Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда - Каменева Елена Николаевна. Страница 11
Приведем наблюдение такого неразвернутого бреда преследования при шизофрении.
Больной Г., 38 лет, инженер. Болен со студенческих лет; заболевание проявилось с явлений навязчивости. В возрасте 24 лет после психотравмы были нестойкие идеи преследования, состояния раздвоения. В дальнейшем с годами, периодически обостряясь, стали нарастать головные боли, идеи отношения, стал злым, апатичным. В больнице все время испытывает какой-то страх, тревогу; появилась подозрительность. Мучают мысли о том, что «не то сказал», «не то сделал», все время кажется, что в чем-то виноват: «боюсь как преступник, а в чем дело сказать не могу». После беседы с врачом беспокоится, что дал такие подробные сведения о себе, боится, что это может быть как-то использовано против него; особенно беспокоит больного, что он рассказал о своих страхах, из чего могут сделать вывод, что он на самом деле в чем-то виноват. Отдельные замечания, высказанные больным, оставляют в нем смутное неприятное чувство, кажется, что они могут стать причиной неблагоприятных последствий. После этого долго не может ничем заниматься. Кажется, что сделал что-то скверное. После того, как сообщил как-то врачу, что у него есть ружье, долго волновался, казалось, что ружье собираются у него отнять Часто думает о том, что его считают симулянтом, случайно повторяющиеся вопросы кажутся проверкой. После беседы с врачом появляется тревога, переживание какой-то зависимости: «точно стал зависеть от человека, с которым разговаривал, кажется, что он может со мной что-то сделать, появляется страх перед ним». Если лицо, с которым больной только что разговаривал, посмотрит на него, это еще больше подкрепляет подозрения Иногда в разговоре окружающих больной усматривает намеки, направленные в его адрес. Взгляды окружающих часто становятся неприятными, вызывают тревогу. Часто кажется, что про него говорят окружающие, что подошел не вовремя к людям, с ним не хотят разговаривать. Иногда накапливаются отдельные факты, которые поддерживают мысль в направлении его подозрений, но последние не систематизируются.
В данном случае у больного, страдающего в течение ряда лет периодически обостряющейся шизофренией, имеют место непонятные для него, ничем немотивированные состояния страха и тревоги, возникающие всегда при соприкосновении с окружающими людьми и сопровождающиеся неясными опасениями какой-то опасности со стороны этих людей. Подобного рода аффективные состояния больных не могут рассматриваться как какие-то первичные явления, из которых может быть выведен бред.
Возникновение в бредовых состояниях при шизофрении как бы нового качества психического функционирования, отличного от обычного и необъяснимого психологически, становится понятным с точки зрения учения И. П. Павлова о том, что в основе бреда лежат фазовые явления в коре головного мозга, т. е. гипнотическое состояние.
Необходимо обратить внимание еще на один клинический факт, имеющий место иногда у больных шизофренией вообще и при наличии бреда преследования в особенности. У многих из этих больных уже в ранних стадиях заболевания можно констатировать какое-то глубокое изменение их отношения к другим людям. Больные с относительно благоприятным течением шизофрении, доступные и способные отнестись критически к своим переживаниям, отмечают, что с начала заболевания они стали по-другому относиться к людям, чем раньше. Уменьшается потребность в общении с людьми и непосредственность при этом общении, любовь к людям, сочувствие к ним и желание помочь, исчезает чувство симпатии. Все это заменяется каким-то недружелюбным или холодным отношением к людям, больные в каждом человеке подмечают неприятные, отрицательные черты. Наряду с этим, а иногда и одновременно, появляется недоверие к людям, предположение об отрицательном отношении с их стороны: больным кажется, что их обманывают, хитрят с ними и т. д. В дальнейшем может возникнуть абортивно-параноидный синдром в виде общей параноидной настроенности, постоянной подозрительности и настороженности, склонности к идеям отношения и преследования в широком смысле этого слова: больному кажется, что ему делают на зло, подводят, выживают, избегают, говорят плохое и т. п. При этом аффекта страха может еще не быть. Эти картины могут нерезко переходить друг в друга.
Приведем наблюдения.
Б-ная В., в возрасте 32 лет, перенесла острый приступ шизофрении с выраженным параноидным синдромом (бред преследования и отношения). За 8–10 лет до явного начала заболевания изменилось ее отношение к людям: стала «разборчиво» относиться к ним, чаще люди вызывали в ней чувство антипатии, общение с ними стало неприятным. Одновременно с этим больная стала недоверчивой, перестала делиться своими переживаниями с подругами; стало казаться, что они все расскажут, что говорят с нею неискренно. На работе казалось, что на занимаемую ею должность хотят поставить другое лицо. Иногда казалось, что в общественных местах все на нее обращают внимание, говорят о ней, смотрят на нее. Эти явления с годами усиливались.
Б-ной Л., 37 лет, врач по профессии. Отмечает у себя появление с юности подозрительности к людям и отчуждения от них; «хотелось жить одному где-нибудь среди природы». Люди стали противны или безразличны, друзей не имел. Среди людей был всегда как-то скован, обособлен. Было постоянное чувство настороженности «готовности к подозрениям». С годами подозрительность нарастала; малейший повод ее усиливал. В дальнейшем развернулись выраженные идеи преследования и отношения, которые заставляли больного постоянно менять места работы; появились также расстройства мышления и другие симптомы шизофрении.
Б-ная С. следующим образом описывает изменение своего отношения к людям, появившееся за несколько лет до явного начала шизофрении, протекавшей с параноидным синдромом: «Раньше была общительная, доверчивая, но уже давно стало казаться, что всем только мешаю, не подхожу к компании, что люди недовольны мной, не хотят разговаривать, говорят обо мне плохое». Люди стали ей вообще неприятны, стала замечать все их отрицательные стороны.
Те же черты враждебности и недоверия, но с более выраженной аффективной насыщенностью мы наблюдаем у бредовых больных в острой стадии шизофренического процесса. Это глубокое и стойкое изменение эмоционального отношения к людям вначале может носить избирательный характер и других выраженных эмоциональных расстройств может еще не обнаруживаться. Как раз параноидные больные длительное время сохраняют профессиональные и интеллектуальные интересы и не обнаруживают столь выраженного безразличия к окружающему, как многие другие больные шизофренией без выраженного параноидного синдрома.
Таким образом, можно говорить о нарушении нормальных взаимосвязей между личностью больного и человеческим коллективом, причем имеются все данные за то, что шизофреническому процессу присуще вызывать это нарушение, которое является одним из основных проявлений клиники шизофрении.
Можно думать, что эти клинические факты обусловлены определенными патофизиологическими сдвигами в высшей нервной деятельности, что у больных в связи с заболеванием шизофренией нарушаются те прочные условные и даже безусловные связи с внешней средой, с коллективом, которые входят в структуру человеческой личности при ее формировании. При этих условиях возникают новые патологические связи, лежащие в основе бредовых идей. Это может привести к указанным выше изменениям отношения больного к другим людям и переживанию иного отношения к ним — отсутствие влечения к обществу людей, чувства симпатии, параноидная настроенность. При кататоническом ступоре, в основе которого лежит диффузное торможение коры головного мозга, у больных полностью отсутствует связь с коллективом — ступорозные больные ничем не реагируют на поведение окружающих людей и не включаются в жизнь коллектива. У них не только наступает нередко полное торможение функции речи, но и отсутствует и элементарная ориентировочная реакция — поворот головы к собеседнику. Мы этого не видим обычно при параноидной форме шизофрении, при которой торможение менее диффузно и менее глубоко.