Лики прошлого - Багдыков Минас Георгиевич. Страница 35

Отмечено, что наблюдается значительное количество людей, одаренных природой многогранностью своего таланта, созидателей, и ежели эти природные данные освещаются еще и трудолюбием, желанием как можно больше создать, познать, выразить себя, одарить людей чем-то ярким, интересным, неординарным, то в результате деятельности такой творческой личности может родиться уникальное произведение, оставляющее заметный след в памяти людей, и являться примером подражания, пониманием того, на что способен человек в своем стремлении к творчеству, познанию, самовыражению.

В памяти ростовчан хранится ярко прожитая жизнь незаурядной, талантливой личности врача-стоматолога, протезиста, музыканта и скульптора Н. В. Аведикова.

Это был небольшого роста, коренастый, всегда задумчивый, с небольшими выразительными добрыми глазами, пышной копной волос, спускающихся до плеч, неторопливый в движениях человек. Его степенность, рассудительность, выразительные умные глаза, облик художника невольно создавали у окружающих чувство спокойствия, уверенности и уважения к нему.

В 50–60-е годы каждый вечер его можно было увидеть и услышать в кинотеатре играющим в оркестре перед началом киносеанса на саксофоне. Многие ростовчане специально приходили на киносеанс только для того, чтобы послушать игру Н. В. Аведикова, соприкоснуться с еще одной гранью его таланта.

До сих пор знающие его люди оспаривают вопрос, где он проявил себя наиболее ярче: в музыке, скульптуре или же стоматологии?

В качестве протезиста его изделия были поистине уникальными, выполненные им работы порой не знали аналогов. Музыканты, потерявшие зубы, были лишены возможности работать, и только он мог воссоздать утраченное, да так, что стареющие трубачи продолжали работать, радуя слушателей чистотой звучания. Он продлил жизнь многим ростовским певцам, актерам, чтецам.

Скульптурные работы Н. В. Аведикова восхищали знатоков на выставках особенностью пластики, яркими образами, динамизмом и красотой. Многие созданные им скульптуры, монументальные композиции отвечали чаяниям и надеждам жителей нашего города.

Созданная им монументальная композиция, установленная на месте ростовского «Бабьего яра», буквально потрясла граждан глубиной своего философского замысла, полнотой скорби, протеста и трагизма. В Змиевской балке она обличает, взывает и предупреждает живущих.

Прошли десятилетия, не стало среди нас автора, а равнодушных к его творчеству нет. Каждый, кто проезжает или же проходит мимо, замедляет свое движение, отдавая дань памяти землякам, трагически погибшим от рук изуверов на этом, теперь уже вечно печальном месте. С благодарностью вспоминается имя человека, чье искусство и талант могли воплотить в камне боль и страдания по трагически ушедшим.

Им создавалась и городская скульптура Вити Черевичкина в пионерском парке, и бюст Седова у речного училища.

Творчество этой незаурядной, талантливой личности отмечено в памяти ростовчан как определяющее некоторые штрихи эпохи, в которой жил и творил Н. В. Аведиков.

Одной из особенностей интеллекта человека является способность развивать свою эрудицию. Такие личности, безусловно, обращают на себя внимание, и если при этом у них имеются качества лидера, то они способны повести за собой доверившихся им людей. К сожалению, такие люди зачастую страдают целым комплексом негативных качеств, упиваются дарованными им возможностями, а знаниями и умениями манипулируют в корыстных целях. Отсутствие духовности приводит их и людей, на которых они влияют, к беде и трагедии. Вспоминается мне судьба одного из бездуховных эрудитов. Выглядел он примечательно, был небольшого роста, ну просто карлик, с лысой, несуразно большой головой, мясистым кривоватым носом, маленькими, незапоминающимися, бегающими глазами — одним словом, безобразный. Однако как только он начинал говорить, все менялось, и постепенно он овладевал аудиторией и вниманием слушателей, а отталкивающее уходило на второй план. Этот дар оратора, по-видимому, перешел к нему по наследству от отца-адвоката, мастера слова.

Он был блестяще образован, знал литературу, искусство, прекрасно читал стихи, при этом знал в них толк. Имел незаконченное консерваторское образование. Садился за фортепиано, брал первые аккорды, и вмиг исчезала его внешняя убогость и непривлекательность. Музыка была у него особая, эмоциональная, исходящая из самого сердца исполнителя, просто болезненная.

Будучи хорошим психологом и актером, он мог использовать и особенности своей игры, влияя на того человека, которого он решил очаровать и взять в плен своего внимания. Он создавал особый, запоминающийся колорит первого знакомства с ним и одновременно намечал тональность дальнейшего общения с познакомившимся человеком. Найдя точку опоры в первом общении, он начинал раскручивать большие и малые круги, обнаруживая, обольщая и приближаясь при этом к самой душе человека. Будучи личностью незаурядной, активной, он имел знакомых во всех слоях общества. Впадая в откровения, доходил до цинизма в своих рассуждениях об извращениях и получаемых им при этом радостях. Все это носило порой жуткий характер демонизма одаренной личности.

Однажды мне довелось попасть в прожектор его пристального внимания, и он буквально выловил «случайно» меня и пригласил к себе в дом. Этот период в моей жизни был крайне тяжел душевными переживаниями, рушились надежды не только на будущее, но главное, вера в людей, их порядочность.

У него дома в общении с ним все озарилось светом и надеждой, звучала созданная им музыка на старинном «Стейнвейне», были философские раздумья Рахманинова, читались стихи Фета, Блока, Есенина, он делился своим пониманием «Бесов» Достоевского, показывал близкие моему сердцу произведения нахичеванских художников и работы своего сына, много и добро вспоминал о своем отце.

На высоте этого интеллектуального блаженства внезапно раздался междугородный звонок из Ленинграда, звонила женщина-художник.

Метаморфоза наступила вдруг, и внезапно все для меня стало окрашиваться: в цвет грязный, площадный, омерзительный и липкий. Он самозабвенно разговаривал с женщиной на понятном им обоим языке блатным матом, перемежаемым и порнографическими подробностями.

Именно в эти минуты откровения проявилось то, что его характеризовало, определяло двуликость, двоедушие и абсолютную бездуховность, безнравственность и цинизм.

Ушел я немедленно, так как мне не хотелось возвращаться к прерванной теме, слушать музыку и стихи с философскими размышлениями у фортепиано. Уйдя из этого кошмарного дома, оказался в душевной растерянности. Меня долгое время терзал один и тот же вопрос, как может случиться, что человек, от природы наделенный умом, имея хорошее образование, может блаженствовать и радоваться как наивное дитя, произнося пакость непотребную?

Спустя многие годы мое предположение подтвердилось трагедией, разыгравшейся в доме нашего интеллектуала. В городе поговаривали, что он имел тесную связь с бандитами, был их наводчиком. Доверчивые люди открывали на его зов свои квартиры… и впускали к себе истязателей, желающих получить от них богатство, о котором он, как адвокат, знал.

Вскоре банда была обезврежена, он исчез, и в дом ночью тайно привезли изуродованный труп. Индивидуальные человеческие способности: целеустремление, поиск, заметные достижения, признания порой ничего общего не имеют с духовностью и высокими моральными качествами человека.

Удивительно наше время: происходящее вокруг нас, как реализация многовековой мечты прогрессивных умов. Это наши гениальные предки в то далекое время могли предугадать, рассчитывать движение планет и светил, а также процессы, происходящие в организме человека. Нашли ответы на вопросы о строении Вселенной и клетки живого, что подтвердили открытия конца двадцатого века.

Мы в настоящее время все умеем, осязаем, но остаемся по-прежнему на пещерном уровне развития в области понимания счастья, разбиваемся о гримасы нашего быта и нравственного убожества. Все чаще слышатся упреки в адрес тоталитаризма, считается, что только система создала предпосылки к деградации нравственности и общества. Возможно, это и так, но не в полной мере. Все же в основе человеческой трагедии лежат другие причины, заложенные глубоко в недра человеческой сути, его генетического кода.