Клинические разборы в психиатрической практике - Гофман Александр Генрихович. Страница 15

ВОПРОСЫ К БОЛЬНОЙ

А. А. Глухарева. — Вы говорили, что передачи по телевизору показывают специально для Вас. — Почему только для меня? По всей России показывают. — Значит, про Вас известно всей России? — Я думаю, да. — Скажите, пожалуйста, с Вашим увольнением плохое отношение сотрудников на работе прекратилось? — Прекратилось. — Полностью? — Да. — А то, что с Вами происходило с сентября — октября, имеет отношение к тому, что происходило на работе? — Я даже не знаю. — Вы обдумывали, почему по телевидению вся Россия узнает о Вас? — Я не знаю. — Почему у сотрудников было такое плохое отношение к Вам? Они хотели, чтобы Вас уволили, хотели наказать Вас? — Мастер ко мне хорошо относилась, а рабочие… Она рабочих настраивает, что-то им напевает, и они потом срывают злость на мне. — Вы видели видеокамеру, которая из соседнего окна Вас снимала? — Да. Вот дом стоит, школа и рядом дом, и видно, откуда идет излучение, все это. — Вы видели это? — Да.

И. П. Лещинская. — Вы рассказывали, что у Вас в голове возникли неприятные ощущения. Что было вначале, эти ощущения или преследование? — Ощущения. — Значит, сначала было плохое настроение в связи с тем, что происходило на работе, потом появилась бессонница, потом появились неприятные ощущения, и потом услышали звук работающей камеры, появились мысли, что Вас снимают? — Да.

Ведущий. — Мы сделаем такую блокировку Вашей нервной системы, что ничего плохого Вам сделать не смогут и отстанут. Хорошо? — Да. — Всего доброго.

— Я забыл спросить, замечала ли она в отделении особое отношение к ней среди больных, были ли явления инсценировки, бредовой централизации?

Врач-докладчик. На второй день у нее было ощущение, что про нее все знают, в том числе и врач, поэтому врачу ничего про себя не рассказывала.

ОБСУЖДЕНИЕ

Врач-докладчик. По первому впечатлению, статус больной определяется галюцинаторно-параноидной симптоматикой. Скорее всего, это давний процесс в рамках параноидной шизофрении. Мы не увидели здесь выраженной аффективной окраски, растерянности, тревоги, страха.

Ведущий. — Какой основной синдром? — Синдром Кандинского. — Сейчас он у нее не выражен. На сегодняшний день, какой синдром: аффективно-бредовой, острый параноидный, параноидный, паранойяльный? — Параноидный. — Хорошо. Спасибо. Пожалуйста, высказывайтесь.

А. В. Павличенко. Я согласен с лечащим доктором, что в оценке статуса этой больной серьезных дифференциально-диагностических различий нет. Статус параноидный. Процесс развивается не остро, как минимум, 1,5–2 года по классическим этапам Ясперса. При увольнении с работы у нее, возможно, был период растерянности, бредового восприятия. После увольнения, особенно последние два месяца стали возникать галлюцинации, похожие на функциональные: они появлялись вместе с включением телевизора. Затем она постоянно слышала «голоса», интерпретировала звуки, например, щелчок принимала за включение камеры, которая ее снимает. Начало заболевания довольно позднее, приступ — галлюцинаторно-параноидный. Можно говорить о благоприятном прогнозе заболевания. У меня были подобные больные, и наблюдался довольно неплохой выход в течение 1,5–2 месяцев активной терапии антипсихотиками.

— А какой диагноз Вы бы ей поставили? — В рамках течения это, скорее всего, параноидная шизофрения, не приступообразная. Это не приступ, очерченного аффективного приступа не было. — Вы все-таки находите какие-то аффективно-бредовые компоненты? Если это так, то не ставится ли в связи с этим под сомнение диагноз параноидной шизофрении? — Здесь нет аффективно-бредовых компонентов.

Н. В. Правдина. Анамнестических сведений недостаточно. Когда мы их получим, тогда можно будет подправить наши гипотезы. Сложно выяснить, были ли у нее соматические симптомы. В принципе, имеется период сниженного настроения, идеи самообвинения, даже суицидальные идеи. Сейчас, может быть, действительно, у нее нет такого напряженного аффекта, но, скорее всего, это было до начала бредообразования. Можно сказать, что бредообразование шло по типу острого чувственного бреда. Личность примитивная. Трудно было выяснить, был ли у нее период деперсонализации. Нужно посмотреть в динамике, как она выйдет из этого состояния. В плане диагностики это, наверное, шубообразная шизофрения.

Ведущий. У нас уже есть два диагноза. Пожалуйста, какие еще предположения?

Психолог. Все попытки выяснить, были ли у нее какие-либо бредоподобные построения, может быть, в отношении своего здоровья, не дали результата. Сейчас нельзя реально воспринимать то, что она говорит, поскольку больная в остром состоянии. Это необъективная информация. Вы психологизируете ее слова. Она прекрасно работала до августа месяца и жила полной жизнью, раньше у нее никакого бреда не было. Острое состояние и развал мышления возникли только сейчас.

И. П. Лещинская. Анамнез был очень неинформативный, и она тоже сообщает мало сведений. Я считаю, что основой статуса является галлюцинаторно-параноидный синдром со всеми атрибутами синдрома Кандинского — Клерамбо. В отделении был такой эпизод, когда ее языком как бы произносилась многократно одна и та же фраза. Это ее очень мучило, но она не могла остановиться, не произносить эту фразу. Я у нее спросила, может быть это навязчивое желание? Она сказала: «Нет, я не хотела, меня заставляли». Это и галлюцинаторный, и двигательный, и идеаторный компоненты по Кандинскому. И наплывы мыслей были, когда у нее голова «распиралась». Плюс к симптомам первого ранга — комментирующие галлюцинации и идеи преследования. Никакого шизоаффективного приступа тут нет, потому что аффекта нет. А вот какая шизофрения, приступообразно-прогредиентная или непрерывная? Для того чтобы поставить непрерывную, желательно выделить паранойяльный этап.

— А что, его нет? — Скорее всего, паранойяльный этап длился 2 года. Теперь параноидный этап, сейчас даже с элементами парафренизации по глобальности происходящего с ней. Острое бредовое состояние, но без выраженного аффекта. На первом месте у нее сейчас раздражительность, нетерпимость и усталость от своего состояния. Когда начинаешь ее расспрашивать, она снисходительно отвечает: «Что Вы, не понимаете? Ведь все всё знают». И ей надоело все рассказывать, тем более, что у нее единственное желание: чтобы ей помогли. Здесь тоже интересный момент: бредовая больная идет самостоятельно лечиться. Мы ее спрашивали: «У Вас это болезнь?», она говорит: «Нет, это не болезнь». «А почему же Вы идете к врачу?» — «Я всех спрашиваю: мужа, детей, знакомых, родственников — что со мной происходит. Они мне дать ответа не могут. Но одна из родственниц мне сказала, что мне следует обратиться к врачу. Я пошла к врачу, потому что мне все равно, кто поможет». Дает согласие на лечение, спокойно лечится, принимает лекарства и сегодня говорит, что чувствует себя гораздо лучше. — Значит, Вы считаете, что это не острое состояние? — Я считаю, что это обострение. Я считаю, что это параноидная шизофрения, галлюцинаторно-параноидный синдром. — Это обострение или это манифест? Манифестация — это ведь не обострение, это кульминация некоего нового состояния. — У нее был паранойяльный этап, сейчас у нее параноидный этап, какая же это манифестация?

А. А. Глухарева. В статусе, как мне кажется, преобладают не галлюцинаторные, а параноидные расстройства. Мы не слышим о псевдогаллюцинациях, которые обычно бывают у галлюцинаторных больных. На первом плане звучат параноидные расстройства: за ней следят, за ней наблюдают, о ней говорят. Фактически, в статусе есть и интерпретативные бредовые расстройства, и элементы чувственного бреда: все преследуют, все смотрят, она не знает почему, кому все это надо. Нет систематизации. В отношении остроты состояния. Это тревожная, растерянная, раптоидная больная. Она же живет все эти два месяца в остром состоянии, в тревоге, беспокойстве, прячется. Она с утра до вечера в бредовых интерпретациях. Да, это не состояние острой растерянности, хотя больная может дать и тревожный раптус. Нет даже минимальной критики к болезни и своему состоянию. Мне кажется, что не принципиален вопрос, какой тип течения в данный момент. Понятно, что это острый параноидный синдром. Все ее бредовые расстройства актуальны для нее. С моей точки зрения, это манифест. Манифест может длиться и 2 месяца. Что касается ее паранойяльного этапа, то, наверное, он имеет право на существование. Недостаточно объективных данных. Вполне возможно, что она заболела где-то осенью и по-бредовому ретроспективно интерпретирует тот период.