Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача - Автор неизвестен. Страница 64

— Давайте присядем, здесь достаточно места и для ваших документов.

— Кофе? — я кивнул в сторону стойки.

— Пожалуй.

— Я заплачу.

Розенберг достала небольшой блокнот.

— Будем разбираться в ваших делах. Суть в ненужных операциях, которые проводились пожилым людям?

— У меня есть все подтверждения — по одной папке на каждого человека. Все здесь, в том числе и те случаи, которые расследует ОНПМД.

— У вас есть номера историй болезней, госпитальные номера? Мы могли бы просмотреть их через наш компьютер, у нас есть доступ к их системам счетов.

—, Джейн, счета — это не столь важно сейчас. Тревогу вызывает тот факт, что наша система позволила двум хирургам опорочить ее, извлечь выгоду и причинить огромный вред пациентам.

— Расскажите мне подробно о нескольких случаях, только попроще.

Я терпеливо рассказал ей о нескольких бессмысленных операциях Манцура по удалению сосудов и о методах Сорки, исправно отправлявшего своих пациентов на тот свет. Она недоверчиво качала головой.

— И это еще не все?

— Посмотрите мою подшивку, скопируйте все, что хотите. — Я понял, что мои слова привели ее в ужас. — Пока их деятельность изучается и ведутся слушания, они продолжают оперировать. Взгляните на подшивку за последние полтора года. К примеру, девятилетняя девочка…

И я подробно рассказал ей о печально известной операции на груди.

Эта история ее очень заинтересовала. Операция на груди изуродовала девочку. «Это же сенсация!» — возможно, думала она. Это так же жутко, как вырезать инициалы на коже пациента или удалить не ту половину мозга. Массовое уничтожение пожилых пациентов — кому это интересно? Пострадавшая девятилетняя девочка — вот отличная история!

Мы пролистали материалы о ключевых фигурах госпиталя, Джейн показалась мне проницательной и умной, и она была на моей стороне.

— Если вы говорите правду, а согласно документам этотак и есть, в Нью-Йорке становится страшно жить. Кактакое возможно?

Я допил свой кофе, он уже совсем остыл.

— Джейн, вы смотрите сериал о Сопрано? Она кивнула.

— Сравните с ним нашу историю, такая же мыльнаяопера. Вы же видели, как Тони Сопрано ведет дела, а теперь представьте Сорки, всего лишь разные профессии.

Джейн встала.

— Мне надо сделать копии и поручить кое-кому домашнюю работу—у нас тоже есть студенты, им обычно достается вся пыльная работа. — Она улыбнулась. — Давайтепройдем в отдел новостей.

В лифте она спросила меня:

— Как отреагировали в госпитале на мою последнююстатью?

— Ховард и Фарбштейн были потрясены, они приняли оборонительное положение и готовятся отразить следующую атаку, если она произойдет.

Мы прошли через отдел новостей, гудевший как улей в полуденный час.

— Следующая атака? Она произойдет, если вы готовы идти дальше.

— Это сложно! — засомневался я. — Документы М&М конференций, которые я вам показал, охраняются от публичного освещения законом. И прошу вас не представлять меня как героя-разоблачителя, иначе моя профессиональная карьера в этом городе закончится.

— Наша газета тщательно скрывает свои источники, и не только из этических соображений, мы знаем, что, если журналист предаст своих агентов, он потеряет их. Однако мы должны цитировать источник, или ждите, когда ОНПМД вынесет вердикт.

— Для меня большая роскошь выступать в качестве вашего единственного источника. Почему бы вам не обратиться к кому-нибудь еще?

— Для начала я познакомлюсь с вашей информацией, а потом буду искать кого-то еще. Я позвоню вам.

Она проводила меня до лифта, и я направился к метро. На площади Таймс-Сквер было много туристов из Японии, которые предпочли пообедать по более высокой цене, но зато в знаменитом месте. Дул легкий прохладный ветерок, ради разнообразия можно было прогуляться по улицам Манхэттена. У меня было приподнятое настроение, я чувствовал облегчение, словно все сдвинулось с мертвой точки, будто карточный дом, в котором я оказался пленником, разрушился. Я знал, что нельзя медлить, иначе этот дом обрушится и на меня. Тем не менее я чувствовал себя сильным и уверенным.

Глава 23. «Нью-Йорк Репорт»

Июнь — декабрь 2001 года

Объемный субботний выпуск «Нью-Йорк Репорт» с глухим звуком приземлился у порога двери раньше семи утра. Хейди подняла его и разложила по рубрикам на обеденном столе. Долгожданная статья начиналась на первой полосе, продолжение было на внутренних страницах. Мы пили кофе и читали:

«Лицензия ведущего хирурга приостановлена… Уполномоченный по здравоохранению штата Нью-Йорк приостановил действие лицензии Махмуда Сорки, председателя Медицинского правления Парк-госпиталя в Бруклине. По словам уполномоченного, этот хирург, имеющий в госпитале обширную хирургическую практику, представляет опасность для пациентов. В Департаменте здравоохранения рассматриваются многочисленные факты халатности и некомпетентности, допущенные Махмудом Сорки в госпитале, где он работает много лет и занимает одну из высших административных и высокооплачиваемых должностей. В течение последних четырех лет коллеги неоднократно обращались в администрацию по поводу его работы с пациентами.

По сведениям Департамента здравоохранения, в госпитале много врачей, чья деятельность подвергалась взысканиям за халатность. Уполномоченный по здравоохранению решил приостановить лицензию доктора Сорки на время слушаний. „Доктор Сорки представляет угрозу для здоровья граждан этого штата“, — говорится в приказе уполномоченного. Окончательное решение может быть разным: от полного восстановления лицензии вплоть до окончательного ее отзыва.

Расследование началось в прошлом году, приостановка лицензии связана с двумя случаями. В первом случае врач предпринял опасное и неоправданное хирургическое вмешательство на желудке у пациентки, которая лечилась в госпитале по поводу инфаркта миокарда».

— Что это был за случай? — спросила Хейди.

— Та гастростомия, которую я назвал на М&М конференции операцией на трупе и был наказан. Почитаем дальше:

«Во втором случае доктор был обвинен в несоответствующем лечении пациентки, поступившей в госпиталь по поводу ожирения. Перед операцией ультразвуковое исследование выявило у женщины новообразование непосредственно у брюшной стенки. Тем не менее врач выполнил ненужное вмешательство, в последующем у больной обнаружили рак и установили, что операция была противопоказана.

Адвокат доктора Сорки Хьюберт Бейкер заявляет: „Мы удивлены и взволнованы незаконным решением уполномоченного по здравоохранению и будем оспаривать его вплоть до обращения в суд“. Доктор Сорки отрицает все выдвинутые против него обвинения и надеется на восстановление своего доброго имени и репутации.

Администрация госпиталя не сочла нужным комментировать ситуацию с доктором Сорки.

Мы знаем, что за многие годы врачи больницы обращались в администрацию с жалобами на доктора Сорки, однако меры не были приняты. Об этом нам рассказывали многие специалисты. Один из врачей, Марк Зохар, неоднократно обращавшийся по этому поводу к шефу хирургической службы Лоренсу Вайнстоуну, был уволен в марте. Через несколько недель его странным образом восстановили. Доктор Зохар не описывает детали, ссылаясь на официальное соглашение между ним и администрацией не обсуждать внутренние дела госпиталя.

Напряженность между доктором Сорки и теми, кто выражал беспокойство относительно его хирургических методов, с годами росла все больше. На М&М конференциях, проводившихся среди медицинского персонала для объективного разбора отдельных случаев с неудовлетворительными результатами лечения, страсти накалялись очень сильно. Однажды доктор Сорки прооперировал здоровую молочную железу девятилетней девочки. Большинство врачей, присутствовавших на разборе операции, назвали ее ненужной и опасной. Доктор Сорки вел себя неадекватно, многие заметили, как „он был взбешен“. „Эта операция Сорки может иметь непредсказуемые последствия“, — отмечает врач Детской больницы Манхэттенского университета.