Ручная пластика - Волынкин Юрий Андреевич. Страница 41

   2. Обращаться за помощью эстетического характера в пластическую хирургию можно только с четко сформулированной целью. Говорить хирургу следующее «Доктор, мне что-то не нравится мое лицо или фигура» - неприемлемо и неуместно. Можно не удивляться, что он откажется оперировать и направит к психотерапевту.

   3. Крайне желательно доказать хирургу (хотя бы намекнуть), что тот или иной недостаток уж очень мешает жить по психологическим мотивам (еще лучше, что уже были обращения к психотерапевту). Так как единственная компетенция эстетической хирургии, если уж что-то лечить, так это душевное нездоровье из-за непроходимого стремления к совершенству. Решение оперироваться из-за психологических «комплексов» снимет с хирурга хотя бы часть все-таки очень тяжелой ответственности и даст определенную свободу действиям, необходимую еще и для высвобождения творческого потенциала, о котором, как ни странно, почему-то все забывают.

Эстетическая хирургия находит все более прочный союз с психотерапией. Почти в каждой клинике, особенно в странах Запада, по соседству с кабинетом хирурга обязательно есть кабинет психоаналитика.

Некоторые хирурги вообще отказываются делать операцию без подтверждения и ручательства своего коллеги-психолога в необходимости переделки внешности клиента. /Безусловно, часто такой акт - просто юридическая защита, где важен не сам факт такой необходимости, а письменно зафиксированный документ с подписью клиента - своего рода страховка/.

Итак, наилучшая клиентка для хирурга-пластика - это та, которая приходит не лечить ничего (кроме души), которая четко видит свою цель и готова разделить ответственность и риск пополам.

Не боится никаких побочных эффектов и последствий, ни эстетического, ни физиологического характера, иными словами, готова на все ради красоты (и не забудет сказать сакраментальную фразу «красота требует жертв»).

Особенности национального похудения - липосакция.

С исчезновением всех идеологических запретов, с хлынувшим потоком западной информации и бурным началом новой жизни в 90-х, пластическая хирургия приобрела в России огромную популярность и актуальность. Оперироваться стало престижно, это стало своего рода «причащением» к новому западному духу. (В то время, сказать что «я сделала липосакцию», а не «сидела на диете» - это похвастаться, блеснуть, ошеломить, теперь уже - наоборот).

Пластические операции в России были (и до сих пор) значительно дешевле, чем в странах Европы и Америки. И в начале 90-х российские клиники были просто переполнены желающими улучшить свой внешний вид. (Правда, клиник было меньше).

Сфера пластической хирургии, как собственно и многие другие западные атрибуты жизни, приобрела у нас особый, «постсоветский» оттенок, и, как всегда, получилась «гремучая смесь».

Несмотря на интуитивное ощущение всей нетрадиционное™ и новизны эстетической хирурши, для советского сознания хирург - это все-таки врач, то есть представитель медицины, который ответственен перед вышестоящим органом. (А как же без контролирующего начальства в тоталитарном государстве?).

Тоталитаризм за 70 лет прочно закрепил два понятия - Минздрав, как советский правоохранительный орган, либо разрешает (значит, рекомендует, загвоздка только - «по блату можно попасть»), либо не разрешает (загвоздка другая - можно и в зону угодить). В то время, как медицинские вышестоящие учреждения могут и вынуждены согласно мировой традиции: «запрещать», «не запрещать», «рекомендовать», «не рекомендовать*, «предупреждать» и т.д.

Еще прочно сидит в головах соотечественников и социалистическое презрение к частной собственности, к корыстной инициативе, недоверие к личному (не коллективному) мнению, мнению человека, а не учреждения. Потому до сих пор уважается принцип клиники, то есть принцип места, где проводится операция, (особенно оставшаяся от «совковых» времен), а не принцип мастерства, принцип личности.

То, что «переваривалось» общественным мнением на Западе десятилетиями и постепенно укладывалось по социальным нишам, в нашей стране - «глоталось» сразу, большими «порциями» и всеми подряд.

В начале 90-х, с первой рекламой липосакции, наших девушек озарила простая и спасительная догадка - так вот почему у голливудских особ все в порядке! Достаточно только иметь деньги и немного потерпеть. (А терпеть наши женщины привычные и матерые - все познали на себе услуги советско-гестаповской гинекологии и акушерства). Если человеческое лицо могут изменить до неузнаваемости, «отремонтировать» грудь, то, что уж там такого сложного и опасного - убрать кусочек жира? Западные люди давно практикуют липосакцию, раз это западный способ похудения - значит самый прогрессивный. (А наш такой ответственный Минздрав не допустит, чтобы что-нибудь было не так, да и под присмотром я буду у целого коллектива врачей и т.д.).

Для наших соотечественниц клиника пластической хирургии - это не только гарантия получения результата, но и вообще - единственное место, где разбираются в красоте, это место, куда ходят самые «продвинутые», «сливки». (Все остальное - для провинциальных и трусливых «лохов»).

Самая большая особенность нашей «национальной липосакции«, в отличие от Запада - больше и старательней всех худеют худые. На Западе основной контингент - с ожирением.

Многие российские девушки сделали липосакцию заодно с переделкой носа или протезированием груди, нередко впервые узнав о собственном «недостатке», пообщавшись с соседками по палате, и решившие не терять времени зря. Но многие шли и целенаправленно, устав от изнуряющих тренировок и голодовок, от отсутствия результата в салонах, не без надежды на дополнительное удовлетворение, что в приватной беседе с хирургом, наконец, отведут душу и всласть объяснят, чего же хотят, что другие, слыша, сразу уводят взгляд.

Отечественные мифы о липосакции

Мифов вокруг этой операции много.

Один из них - это чем дороже, тем лучше будет результат. Слишком много престижности вносится в ауру вокруг пластической хирургии (хотя и всем миром это поддерживается). Но - если какой-нибудь знаменитый и дорогой хирург хорошо делает носы, то это еще не значит, что в его клинике с мраморными стенами идеально «сделают» бедра.

Еще один миф - на Западе делают лучше, так как там вообще все делают лучше. Но мало кто знает, что все как раз наоборот, и попадаются на авторитетность клиник Европы и США. Кроме того, что операцию в нашей стране можно сделать не так уж дорого (чаще даже дешевле, чем пройти какой-нибудь курс в косметологическом салоне), делать ее лучше именно в нашей стране. Отечественные хирурги гораздо опытнее зарубежных, так как имели большую практику, благодаря огромной волне желающих в 90-х годах, и сегодня имеют больше клиентов, чем западные коллеги.

Кроме того, в России оперировались в основном худые женщины, в то время как на Западе к хирургу, как правило, обращаются с ожирением. Поэтому у отечественных хирургов накопился опыт, который можно назвать больше пластическим, то есть опыт работы непосредственно с дефектами линий и форм, нежели с простым удалением чего-то абстрактно лишнего, у полной.

Самый большой миф, с которым нам приходится сталкиваться каждый день, это то, что все думают, что существует какое-то страхование или гарантия эстетического плана, и чем знаменитее и престижнее клиника, тем больше спокойствия на этот счет. Сфера эстетики не фигурирует в жизни так же четко, как правовая, и на бумаге ее изложить и сложно, и обоюдоостро.

Существующая так называемая «Форма согласия» (как видите даже название не «Еарантийный лист»), рекомендованная комитетом здравоохранения г. Москвы для всех столичных пластических клиник Приложение №5 к приказу № 688 от 30.12.98 г.), больше напоминает об обязанностях клиента, чем о его правах («согласна на то, что результат не будет для меня стопроцентно желаемым», «если необходимый эффект не будет достигнут», «если возникнут осложнения, связанные с особенностями моего организма», «согласна на дополнительные корригирующие операции» и т.д.).