Моя голубка - Джоансен Айрис. Страница 23

— А где все? — растерянно спросила Шина.

— Уехали. — Рэнд подтолкнул ее к камину, где потрескивал веселый огонь. Скинув меховую куртку, он небрежно швырнул ее на диван и начал расстегивать куртку Шины.

— Куда уехали? — изумленно спросила Шина, позволяя ему снять куртку, которую он положил рядом со своей.

— В Хьюстон, — кратко бросил он, начиная растирать ей руки. — Ты замерзла, как ледышка. Тебе очень повезет, если ты опять не заболеешь. Сядь, я принесу тебе бренди. — Он быстро подошел к бару в углу.

— В Хьюстон, — не понимая, протянула Шина. — Но почему? Я думала, что они собирались уехать позже. А почему уехала Лора? Она вообще никуда не собиралась.

— Она передумала. — Челлон подошел к ней со стаканом бренди в руке. — Или, лучше сказать, я за нее передумал. Я решил, что на мой век нянек вполне хватит. Давно пора нам остаться вдвоем, как я и планировал.

Шина не взяла бренди, а встала и подошла к огню, протягивая руки к живительному теплу.

— А могу я спросить, почему твоя великолепная мисс Скотт тоже уехала? Или ты организовал другой тайный приют, чтобы уединиться с ней там? Ты, должно быть, просто нарасхват, не правда ли?

Рэнд подошел к ней и поднес стакан к ее губам.

— Выпей! — властно приказал он. — Я не собираюсь терпеливо слушать твои колкости, так что лучше помолчи.

Шине пришлось пить бренди, потому что он наклонил стакан, и жидкость могла политься по ее подбородку. Сделав несколько глотков, Шина почувствовала, как внутри все загорелось и по ее жилам побежало тепло. Только теперь она осознала, что действительно замерзла. Впрочем, это нисколько не остудило ее возмущения.

— Доволен? — злобно выкрикнула она, когда Челлон убрал стакан от ее губ.

— По-настоящему — нет, — спокойно сказал он. — Но это хотя бы что-то. От тебя потребуется гораздо большее. — Он поставил стакан на столик у дивана. После этого он взял ее за руку и потянул к лестнице. — Давай пойдем в постель.

Шина ожесточенно пыталась вырвать руку, поневоле двигаясь за ним. С каждым шагом ее гнев возрастал.

— Да ты отпустишь меня наконец? — заорала она, потеряв всякое терпение. — Твоя любовница, может быть, и одобряла такое обращение с собой, но мне оно так же противно, как и ты сам. Я тебе не рабыня, чтобы приказывать мне, не считаясь с моей волей.

— К твоему сведению, Донна не была моей любовницей уже четыре месяца. — Челлон неумолимо поднимался по ступенькам, таща Шину за собой. — Но ты еще можешь и пожалеть об этом в эту ночь. Я не прикасался к женщине с того вечера, как побывал на твоем первом концерте в Хьюстоне, и сейчас я просто не владею собой.

— Я заметила это еще за завтраком, когда ты велел своей любовнице идти в твою спальню, — язвительно заметила Шина, сердито сверкая глазами. — Надеюсь, она тебя удовлетворила.

Они дошли уже до верхней площадки, и тут он повернулся к ней лицом. Глаза его яростно горели. Взяв ее за плечи, он потряс ее без всяких церемоний.

— Ты, видимо, самая тупая стерва, с которой я имел несчастье познакомиться, — прохрипел он, дрожа от гнева. — Я только что провел две самые трудные недели в моей жизни, ведя себя как заботливый, нежный влюбленный, чтобы ты могла понять, что значишь для меня гораздо больше, чем просто очередная любовница. Ну имело бы смысл мне сейчас отказаться от всех своих завоеваний ради свидания с женщиной, на которую мне абсолютно наплевать?

Шина была напугана его яростью, но постаралась не показать этого.

— Ну, было совершенно ясно, что ты собираешься сделать именно это, — упрямо заявила она. — Стоило ей сойти с самолета, и ты стал обращаться со мной, как с младшей сестренкой, и ты сказал ей…

— Я знаю, что я ей сказал, — перебил ее он. — Мне пришлось сказать ей это, черт возьми! Никто не должен был знать, что ты здесь. Донна раззвонила бы по всему Хьюстону, что я держу тебя здесь. О'Ши наверняка тебя ищет. Твое внезапное исчезновение и мое появление на сцене — слишком большое совпадение, чтобы не вызвать интереса.

— И поэтому ты решил переспать с ней, чтобы она не болтала! — насмешливо отозвалась Шина, испепеляя его Взглядом. — Я не совсем уж дурочка, Рэнд Челлон!

— Черта с два не дурочка! Я знаю, как обращаться с Донной, и это никогда бы не зашло столь далеко. Все, что от тебя требовалось, это не высовываться, и все было бы хорошо. Донна спокойно улетела бы вечером, урча, как сытая кошка, и не стала бы ни о чем болтать.

— Я вполне допускаю, что она бы урчала, но очень сомневаюсь, что она улетела бы, — с жаром возразила Шина.

— Ревнивая девчонка! — завопил Челлон, и глаза его потемнели от гнева. — Ты что, не понимаешь, что ты натворила? После того, как Лора сказала мне о твоих намерениях, мне пришлось отменить все планы и отправить всех в спешном порядке в Хьюстон. Я не решился дожидаться тебя и дать возможность испортить все еще больше.

— Я вовсе не ревнивая! Люди ревнуют только тогда, когда кого-то любят, а мне абсолютно наплевать и на тебя, и на твоих красоток! — Шина вызывающе вздернула подбородок. — Ты слышишь меня, Рэнд Челлон? Мне на тебя глубоко наплевать!

Он покачал головой, и лицо его стало еще мрачнее.

— Ты лжешь! Ты любишь меня, черт возьми! Просто ты слишком упряма, чтобы признать это. Тебя до смерти пугает, если все увидят, что ты живая женщина из плоти и крови, а не просто жертва на погребальном костре твоего брата! — С каменным лицом он резко продолжал: — Ну и пусть, я устал ждать, когда ты скажешь мне это сама. Ты моя, и мы оба знаем это.

Невзирая на ее возмущенный протестующий вопль, он легко подхватил ее на руки и понес в спальню. Шина пыталась вырываться, но Челлон был сильнее. Открыв не без труда дверь, он вошел и ногой захлопнул ее. Опустив Шину на пол, он проворно повернул в двери ключ, который потом демонстративно опустил в карман. В комнате было темно, но Рэнд не стал включать свет, а, уверенно ориентируясь в потемках, подошел к камину и присел, чтобы разжечь огонь.

Шина бросилась к двери и стала судорожно дергать за ручку, но, поняв бесплодность своих попыток, повернулась к Челлону.

— Я буду драться, — решительно заявила она. — Тебе придется меня изнасиловать.

— Не придется! — Дрова разгорелись, внезапно выхватив из мрака резкие линии его угрюмого лица. Челлон медленно встал и непринужденно подошел к ней с видом человека, которому совершенно некуда спешить. — Это будет так, как и было бы, если бы я не был ослом и не изображал их себя рыцаря.

Он без труда поднял ее и понес к креслу-качалке у камина, не обращая внимания на ее тщетные попытки вырваться. Усадив ее, он отошел, чтобы полюбоваться ею.

— У нас все будет прекрасно, как и должно быть, Шина. — Говоря, он расстегивал пуговицы своей коричневой замшевой рубашки. Закончив, он снял ее и отшвырнул в сторону, сказав: — Это будет самое прекрасное, что когда-либо случалось с каждым из нас.

Свет огня освещал рельефные мускулы его поросшей волосами груди, и у Шины вдруг перехватило дыхание. В его золотистых глазах тоже плясали отблески огня, а выцветшие пряди светлых волос внезапно ожили и заблестели золотом. Стоя около нее, Челлон словно олицетворял собой агрессивную и мощную мужскую красоту. Шина с волнением глядела на него, чувствуя уже знакомое, разливающееся по телу томление.

— Не надо, Рэнд, — тихо попросила она, когда он стал на колени перед ней и начал расстегивать ее блузку. — Я этого не хочу.

— Захочешь. — Он отбросил блузку в сторону и решительно расстегнул лифчик. — Теперь у нас нет выбора.

— Выбор есть всегда, — изменившимся голосом возразила она. Ее гнев неожиданным образом испарился, и она послушно сидела, позволяя ему раздевать себя. Это было чистым безумием, но она вдруг опять ощутила правильность и естественность всего происходящего, как будто она вернулась домой после долгих странствий.

Рэнд восхищенно замер, резко втянув в себя воздух, при виде ее маленьких, совершенной формы грудей с розовыми сосками, освещенными бликами огня.