Лики прошлого - Багдыков Минас Георгиевич. Страница 42

Одна из таких работ осталась в моей памяти, стал появляться и у меня личный опыт. Жила в горном Унгурском ауле девочка, которую в день рождения сосватали родители с родившимся мальчиком из аула по другую сторону хребта.

Шло время, росли дети, но в поведении девочки появлялись необычные признаки и желания. Бегала она с ватагой ребят, хорошо мастерила, охотно вступала в драки и зачастую была победителем, а главное, любила одеваться в брюки.

Вскоре в дом пришла беда: умер ее отец, кормилец, заботу по дому она взяла на себя — ремонтировала постройки, пилила и колола дрова. Однако настало время, и за невестой пришли из соседнего аула, а девушка и думать не хотела о замужестве. Закон есть закон и свадьба стала неотвратимой.

Однажды, когда она покрывала крышу туалетного помещения, во двор вошли сваты, что означало — час настал. Не попрощавшись с родственниками, убежала она из отчего дома, устроившись на стройку чернорабочей. Заработала деньги, уехала в Москву, где была консультирована в институте эндокринологии, где ей предложили поехать в Ростов для проведения многоэтапной операции, после чего ее мечта стать мужчиной может быть достигнута. И вот мне впервые наяву пришлось видеть не только со стороны, но и участвовать в этой метаморфозе. Под наркозом была вскрыта брюшная полость и удалено все, что могло определять деторождение, а затем был заготовлен из кожи живота стебель, которому предстояло быть прообразом мужского полового органа.

Что делать дальше? Оставлять ли в женской палате или сразу же переводить в мужскую? Длительные психологические разговоры с больной определили возможность ее пребывания в женской палате.

Спустя два месяца, ей произвели оперативное вмешательство, которое четко определило, что оставлять ее в женской палате нельзя. В ткань ствола мобильной части лоскута в ее середину был введен хрящ, взятый у нее из ребра. После операции она была отправлена в небольшую мужскую палату, где лежали больные крайне тяжелые, и которые, прийдя в себя, переводились в общую палату.

Вскоре больную перевели в общую мужскую палату, при этом подстригли под «бокс», дали брюки, пояс, пиджак, а это было летом, и конечно, пачку папирос «Казбек». Казалось, что двухлетнее страдание вознаграждено, однако, видимо, самыми мучительными были следующие месяцы вживания в образ мужчины, в деталях и тонкостях обыденной жизни. Она стала говорить грубым голосом, задиристо, плевать сквозь зубы, украшать стенку около кровати различными фотографиями обнаженных девиц.

Вскоре дежурные врачи стали замечать нашего юношу с девчонками в темных уголках коридоров, все это стало приобретать настораживающие формы. Пришлось читать много литературы о сексопатологии, изменении психики людей при подобных обстоятельствах. Литература, которая изобилует в наше время, тогда была в запрете и выдавалась только по специальным разрешениям.

На кафедре, посоветовавшись, приняли решение рекомендовать ей учиться в университете на юридическом факультете, дабы вооружить ее знаниями закона. Настало время выписки из стационара, пришел начальник паспортного отдела милиции и выдал ей паспорт на имя не Василисы, а Василия и провел большую разъяснительную беседу.

С тех пор периодически в городе я видел статного, ладно сложенного молодого человека с бело-матовой кожей в хорошо сшитом темном костюме, выходящего из дверей университета, бережно ведущего блондинку. Периодически он наведывался ко мне, проверялся, и мы вели долгие необходимые беседы. Брак свой он не оформлял официально, но половой жизнью жил, по-видимому, успешно.

Удивительная вещь природа, как она все приспосабливает для своих нужд, уже спустя девять месяцев созданный нами орган четко напоминал естественный. В организме недоставало мужских половых гормонов, а введенные внутримышечно не давали желаемых результатов. Пришлось консервировать яички погибших людей при автомобильной катастрофе и просаживать на сосудистой ножке в мышцы. Василий был счастлив, свершилась его мечта, он стал не только мужчиной, но и любимым женщиной. Перед последней встречей с ним вновь было огорчение, но уже на другую тему — отсутствовала растительность на бороде. Оказывается, для полного счастья ему следовало отрастить бороду и поехать в родной аул с женой и показать всем, как они были неправы, считая его женщиной.

Так, в молодые годы мне пришлось приобрести опыт общения и умения помогать больным, казалось, вовсе не хирургического профиля, страдающих половой слабостью, нехваткой в организме гормонов, приобщиться к секретам фалопластики.

Психика этих несчастных людей, страдальцев, изломана порой нечеловеческими страданиями, они замкнуты, одиноки и свою неполноценность возводят в ранг трагедии, порой не желая жить и склоняясь к суицидальным попыткам.

В 60-е годы эта проблема не очень интересовала хирургов, так как появилась возможность проводить обширные операции, работать на сердце, легких в силу того, что в хирургию вошел эндотрахеальный управляемый наркоз.

Между тем, сама идея консервирования и пересадки яичек имела смысл и была не так уж сложна в реализации. Изучая действие отечественного препарата цигерола на заживление ран, невольно пришлось заниматься и вопросами лечения термических ожогов кожи, подготовки поверхности к пересадке, т. е. пластического закрытия дефекта.

Ревнивая любовница облила пьяного сожителя бензином и подпалила ему промежность. Более года находился бедолага на лечении, хотел покончить жизнь самоубийством.

У трагически погибшего молодого человека с идентичной групповой принадлежностью были взяты и консервированы яички и подсажены в прямую мышцу живота, а в области мошонки подсажены шарики бадминтона, которые создавали иллюзию яичек. О наших хитростях больной не знал. Долгие годы приходил он ко мне на проверку и консультации и всегда благодарил за хорошо функционирующие яички.

Как-то мне в руки попала маленькая статья, любовно вырезанная автором и переплетенная в твердую обложку. Содержание ее меня заинтересовало, так как там взволнованно описывался случай полного отсечения пальцев рук у девочки 10 лет и отсеченные пальцы были в больнице промыты и тут же пришиты на свои места, но без сосудистого шва. Удивительное заключалось в том, что пальцы прижились, и уж во всяком случае не отторглись. Была дана фотография прижившихся пальцев.

Спустя некоторое время, я был командирован в один из районов для работы в больнице, куда был доставлен ребенок двух лет с отрубленными пальцами правой кисти. Обезумевшая мать принесла с собой и пальцы, которые она отрубила своему ребенку. Оказывается, мать секирой готовила свеклу к кормлению животных, и ребенок в этот момент подставил свои пальчики под удар. Перед глазами ярко всплыли страницы накануне читаемой статьи, так поразившие меня своим хорошим результатом.

Отрубленные пальчики были промыты и положены в теплый физиологический раствор с пенициллином. Ребенку дали общий наркоз и в строго асептических условиях было произведено пришивание пальчиков. Вся эта работа была уложена на гипсовую основу. К огромному моему удивлению пальчики не теряли естественный цвет, а на вторые сутки мать забрала ребёнка и ушла из больницы домой, объявив, что без нее погибнут животные. Мне же казалось, что у родителей было недоверие ко мне, молодому врачу, и это явилось причиной скоропостижной выписки. Текущая работа захватила меня полностью, и уже не было времени для выяснения, какому врачу был доверен ребенок. Спустя месяц меня срочно вызвали с операционной сестрой на хутор, где малолетний правонарушитель в упор выстрелил из двухстволки в начальника милиции. Самолетом мы были доставлены туда и не успели выйти в поле, как к нам двинулась толпа людей, а среди них была мать с тем самым ребенком, которому я пришивал пальчики. Пока мы ехали в машине к месту происшествия, мать показала мне прижившие пальчики и, что самое невероятное, сохранившие умеренно функцию. Больше этого ребенка я никогда в жизни не встречал… Зато уверенность в максимальном сохранении ткани больной конечности осталась практически навсегда.