О мышлении в медицине - Глязер Гуго. Страница 56

Подлинная хирургия смогла развиваться только после того, как Мортон и Джексон ввели общий наркоз (1846), а Листер ввел сначала антисептику (1867), т. е. опрыскивание операционного поля слабым раствором карболовой кислоты, а затем и асептику, т. е. работу на обеспложенном операционном поле обеспложенными инструментами и перевязочным материалом. В этом направлении особенно много работал Бергманн. Оба эти достижения, наркоз и применение асептики, стали исходными точками современной хирургии, причем появилась возможность производить вмешательства, о которых ранее нельзя было и думать. Стали возможны большие полостные операции — на грудных и брюшных органах — и мозговая хирургия, причем хирургия достигла блестящих успехов.

Если ранее сословие хиругов и цирюльников занимало в медицине лишь второстепенное место, то теперь хирургия вышла на первое место, и хотя внутренняя медицина оставалась основой всей медицины, хирургия все–таки стала самой популярной отраслью медицины, вызывающей всеобщее изумление.

Теперь появилась возможность продумывать многое новое и выдающееся, испытывать это экспериментально и затем применять в клинике. Рассматривая историю хирургии последнего времени, мы видим, какой понадобился великий ход мысли, чтобы достичь этих успехов и превратить искусство рук в дело ума. Торакальная хирургия, хирургия сердца — примеры этому. В клинику был доставлен человек, которому бык нанес рогом проникающую рану в грудь, и вследствие этого человек погиб. Sauerbruch рассказывает в своих воспоминаниях, что он ночь напролет думал о том, как предотвратить подобную катастрофу, — нельзя ли оперировать в грудной полости без того, чтобы легкие спались вследствие давления внешнего воздуха. Началом грудной хирургии было создание камеры с пониженным давлением; описание размышлений хирургов, экспериментов, успехов и неудач составляет драматическую главу в хирургии. В настоящее время грудная хирургия благодаря введению интубационного наркоза (непосредственно через трахею) стала чем–то самим собой разумеющимся и ею занимаются в каждой хирургической клинике.

Как изумительна хирургия сердца! Это действительно чудо мышления человека, причем инженер и медик должны сообща способствовать тому, чтобы нож хирурга мог проникнуть в сердце. Надо было работать на остановившемся сердце, но без прекращения кровообращения в головном мозгу, так как клетки головного мозга нельзя оставлять без подвоза кислорода, т. е. крови в течение времени, превышающего несколько минут. Экстракорпоральное кровообращение, осуществляемое аппаратом искусственного кровообращения, делает это возможным, и благодаря этому хирург в состоянии не только вмешиваться при повреждениях сердца, но и вскрывать этот орган, чтобы расширить суженный клапан или заменить его искусственным клапаном из пластика, чтобы исправить врожденный или приобретенный порок сердца, возвратить радость жизни жалким blue babies (болезнь Киселя-Фалло) и достигнуть успехов, о которых ранее можно было только мечтать.

Создание аппарата искусственного кровообращения, можно сказать, было навеяно теми мыслями, которые ранее уже привели к так называемому «мытью крови», применяемому с целью удаления ядов из крови.

Случаи прекращения деятельности почек нередки; примером может служить отравление сулемой. Если удается хотя бы в течение недели заменить почку и каким–либо образом удалять из крови вредные вещества, то мы этим предотвращаем грозное отравление мочой, уремию, и спасаем человека. Хирургия обеспечила также и эту возможность, и так называемая искусственная почка известна всюду.

Урология, с полным основанием отделившаяся от общей хирургии, смогла сделать большие успехи только после изобретения эндоскопии. В мочевой пузырь вводят металлический оптический инструмент, на конце которого имеется электрическая лампочка; это позволяет осмотреть слизистую оболочку пузыря и произвести вмешательство, удалить инородное тело, а прежде всего поставить диагноз. Впоследствии научились вводить через этот инструмент тонкий катетер в мочеточник и даже в почечную лоханку; это позволило ставить диагноз и применять лечение, что ранее не было возможно.

Эндоскопия, осмотр полостей человеческого тела через естественные отверстия или посредством небольшого прокола, сопровождающегося введением инструмента, стала важным и часто применяемым вспомогательным методом в диагностике и терапии. К ней впоследствии прибавилась биоскопия, т. е. возможность при помощи эндоскопа извлечь крохотный кусочек ткани какого–либо органа, например печени, и затем исследовать его микроскопически. Это позволяет делать важные выводы о характере заболевания, особенно в части дифференциального диагноза, например, насчет наличия и отсутствия злокачественного перерождения.

Вся область хирургии в наше время уже необозрима, и поэтому в ней оказалась необходимой специализация. Об урологии мы уже говорили. Более молодой областью является нейрохирургия. Правда, уже культурные народы древности применяли операции на черепе; путем трепанации удалялся кусочек кости черепного свода, главным образом с культовыми целями, но иногда и с лечебной, так как таким путем, например, у душевнобольных рассчитывали удалить из черепа дурное начало. На протяжении последних десятилетий нейрохирургия отделилась от общей хирургии, и это, несомненно, было в интересах больного. Ибо нейрохирургия требует всестороннего образования, она должна в одном лице объединять невропатолога и хирурга. Важнейшим толчком к развитию, этой отрасли послужил метод контрастирования и рентгенологического исследования сосудов головного мозга (Moniz), позволивший определять локализацию очагов (нейрорентгенология). Это дало возможность точно определять местоположение опухоли и применять соответствующее лечение. В таких случаях, естественно, требуется точный анализ и ряд других исследований, в частности со стороны окулиста. Таким образом нейрохирургия стала делом коллектива, который способен ставить точный диагноз и выбирать метод лечения не только при опухолях, но и при аневризмах сосудов головного мозга. Затем, в 30‑х годах, психиатр Hanz Berger разработал метод электроэнцефалографии, оказавшийся ценным также и для нейрохирургии [11].

Помимо названных двух групп заболеваний, опухолей и аневризм в головном мозгу, нейрохирург может вмешиваться также и в случаях мозговых кровоизлияний и закупорки мозговой артерии; оба вида поражения часто наблюдаются как последствия атеросклероза. В таких случаях нейрохирург пытается, щадя мозговую ткань, удалить кровяные сгустки или устранить закупорку сосуда, что иногда приводит к полному восстановлению кровоснабжения. Нейрохирурги производят также и замену кровеносного сосуда протезом, но в настоящее время это только начало нового раздела.

Также и лечение эпилепсии в наше время в ряде случаев передают хирургам — тогда, когда удается обнаружить очаг, вызывающий судороги, и удалить его. Подобными устранимыми причинами эпилепсии являются не только повреждения на войне и присутствие инородного тела, но и заболевания кровеносных сосудов, и число больных, которых возможно вылечить оперативным путем, будет увеличиваться, что обеспечит успехи неврологии.

Также и некоторые пороки развития головного мозга подлежат хирургическому лечению. В самое последнее время появилась хирургия по поводу болей. В некоторых случаях, когда боли не уступают ни одному виду консервативного лечения, обращаются к нейрохирургу с вопросом, нельзя ли здесь помочь рассечением в спинном мозгу путей, проводящих боль. Так бывает, например, при сильных приступах болей в связи с раковыми метастазами в костях или при давлении опухоли, которую невозможно удалить, на нервный пучок и, наконец, при резких болях в области тройничного нерва. Во всех этих случаях нейрохирург иногда может оказать необходимую помощь.

Уже упоминавшаяся нами лоботомия, т. е. разрез через определенный участок в головном мозгу, редко применяется в клинике. Вопрос об этом нейрохирургическом вмешательстве возникает при особенно сильных болях, против которых мы не можем помочь анальгетическими средствами, и при возбуждении у страдающих шизофренией. В таких случаях говорят о психохирургии; она всегда бывает последним прибежищем терапии. В заключение следует упомянуть о другом крупном достижении — о нейрохирургическом лечении паркинсонизма посредством стереотаксического вмешательства.