Хирургия без чудес. Очерки, воспоминания - Кованов Владимир Васильевич. Страница 38
Реаниматология как наука появилась сравнительно недавно, 20–25 лет назад, хотя уже в начале века такие крупные ученые–хирурги, как В. А. Оппель, П. А. Герцен, Н. И. Напалков и другие, применяли прямой и непрямой массаж сердца при его остановке. Сейчас реаниматология, изучающая, с одной стороны, закономерности угасания основных физиологических функций организма, а с другой — немедленное восстановление их и поддержание, активно развивается.
Операция в барокамере.
Большая заслуга в разработке теоретических основ реанимации и широком внедрении ее в практику принадлежит профессору В. А. Неговскому. Руководимая им лаборатория впервые у нас в стране провела работу по оживлению организма. Только за последние 10 лет врачами клинического отделения ее возвращена и сохранена жизнь около 2400 больным.
В отделениях реанимации имеется «малая экспресс-лаборатория», позволяющая в любое время суток быстро определить многие факторы, отражающие жизнедеятельность организма: газовый состав, кислотно–щелочное равновесие и объем циркулирующей крови, ее группу, резус–фактор, состояние свертывающей и противосвертывающей систем; в некоторых отделениях проводится радиоизотопная диагностика, имеются передвижной рентгеноаппарат, электрокардиограф и электроэнцефалограф. За состоянием больного помогает наблюдать прибор для индивидуальной системы контроля (монитор). Рядом с больным находятся аппараты для искусственной вентиляции легких, вспомогательного дыхания, дефибриллятор.
В последние годы для удаления из организма токсических продуктов стали более широко применять сорбенты. Они эффективны при лечении больных с острыми отравлениями снотворными, при почечной коме, развивающейся вследствие отравления различными ядами, печеночных желтухах (каменной и опухолевой природы), острых панкреатитах, а также при различных видах острого гемолиза.
В борьбе с шоком существенную роль играет введение под повышенным давлением кислорода — гипербарическая оксигепация. Замечательные результаты ее использования наблюдались при лечении больных, страдающих анаэробной инфекцией. Описаны благоприятные исходы при терапии газовой гангрены. Гипербарическая оксигенация является эффективным средством лечения отравлений окисью углерода, а также сердечной недостаточности.
Широкое внедрение этого метода в клинике у нас в стране во многом связано с работами академика Б. В. Петровского.
Операции на сердце в барокамере позволили повысить безопасность хирургического вмешательства, улучшить защиту организма от кислородного голодания. Гипербарическую оксигенацию с успехом применяют во время операций при врожденных пороках сердца, на аорте, при поражениях почечных, сонных и других артерий.
Начинают прибегать к ней и для сохранения жизнеспособности органов и тканей, в результате чего удлиняются сроки консервации, повышаются возможности трансплантации. В настоящее время внимание экспериментаторов и клиницистов привлекает сочетание повышенного давления кислорода с искусственным кровообращением. Несомненно, изучение этого метода раскроет много новых страниц в хирургии.
Союз медицины и техники приносит невиданные результаты и обеспечивает дальнейшее успешное поступательное развитие хирургии. О некоторых, наиболее интересных достижениях в хирургии мы расскажем и дальше.
«СОВЕТСКИЙ СПУТНИК в ХИРУРГИИ»
«Для хирургии настала бы новая эра, — писал Н. И. Пирогов, — если бы удалось скоро и верно остановить кровотечение в большой артерии, не перевязывая ее». А много лет спустя Н. Н. Бурденко говорил, что «если оценить все наши хирургические операции с физиологической точки зрения, то операции сосудистого шва принадлежит по праву одно из первых мест».
Методику ручного сосудистого шва, которая и в настоящее время широко используется в практической хирургии, разработал в начале нашего века выдающийся французский хирург–экспериментатор А. Каррель. Секрет шва состоит в том, что концы сосудов должны присоединяться один к другому только внутренними поверхностями. Вообще кровеносный сосуд — это живое образование, состоящее из трех слоев: наружного, покрывающего сосуд на всем протяжении, мышечного, дающего возможность сокращаться, и внутреннего, препятствующего свертыванию крови. Поверхность внутреннего слоя должна быть идеальной. Если на ней появятся какие–либо бугорки, нить от шва и т. д., то в этом месте образуются кровяные сгустки — тромбы, которые грозят закупоркой сосуда. Вот почему сшиваемые поверхности должны касаться друг друга именно внутренними слоями.
На требования практики, как это часто бывает, откликнулась научная и инженерная мысль. В конце 1945 года идеей создать аппарат для соединения любых сосудов, чтобы врачи смогли свободно пересаживать человеку любой орган, даже глаз, загорелся молодой энергичный инженер В. Ф. Гудов. Ему помогли достать необходимое оборудование, средства и организовать конструкторскую группу в составе инженеров и врачей.
Вскоре В. Ф. Гудов представил модель своего аппарата, с помощью которого соединение сосудов осуществлялось маленькими П-образными скрепками из тантала, вроде тех, какими сшивают школьные тетради.
Аппарат состоял из двух разъемных частей. Каждая с помощью специальных втулок, соответствующих диаметру сосуда, надевалась на его конец. Потом обе части соединялись, и скрепки, расположенные в «магазине», прошивали сосуд по всей его окружности, создавая прочное соединение [25].
Сосудосшивающий аппарат.
С течением времени скрепки постепенно «замуровывались» окружающими тканями. Тут действительно было чем заинтересоваться! Мы апробировали аппарат. Сшивание сосудов с его помощью отнимало у хирурга всего 3–4 минуты вместо 30 минут или часа, а по крепости и результатам приживления превосходило все другие методы. Это был успех!
Сосудосшивающий аппарат стал гордостью послевоенной медицинской техники. Он вызвал большой интерес у хирургов, особенно тех, кто занимался лечением поврежденных сосудов.
Наложение ручного шва требует от хирурга ювелирной техники, большого мастерства и времени.
Даже при строгом выполнении всех деталей ручного шва трудно исключить попадание отдельных стежков нити в просвет сосуда, а это может привести к образованию пристеночного тромба, который по мере его роста вызовет закупорку. При механическом шве это исключено. Танталовые скрепки, размещаясь по окружности сшиваемого сосуда, не соприкасаются с током в крови. А главное — для соединения отрезков сосуда требуются считанные доли секунды!
Когда сосудосшиваюший аппарат прошел необходимые испытания и проверку в клинике, мы стали показывать его зарубежным хирургам. В 1956 году выезжали в Лондон, где демонстрировали в госпитале Св. Марии. Профессор Г. Робб, известный специалист в области хирургии сосудов, дал высокую оценку аппарату и высказал желание побыстрее его приобрести.
С большим вниманием он слушал наш рассказ о том, над чем сейчас работают советские хирурги, живо интересовался операциями на сердце и желудочно–кишечном тракте и задавал много других вопросов: как в СССР оперируют на кровеносных сосудах, какие материалы применяются для пластики их и т. д.
Профессор Г. Робб попросил нас познакомить студентов медицинского колледжа, где он читал лекции, с достижениями советской медицины. Особенно заинтересовал аудиторию аппарат по сшиванию тонких кровеносных сосудов. Чтобы лучше продемонстрировать его работу, ее запечатлели на пленку. А затем наша делегация преподнесла сосудосшивающий аппарат в дар Британской медицинской ассоциации.
В 1957 году мы показывали аппарат хирургам, собравшимся на Международный конгресс в Атлантик—Сити (США).