Полночный воин (Хранительница сокровищ) - Джоансен Айрис. Страница 23

— Рад, что ты это понимаешь.

— О, я многое поняла, пока бродила по лесу. — Бринн задула светильник и легла на свое покрывало. — Но от этого они не становятся умнее. Спокойной ночи, Малик.

— Ты что, собираешься спать?

— В чем дело? — Голос ее был сонным. — Я очень устала.

— В то время как Гейдж сбился с ног, разыскивая тебя в лесу?

— Ничего, ему полезно проветриться, а то в последнее время его энергия так и хлещет через край.

Наступило молчание, а потом из темноты донеслось негромкое хихиканье Малика:

— Именно через край.

Гейдж вернулся уже на рассвете.

Он стоял над ней во весь свой исполинский рост со светильником в руке, бросавшим светлые блики на его разъяренное лицо.

«Он очень зол, — думала она спросонок. — Впрочем, не удивительно, ведь сколько миль он прошагал по лесу».

— Тебя придушить мало, — прошипел Гейдж.

Насилие и жестокость… и что-то еще, но ей не справиться ни с одной из этих напастей.

— Иди спать, — пробормотала она. — Утром поговорим.

— А ты не подумала, что могла погибнуть в лесу, где полно диких зверей, готовых разорвать любого на части?

— Со мной ничего не случилось.

— Одна в лесу, без оружия.

Неужели он не понимает, что лес сам дает кров и защиту?!

— Все в порядке. — У нее слипались глаза. — Поговорим утром.

— Сейчас. Самое время тебе понять, кто здесь хозяин, а кто раб.

— Завтра…

Она кожей чувствовала на себе его взгляд и исходившие от него волны неудержимого гнева. На миг ей показалось, что он вот-вот сорвет с нее покрывало, поднимет на ноги, бросит на землю и…

Но он повернулся и пошел к своему лежаку.

Бринн не видела еще его таким угрожающе опасным.

Но она перестала его бояться. Угнетающий и парализующий ее страх отступил. Доверие? Невозможно. Он наверняка настороженно к ней относится, а она решила пойти на все ради спасения себя и Эдвины. Как же можно было доверять человеку, который хотел, используя ее знания, просто владеть ее телом! Однако с самого начала, несмотря на явную опасность, она чувствовала себя… под надежной защитой.

Ерунда. Она сейчас от усталости просто плохо соображает и поэтому не испытывает страха к норманну. Все осталось по-прежнему. Он — враг, и надо относиться к нему так же недоверчиво, как к Делмасу и лорду Ричарду.

Нет, он не похож на них. Может, Гейдж Дюмонт и грубоват, но он не бросит другого человека в беде и не воспользуется его беззащитностью. Ее саму удивила та нежность, с какой она невольно сравнила трех мужчин. Но она должна использовать его, раз он желает воспользоваться ею. Он — враг.

На следующий день Бринн проснулась ближе к полудню и, открыв глаза, увидела сидевшего невдалеке Гейджа.

— Поговорим? — мрачно спросил он.

Сердце ее бешено забилось, и она очнулась от сна. Бринн села и откинула одеяло.

— Сейчас. Где Малик? — Она оглядела палатку.

— Греется на солнце. Сегодня тепло, как летом.

— Мне надо приготовить ему еду.

— Лефонт назначил человека, и тот позаботится о нем. Ты ему пока не понадобишься. — Помолчав, он добавил: — То, что случилось вчера, не должно повториться. Нам действительно нужно поговорить, Бринн.

— Согласна. — Она взяла накидку, кусок мыла и пошла к выходу из палатки. — Только приведу себя в порядок и умоюсь. Я иду к пруду искупаться. Если хочешь, пойдем со мной.

Бринн надеялась услышать отказ. Она еще не готова быть с ним.

— Разумеется, пойду.

Гейдж оказался прав — солнце припекало, и Малик дремал под его теплыми лучами. Бринн сбежала по холму и вошла в лес. Встав на колени у пруда, она плеснула на лицо холодной воды и, увидев свое отражение в воде, скорчила ему рожицу. Наспех умывшись прошлой ночью, она только размазала грязь по щекам. В волосах листва, а лицо…

Услышав за спиной хруст сухих листьев под башмаками Гейджа, Бринн вся напряглась. Она не готова. А вдруг ей удастся… Хватит, он прекращает искать уловки. Вчера она приняла решение, но только с ее согласия, а не по его прихоти.

Бринн встала и повернула к нему лицо.

— Я стану твоей, вот только смою пыль. — Она подняла руки и развязала кожаную ленточку, стягивающую волосы. Густым дождем они упали ей на плечи, и она погрузила в них пальцы. — Не люблю себя грязной. Я заметила, тебе это тоже не нравится. Странно, если верить слухам, норманны моются раз в год.

— А у саксов по две головы, они изрыгают огонь и дурно пахнут. Только дураки верят сплетням. А теперь, когда мы закончили разговор о чистоте тела, скажи, почему ты расстроилась так, что убежала в лес и заблудилась там?

— Я не заблудилась.

— Не увиливай. Что сказал тебе этот наглец? Он… Черт побери, что ты делаешь?

— Снимаю платье. — Не глядя на него, Бринн развязала шнуровку и нагнулась снять башмаки. — Я же говорила тебе, что не люблю… грязи.

Она вошла по пояс в воду. Ее обожгло ледяным холодом, но Бринн его не чувствовала. Тело ее горело…

— Посмотри на меня, — охрипшим голосом приказал Гейдж.

Ей хотелось окунуться и охладить свое пылавшее тело. Усилием воли Бринн заставила себя повернуться и взглянуть ему в глава.

Глубоко вздохнув, она так и стояла — обнаженная, беззащитная.

— Почему? — спросил он. — Почему именно сейчас?

— Так надо. — Она судорожно сглотнула слюну. — Я должна ехать в Редферн, ты сказал, что требуешь… вознаграждения.

Гейдж неотрывно смотрел на нее, краска постепенно заливала его лицо, ноздри раздувались.

Не в состоянии больше выносить его взгляд, она нырнула и принялась яростно мыть голову.

— Надеюсь, возможность получить сокровища — достаточное вознаграждение.

— Не совсем.

— А ты, оказывается, такой же жадный и ненасытный, как все мужчины.

— Даже более ненасытный.

Бринн услышала всплеск воды. Обнаженный, он плыл к ней. Мощь. Мускулистые ноги били по воде, словно в сражении на поле брани. Черные волосы покрывали его широкую грудь, треугольник волос темнел и в низу его живота… Она отвела взгляд.

Выражение его лица изменилось, оно было почти всецело отдано властно раздиравшему его чувству. Он остановился напротив нее.

— Я жадный, — резко произнес Гейдж, — и плоть моя жаждет больше любого мужчины, который до этого был у тебя. Порой я был готов разорвать тебя в клочья, вобрать в себя целиком. — Подавшись вперед, он выхватил у нее мыло. — Я так и сделаю. — Он намылил руки и бросил мыло на берег. — Не двигайся.

Даже при всем своем желании Бринн не могла бы сдвинуться с места. Он словно заворожил ее. Все, что ей оставалось, — это только смотреть и ждать. Ей сразу стало холодно, страшно, и она перестала вообще что-либо понимать.

Намыленными руками он обхватил ее груди.

Она вздрогнула, и его ладони сжались.

— Только не надо, — прохрипел он. — Только не убегай от меня на этот раз.

— Я и не… думаю.

— То-то, тебе ведь все равно не вырваться. Никогда больше. — Его руки скользили по ее груди, нежно массируя, сдавливая соски. — Знаешь, каково я чувствовал себя той ночью в лесу, то и дело боясь натолкнуться на тебя, истерзанную, на какой-нибудь тропе? — Он подтащил ее к отмели, где вода доходила ему только до бедер. — Раздвинь ноги.

Его намыленные руки скользнули по ее телу ниже, и мыльная пена проникла в ее лоно.

Она выгнулась, и ее, словно молнией, пронзило непередаваемое, сладостно-острое ощущение.

— Что… что ты делаешь?

— Помогаю тебе. — Два его пальца легко вошли в ее пылающее лоно, совершая ритмичные круговые движения. — Я — крупный мужчина и не хочу сделать тебе больно.

«Как благородно», — подумала она. Делмасу всегда было наплевать, что она чувствует. Он только утолял свою похоть, а она мучилась от боли и отвращения.

Второй рукой Гейдж продолжал изучать ее тело, его большой палец мягко надавил интимный бугорок.

— Нет! — вырвалось у Бринн, от остроты ощущения она вцепилась ногтями в его плечи.

Гейдж замер.