо безвременно и иррационально.

В болезнях хронических особенно приучайте себя к великому терпению и умейте надеяться на время; ибо есть известные хронические болезни, которые можно исцелять только в известное время, а не в другое. Было бы не только тщетно, но вредно мучить больного. Нередко природа, предоставленная сама себе, совершает улучшения и важные исцеления, или же изменяет неисцелимую болезнь в удоболечимую или производит кризис, раздражение, которое медик может употребить в пользу врачевания.

Не забывайте, что вы не излечиваете никогда, но сама природа излечивает болезни; вы только помощники, вызывающие ее работу, охраняющие, направляющие ее, и нередко соделывающие ее возможной; но к несчастью, могущие очень часто помешать ей, противопоставлять ей необоримые преграды.

Не забывайте всегда настроить надлежащим образом диету и частности жизни больного. Огромное количество лечений было приведено к благоприятному окончанию преимущественно лишь удалением, отстранением всего вредного и содействовавшего поддержанию болезни. И наилучшее пользование может остаться безуспешным при отступлении от этого мудрого правила. Важность заключена не в количестве лишь, но и в качестве пищи; диетику нужно изучать с особенной внимательностью.

Самое возвышенное служение человека после свящества, есть служение пользам охранения священного огня жизни, раздавания божественных даров и таинственных сил природы, — т. е. ношения звания медика и честное исполнение его великих обязанностей.

Да не смотрит никогда медик на больного как на средство, а всегда как на цель; да не дерзнет он видеть в нем предмет, вещь для испытания в послугу науки или искусству, — но да видит в нем всегда человека.

Сколь же преступны медики, которые, не уважая высокого призвания своего или наскучив его обязанностями, остаются простыми холодными зрителями страданий, небрегут больными или покидают их! Правда, есть случаи, в которых участие может угаснуть в сердце художника, но в сердце человека оно не только не может угаснуть, а должно еще возвышаться, усиливаться!.. Взгляд наш слишком ограничен, малосилен, нам не дано утвердительно знать, сметь думать, что мы никак не ошибаемся, что никакой надежды к спасению нет. Я признаю в высшей степени важным правилом: не терять надежды никогда, не ослаблять никогда усилий. — Надежда внушает светлые мысли, открывает уму новые средства, и может даже соделать совершимым то, что казалось невозможным. Кто не надеется более, не может и мыслить, он впадает в апатию, и больной его необходимо должен погибнуть, потому что призванный к спасению сам уже так же «умер».

Неужели Вы можете мыслить, что некогда, представ пред судилище Вечной Истины, вы будете спрошены: — к какой системе принадлежал ты? — был ли ты верен ей постоянно? — прославил ли ее по возможности? — Не спросят ли вас — «на тебя было возложено хранение и обобщение чудесных свойств, деятельностей и сил, влитых Творцом в природу и ея произведения для блага смертных, — что сделал ты с ними? Как употреблял ты их? С благодарностью ли и священным уважением, для счастия людей-собратий? Или же на славу своего имени, руководимый эгоизмом и личною выгодой? Твои действия, занятия, учение, имели ли целью только истину, только благосостояние, счастье смертных, — или твое собственное?

Врач, не взирающий на искусство лечить как на служение Богу, необходимо должен признавать обязанности, занятия свои, своего существование, самым тяжким, самым неблагодарным образом жизни н земле; он никогда не может найти в нем и тени какого-нибудь утешения, и непременно будет делать дело свое с великим безучастием и небрежением. Только лишь одно то, что совершается по воле Бога может уделять человека утешениями и внутренним счастьем свыше всякой меры. Но как взирает ныне большинство врачей на искусство лечить? Они видят в нем дело, спекуляцию, средство к приобретению известного благосостояния, к скоплению денег, к получению почестей… и лучшие из них вряд ли видят в нем что — либо кроме изучения природы!!

В начале моей практики я написал в моей памятной книжке следующее: «Облегчать страдания людей, вкушать неизъяснимое счастье быть на земле их утешителем, помощником, утолителем тягостей жизни! Вот чистое мое желание, вот пламенная моя молитва, Господь мой! И Бог мой! — Дозволь и соделай, да трогает и преисполняет это душу мою и во дни успехов и во дни скорбей, борений и неудач дозволь, да к сему принесу я в дар всю полноту дарованной мне Тобою для сего жизни; соделай меня достойным и способным раздавать и расточать братиям моим Твои дары радостей и утешений!»