Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда - Каменева Елена Николаевна. Страница 28

Больной К., 37 лет, находился в 1-й Московской психиатрической больнице в 1936–1938 гг.

Анамнез: со стороны наследственности патологии не отмечается. Рос тихим, вялым, но вспыльчивым ребенком. Окончил 6 классов реального училища, способности были средние, но очень любил читать по разным специальностям, больше всего исторические книги. С детства интересовался войной, любил фантазировать. Казалось, что родители хуже относятся к нему, чем к другим детям, все делают как будто «нарочно», считают дураком, унижают. Уходил в себя, был застенчив, неразговорчив, не любил людей, мечтал отличиться на войне, служить при дворе, интересовался жизнью царя и его любовницами. Любил читать романы фантастического характера, часто воображал себя героем прочитанных книг. Иногда уже тогда высказывал предположение, что он не сын своего официального отца, так как не похож на него, у него «аристократические склонности», и родители относятся к нему не как к родному сыну. Настроение больного было грустным, периодически наступала апатия, не хотелось выходить из дома, встречаться с людьми, периодически чувствовал прилив энергии. С 25-летнего возраста стал религиозным, мечтал уйти в монастырь, подальше от людей. В то же время любил «сильные ощущения». События жизни больного установить трудно, так как он привносит в анамнез бредовые измышления; много странствовал, менял места, по его словам, он служил 3 года в армии. После демобилизации был в различных городах, служил на различных должностях, большей частью по конторскому делу, несколько раз был женат. В 1936 г. служил в Уссурийской республике, жил в квартире директора вместе с женой, на которой женился недавно. Вскоре стал замечать, что директор ухаживает за его женой, они «перешептываются», ходят «с распухшими от поцелуев губами». По настоянию больного он с женой уехал в Москву. По дороге стал слышать какие-то странные разговоры, смех, замечал перемигивания пассажиров. Окружающие делали намеки, смеялись над ним, говорили, что его жена ведет себя безобразно, один пассажир рассказал, что к ней «стоит целая очередь мужчин». Больной слез с поезда на остановке, но там «весь город стал ходить за женой». Больной возмущался, упрекал жену. В конце концов был помещен в психиатрическую больницу, где пробыл месяц. После этого «начались издевательства». Делали специально так, чтобы больной ничего не мог купить, устраивали всегда очереди. Что бы больной ни спрашивал в магазине или столовой, этого никогда не оказывалось; когда хотел черного хлеба, предлагали белый и пр. Уехал в Москву к сестре, которая 30/IX—36 года поместила его в 1-ю Московскую психиатрическую больницу.

В больнице все казалось странным, непонятным. Вокруг велись непонятные разговоры. Например, больной слышал: «отдай четыре копейки». Постепенно, суммируя все и размышляя, больной «пришел к выводу, что „заточен“ в больницу как царский сын, что отцом его является Николай II, а матерью баронесса фон-Г., его любовница». Женой больного, как он понял, «была фрейлина Николая II, которая скрывалась под вымышленной фамилией». Вскоре ему стало понятно, что слова «отдай четыре копейки» означают «отдай четыре венца».

Больной узнал тайну своего рождения не только от царя, но и от бога. Первым звеном, послужившим к открытию этой тайны, было слово «небо», которое составлено из первых букв следующей фразы: «Николай есть бог-отец». Больной стал думать над этим и пришел к заключению, что если один из царей бог-отец, то кто-нибудь из предков или потомков такого государя должен быть богом-сыном или богом-духом святым. Николай I был богом отцом, его преемник Александр (по убеждению больного) был богом-сыном. Николай II — снова бог-отец, больной, которого зовут Александром, является его сыном. В прошлом он был на земле в лице Александра I, после его смерти управлял вселенной на небе, пока не пришла очередь снова родиться и управлять землей. Такое перевоплощение было с больным много раз «в течение 7 тысяч лет, пока существует мир». Наконец, больному «стало известно», что скоро конец мира, так как от «огненного ядра земли постоянно сгорает ее кора; год за годом она становится все тоньше и тоньше. Коры хватит только до 1952 года». О годе кончины мира, когда все сгорит, он узнал из следующего: 1) «он родился 25-го числа», 2) его отец «Николай II умер 52 лет», 3) «в коробке спичек 52 штуки», 4) «революция была 25 октября, ровно через 25 лет после рождения больного». «Если переставить в числе 25 цифры, получается 52». «Все это является прямым указанием, что миру суждено существовать до 1952 года». Подтверждение своих данных о конце мира больной находил в различных журналах в таких выражениях, как «мировой пожар», и пр. Одним из доказательств своего происхождения он считал то, что «родился в сорочке», кусочек которой будто бы ему показывала приемная мать. В больнице, по словам больного, его унижали и оскорбляли. «Все делалось нарочно», — нарочно открывали форточки, толкали его, били его, пускали запахи, подговаривали больных против него.

Физический и неврологический статус без отклонений от нормы.

Психический статус в 1938 году: больной ориентирован в окружающем, с больными избирательно общителен, держится независимо, режим часто не соблюдает. Отказывается во-время вставать, обедать в столовой, работать, ходить на прогулку. Вял, пассивен, ничем не занимается. Иногда целыми днями не встает с постели, иногда много рассуждает, спорит с окружающими, вмешивается в чужие дела: «за правду». Бывают вспышки возбуждения, во время которых склонен к агрессии, но вообще эмоционально беден. Мимика однообразная, на лице часто саркастическая улыбка. Доступен, большей частью охотно говорит о своих переживаниях, но иногда замыкается; рассказывает о себе эпически бесстрастно, невозмутимо, с видом превосходства над собеседником.

Больным себя не считает, ни на что не жалуется, по собственной инициативе в беседу не вступает. Говорит, что чувствует себя хорошо. Высказывает бредовые идеи с характером величия и преследования, описанные выше. Считает себя царским сыном и вместе с тем сыном божьим — «Мессией». Он может спасти и уничтожить мир. После его смерти вместо солнца будет висеть над миром красный фонарь и тогда перестанут говорить «белый свет», а будут говорить «красный свет». «Все предметы будут черными или кроваво-красными, вода будет как кровь». Однако, невзирая на свою «власть и права», он спокоен, он «ничего не добивается и не будет добиваться». Галлюцинации отрицает, однако сообщает, что по «невидимому телефону» грозят убить его крысами. Видел крыс, пробегающих в уборной. Считает, что невидимые крысы сосут его тело. Одно время хотели заразить его сифилисом, но это не удалось. На него действуют электричеством, гальваническим током, он чувствует «дуновение ветерка», в нос «ударяли разными запахами», вообще его продолжают подвергать в больнице различным унижениям. Он прощает людям все их прегрешения и заблуждения, в частности, свое похищение из царского дворца и воспитание под чужим именем в семье своих приемных родителей.

Бред больного носит стойкий характер, не поддается коррекции, систематизация его, повидимому, уже закончилась. Расцвет его, повидимому, относится к первому времени пребывания в больнице, и новые впечатления в него не включаются, но все сообщенное в анамнезе имеет для него значение и в настоящее время. Общий уровень умственного развития довольно высокий. В житейских вопросах ориентируется правильно. Формальные способности сохранены. Наблюдателен, знает, что делается в отделении, дает характеристики больным и персоналу. Речь довольно связная. Самооценка, как можно заметить по некоторым намекам, повышена, но говорить подробно на эту тему отказывается. Пребыванием в больнице тяготится, хочет выписываться, чтобы «поселиться в деревне и обрабатывать землю». Особенной активности в этом направлении не проявляет.