В сладостном бреду - Джоансен Айрис. Страница 39

— Что-то вы слишком долго. Где вы скрываетесь?

— Я ухаживала за деревьями.

— Целый день?

Она оставила его вопрос без ответа.

— Что вы хотели от меня?

— Я уже сказал вам об этом. — Он поднял руку, увидев, что она готова возразить. — Не беспокойтесь. Я уже вполне пришел в себя. И не собираюсь ни тащить вас в постель, ни делать вам ребенка. — Он издевательски улыбнулся. — Во всяком случае, сегодня. Не ведаю, что будет завтра. Сегодня утром я проснулся, мучимый раскаянием, но не уверен, что это продлится слишком долго.

Внезапно она почувствовала себя так, будто из нее выкачали воздух. Она так долго готовилась к отражению его атак. И вот теперь, благодаря его вновь резко изменившемуся настроению, вся ее тщательная оборона оказалась совершенно ненужной.

— С вашей стороны это было более чем эгоистично.

— А я и есть эгоист. Вы-то могли бы уже это понять.

Настоящий эгоист не стал бы чувствовать раскаяние, пытаясь добиться того, чего он желал больше всего на свете. Святые небеса! Она вновь оправдывала его.

— Вы можете быть очень эгоистичным… в определенных случаях.

Он не стал обращать внимания на ее слова.

— Но я не за этим попросил Жасмин найти вас. Я хочу сказать вам, что собираюсь завтра уехать в Акру. Абдул здесь будет охранять вас, но вы не должны покидать крепость. Вы поняли меня?

— Акра? — повторила она с изумлением. — Но почему?

— Ждать вестей от Кадара.

— Вы же сказали, что нет ничего необычного в том, что он так задерживается.

— Да, это правда.

— Тогда зачем вам ехать?

— Для Кадара и вашей сестры будет совсем неплохо, если для безопасности до Дандрагона их будет сопровождать военный эскорт.

— Вы не считали, что Кадару нужно сопровождение, когда он уезжал отсюда. Так почему же охрана понадобилась сейчас?

— Перестаньте задавать мне вопросы. Я полагал, вы будете только рады, если я не вернусь как можно дольше.

Не вернется. Она почувствовала внезапный страх. Каждый раз, когда Вэр покидал крепость, всегда оставался риск, что он больше никогда не вернется.

— Но только не тогда, когда вы собираетесь подвергать свою жизнь риску по такой глупой причине.

— Я возьму с собой отряд.

— И этого будет достаточно, если на вас нападут?

— Конечно. Неужели вы думаете, я допущу, чтобы что-нибудь случилось с моими людьми.

— Нет. Скорее всего вы прикажете им бросить вас и позволите себя убить. — Она попыталась унять дрожь в голосе. — Глупо вести себя так, когда в этом нет совершенно никакой необходимости. Ведь вы говорите…

— Проклятие! Потому что это случится снова. — Его глаза внезапно запылали. — Я должен уехать. Однажды ночью я опять напьюсь и приду к вам. Я слишком хочу вас.

— Так, значит, вы готовы умереть из-за вожделения? Умереть из-за ребенка, которого еще не существует? — Ей хотелось подойти и крепко встряхнуть его за плечи. — Вы сказали, что пришли в себя, но я что-то не вижу никаких признаков этого.

— Я уезжаю вовсе не для того, чтобы умереть. Я всего лишь еду в Акру, чтобы сопровождать в Дандрагон Кадара и вашу сестру.

— И рисковать для этого жизнью. Вы глупый и упрямый тупица.

— Не просто эгоист, но еще и тупица. — Он направился к двери. — Лучше мне уйти, пока я не превратился в еще более страшного монстра, чем тот, которого вы уже изобразили.

Он покидал ее. Завтра он оставит Дандрагон.

— Подождите!

Он остановился и внимательно посмотрел на нее.

— Это безумие, — прошептала она. — Останьтесь!

— Вы ничего не можете с этим поделать, — сказал он запинаясь. — Я слишком многим людям причинил вред. Просто я… не могу допустить, чтобы из-за меня пострадали еще и вы.

Она смотрела, как он уходит из комнаты, и ее била дрожь, в то время как мертвенный холод сковал ее ноги. Внезапно ее пронзила острая боль в животе словно что-то скручивало и разрывало ее изнутри. Ее обуревало желание наброситься на него с кулаками, завыть, закричать…

Ей хотелось удержать его, успокоить…

Те же чувства захватили ее прошлой ночью, только сейчас они стали сильнее, гораздо сильнее. Она отвернулась к окну и стала смотреть на горы, в которых его подстерегала смерть. Возможно, завтра, когда он выедет из замка, мрачная тайна в лице Вадена нанесет свой смертельный удар. Ну почему он ее не слушает?

Она знала почему. Теперь она понимала его, но ей отчаянно хотелось, чтобы с ней этого не случилось. Она не могла ни с кем позволить себе такой близости, но она также не в праве держать на расстоянии человека, которому предложила свою дружбу. Это оказалось просто невозможно.

Так же, как и позволить ему уехать завтра из Дандрагона навстречу опасности.

Подсвечник в ее руке дрожал, пока она шла по темному коридору. В светлом круге свечи ее тень на каменных стенах казалась маленькой и надломленной. Святая Дева, что она здесь делает? Больше всего ей бы сейчас хотелось убежать в свою комнату, прыгнуть на кровать, зарыться с головой под покрывала. Он скорее всего не один. Она специально ждала до полуночи, но вожделение Вэра было огромным, и он, возможно, все еще развлекается с кем-нибудь.

Ну тут уж она ничего не может поделать. Tea остановилась перед его дверью, глубоко вдохнула воздух и распахнула ее.

— Проснитесь. Я должна с вами поговорить.

— Я не сплю. — Вэр сидел на постели и бесстрастно наблюдал, как она вошла в комнату и закрыла за собой дверь. — Но я вовсе не намерен разговаривать. Мы сказали друг другу все, что хотели сказать.

Никакой женщины, поняла она с облегчением.

— Вы один?

— Абсолютно.

— Она уже ушла?

— Кто? — Затем он улыбнулся, поняв, что она имеет в виду. — Нет, я не посылал сегодня ночью за женщиной.

— Почему же?

— Возможно, я снова решил принять монашеское воздержание.

Она насмешливо фыркнула.

— И вас совершенно не касается, какие причины меня к этому побудили.

— Но меня коснется, если она вдруг вздумает вернуться, пока я здесь. И так плохо, что я вынуждена здесь находиться. Я предлагаю вам разделить со мной постель.

Он застыл.

— Разделить?

Она отвела от него взгляд и поставила свечу на столик возле кровати. Грудь сдавило, она чувствовала, что с трудом может дышать. Пусть, ничего. Потом, когда все закончится, будет легче. Она скинула сандалии, сняла через голову платье и бросила его на пол.

— И даже более того.

Он не двигался.

— Что это значит? — спросил он хрипло.

— По-моему, это очевидно любому, кроме монаха, а вы-то уж определенно не монах. — Он продолжал неподвижно сидеть на постели, она зашла с другой стороны кровати и скользнула под покрывало. — Я не хочу крови на своих руках. Думаю потратить свою жизнь на что-нибудь более интересное, чем сидеть в тоске и печали и размышлять, могла ли я остановить это безумие. Так я попытаюсь.

— Убирайтесь из моей постели.

— Коснитесь меня.

Все мышцы его тела напряглись и застыли.

— Я же сказал, что изменил свое намерение.

— А в следующую же секунду вы готовы уехать, чтобы избежать искушения. Если вы избавились от него, зачем же тогда вам покидать Дандра-гон? — Он молчал, и она подумала, что вряд ли сможет вынести это напряжение еще хоть мгновение. — Коснитесь же меня.

— Я не могу принять такую жертву — вашу жизнь — ради…

— Я никому не позволю лишить меня ничего, что ценно для меня. Ни моей жизни, ни моей свободы. Я здесь, потому, что это мой выбор. Вы хотели мое тело? Так берите. Я не похожа на свою мать. Я не изменюсь и после этого.

— Вы не можете остаться той же. — Он пробормотал проклятие. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы стали другой.

— Вы имеете в виду ребенка? — Она пожала плечами. — Все в руках Господа. Я люблю детей, и я найду способ защитить и себя, и моего ребенка.

— Но только не от тамплиеров.

— Они всего лишь люди.

— Нет, вы не правы, они не похожи… — Он резко замолчал, когда она повернулась и прижалась к нему. — Уходите, — произнес он сквозь стиснутые зубы.