Грудное вскармливание. Настольная книга немецких молодых мам - Лотроп Ханна. Страница 2
Время летит… Уже выросло поколение девушек, матери которых ощутили вкус к грудному вскармливанию. Они видят примеры в своих собственных семьях, по крайней мере, в «больших семьях» – группах грудного вскармливания, и я верю, что, идя по этому пути, мы доживем до того времени, когда грудное вскармливание станет привычной и органичной частью нашей повседневной культуры.
1. Грудное вскармливание окупается сторицей
Каждая женщина, родившая ребенка, всегда бывает глубоко тронута, когда слышит разговор о грудном вскармливании или видит кормящую мать. Если сама она после обескураживающих попыток через короткое время отказалась от грудного вскармливания, то, возможно, через много лет в ее душе пробудятся разочарования и печаль в связи с этой неудачей. Если же время вскармливания было для нее умиротворяющим и необременительным, то она с радостью вспомнит то глубокое ощущение счастья, теплоты и единения, какое она пережила, кормя грудью свое дитя. Каждая женщина, сумевшая преодолеть трудности, связанные с грудным вскармливанием, обретает силу, которая в течение длительного времени благотворно сказывается на ее отношении к ребенку.
Как возникла эта книга
Наша дочь Аня появилась на свет в 1972 году в маленькой окружной больнице в Виргинии (США). Несмотря на то что мы жили в довольно глухой сельской общине, нам крупно повезло в том, что в сорока километрах от нас, в главном городе округа, открылись курсы по подготовке супружеских пар к рождению ребенка, где в нас вселили доверие к естественному течению родов и грудному вскармливанию. Рождение Ани, которое я – с трогательной помощью мужа – перенесла в ясном сознании без воздействия лекарств, стало сильнейшим переживанием в моей жизни, невероятно меня обогатившим. Сразу после рождения Аню приложили к моей груди и с тех пор постоянно, и днем и ночью, приносили ее ко мне. К сожалению, тогда еще не практиковали совместное пребывание матери и ребенка в одной палате.
Перед тем как я на третий день покинула больницу, меня навестил выбранный нами детский врач, который поздравил меня с рождением дочери и заверил, что она совершенно здорова и даже снова набрала тот вес, с которым родилась. Дома я прикладывала дочку к груди всякий раз, когда она испытывала голод, в том числе и по ночам. В немецких брошюрах по вскармливанию и воспитанию детей в те времена писали, что детей надо кормить пять раз в сутки с восьмичасовым перерывом на ночь. На мой вопрос, что делать, если ребенок проспит и пропустит время кормления, врач подмигнул мне и сказал: «Если ваш ребенок действительно проспит, то не будите его, дайте ему выспаться». По тону врача я поняла, что такие случаи будут происходить чрезвычайно редко.
Очень скоро я ощутила уверенность в обращении с ребенком. Аня обычно просыпалась ночью несколько раз, но к этому я была готова, и это мне нисколько не мешало. По большей части я просыпалась даже на несколько минут раньше ее. Оглядываясь назад, я сейчас не могу точно сказать, через сколько часов после кормления Аня начинала испытывать голод. Благодаря успокаивающим напутственным словам врача я вообще не думала ни о каком почасовом плане кормления.
Аня оказалась очень довольным жизнью и веселым ребенком. Если не считать того факта, что однажды у меня пару дней было слишком много молока (звонок в Лигу грудного вскармливания помог решить эту проблему), мы с дочкой очень быстро приспособились друг к другу, и то, что у меня появилось дитя, я воспринимала как чистое, ни с чем не сравнимое счастье.
Когда Ане было девять месяцев, мы переехали в Германию. Из разговоров со знакомыми и друзьями я поняла, что мои позитивные воспоминания о родах и беспроблемное грудное вскармливание не были чем-то само собой разумеющимся. Большинство женщин, с которыми я разговаривала тогда, в начале 1970-х, пережили роды и вскармливание как очень неприятный опыт. Грудное вскармливание в большинстве случаев оказывалось таким бесплодным и обескураживающим, что молодые матери всячески отговаривали моих беременных подруг даже от попыток начинать кормить грудью. То, что я услышала, сильно меня задело и заставило глубоко задуматься. Как могло грудное вскармливание, совершенно естественный природный процесс, превратиться в неразрешимую проблему? Этот вопрос очень меня озадачил.
В поисках литературы о грудном вскармливании я находила только книги на английском языке. В немецкоязычном мире этот вопрос практически не исследовали и ничего о нем не писали. Я составила нечто вроде анкеты и принялась опрашивать молодых матерей об их опыте. Я говорила на эту тему с гинекологами, педиатрами, акушерками, медсестрами и консультантами молодых матерей. Постепенно мне все больше становилось понятно, что имел место ужасающий дефицит информации по поводу естественного течения грудного вскармливания и практики здорового вскармливания вообще. Последствия такого положения вещей мне пришлось испытать на собственном горьком опыте в 1975 году, когда родился мой сын Керри. Я получила в связи с родами столько противоречивой информации и столько отрицательных советов, что только благодаря моей непоколебимой убежденности и положительному опыту с Аней все же смогла кормить сына грудью. При каждом воспоминании о времени кормления грудью у меня теплеет на душе.
Мой собственный, обогативший меня опыт порождал во мне все более сильное желание поделиться им с другими людьми. Отсюда возникла моя глубокая, многолетняя заинтересованность темами рождения и начала жизни. Я почувствовала призвание внести свой вклад в создание наилучших условий для каждого появившегося на свет нового человека. Так и возникла эта книга.
Как было раньше и как должно быть теперь
Очень немногие сферы человеческой жизни подвергались такому насилию со стороны моды и медицинской идеологии, как беременность, роды и грудное вскармливание. Раньше мать кормила свое дитя грудью, потому что это было естественно. Кроме того, тогда не существовало искусственных смесей для кормления грудных младенцев. Если у матери было много молока, то она могла кормить двух детей или сцеживала молоко и относила на сборный пункт. Грудное молоко всегда считалось очень ценным товаром.
Когда же более пятидесяти лет назад на рынке появились первые адаптированные детские молочные смеси [2], все испытали невероятный прилив воодушевления. Теперь наконец можно было взвесить, измерить и рассчитать, сколько ребенок должен получать молока и в какое время. Это был прогресс. Появилась возможность кормить ребенка точно по плану из бутылочки, а не по смутным ощущениям – грудью. Запоздалое первое прикладывание к груди, строгое почасовое расписание кормлений, длительные ночные паузы, постоянный цейтнот и стресс, связанный с самим актом кормления, предварительное кормление, взвешивание и докармливание согласно изданным для искусственного вскармливания таблицам – все это дезориентировало матерей настолько, что они не выдерживали грудного вскармливания. Рутинное применение лекарств во время родов привело к тому, что возникли препятствия к возникновению интимной связи между матерью и младенцем («бондинг», см. главу 6), а это весьма негативно сказывалось на грудном вскармливании.
Производители молочных смесей ни в малейшей степени не чувствовали своей вины и не брали на себя ответственности за эту бутылочную эйфорию. Основываясь лишь на своих коммерческих интересах, они доходили до того, что заявляли, будто их смеси ничем не уступают материнскому молоку.
Их реклама тонко (и не очень) подрывала веру молодых матерей в свою способность к грудному вскармливанию. Производители искусственных смесей стали рекламировать и навязывать свою продукцию даже в странах третьего мира и, надо сказать, делали это с оглушительным успехом и с ужасающими последствиями. Грудные младенцы (например в Африке), которые до тех пор в течение первого года жизни благодаря грудному вскармливанию были относительно надежно защищены от инфекций и истощения, теперь не получали материнского молока и тысячами умирали в местных антисанитарных условиях от инфекций, фальсифицированного детского питания или от недоедания, так как искусственные смеси ради экономии стали разбавлять водой.