В сладостном бреду - Джоансен Айрис. Страница 46

Селин долго смотрела ей вслед, потом повернулась к сестре.

— Она хочет, чтобы ты уехала?

— Я обещала ей место сразу, как только мы откроем свой собственный дом. Тебе понравится Жасмин.

Сама Tea ее полюбила. Она очень привязалась ко всем этим странным обитателям Дандрагона: Жасмин, Абдулу, даже Таше. И еще к Гаруну…

Боль вновь вернулась. С этим придется что-то делать. Ее жизнь здесь закончилась. Она должна перестать думать о чем-нибудь, кроме своих надежд на будущее. Она вошла в свои покои. Запах свежести и еще чего-то знакомого стоял в комнате.

— Она очень большая, правда? — прошептала Селин, оглядываясь вокруг широко открытыми от изумления глазами. — И это все твое?

— Здесь нет ничего моего. Здесь, конечно, довольно приятно, но мы чужие в этом замке. — Она порывисто шагнула, чтобы закрыть окно. — У нас будет свое собственное жилище, хотя и гораздо меньше, в Дамаске. — Она помолчала, глядя вниз на зеленую лужайку, где еще только сегодня днем они с Вэром предавались своей безумной страсти. Сколько времени пройдет, прежде чем утихнет боль от горьких сожалений, что не повторятся больше эти чудесные дни и ночи с Вэром.

— Что ты собираешься делать с тем шелком, который я привезла? — спросила Селин. — Тунику?

Tea глубоко вздохнула. Ей стала противна ее собственная слабость и глупость. Пора возвращаться к жизни. Она должна связать все эти кровоточащие, болезненные клочья своей души. Она резко захлопнула ставни и замкнула их.

— Нет, не тунику. Знамя.

Простыни на постели Вэра все еще сохраняли ее дыхание. Мыло, лимон и женский запах, ее собственный запах. Он глубоко вдохнул, позволяя этому аромату наполнить все его тело. Он будет помнить его, если даже проживет еще сто лет.

Не то, чтобы на долголетие у него остался шанс. Он и так слишком долго обманывает судьбу. Ему повезет, если он проживет еще хотя бы один год. Каждый день как дар.

Такой дар, как она — прекрасная и любящая, полная жизни и страсти.

Дар, который придется возвращать.

— Нет!

Он закрыл глаза, пытаясь справиться с чувством протеста, вызванного мыслью, что он должен отпустить ее. Он знал, что этот момент наступит, но не предполагал, что это будет так трудно. Он должен унять свое желание протянуть руки, схватить ее и не отпускать от себя.

Еще бы один раз. Не будет никакого вреда, если они будут вместе хотя бы недолго, перед тем, как он отошлет ее. Хотя бы еще раз погрузиться в ее желанное тело…

Боже милосердный, не будет вреда? Да он лежит здесь, вдыхая ее запах, как самое большое сокровище, словно мальчишка, познавший первую женщину в своей жизни. Отпусти ее, болван.

Позволь ей уйти невредимой.

Позволь ей жить.

— Давайте я вам помогу. — Кадар взял ведро с водой из рук Tea и открыл дверь. — Вам следовало бы одному из слуг поручить эту работу. — Его взгляд остановился на группе шелковичных деревьев. — Я очень удивился, когда Селин сказала мне о них.

— Вы видели ее сегодня утром?

— Я совершил ошибку, пообещав показать ей своих птиц, и уже на рассвете она колотила в мою дверь, чтобы у меня не осталось шанса нарушить свое слово.

— Она сказала, что хочет увидеть их. — Tea пошла по тропинке. — Но правда она горит желанием познать все на свете. Я собиралась с сегодняшнего утра начать вышивать и оставить деревья на попечение Жасмин, но я попросила ее показать Селин замок. Я смогу начать свою работу и после обеда. — Она бросила на него беглый взгляд. — Почему вас так удивило, что мы пересадили деревья? Шелковый промысел очень выгоден.

— Да, в этом я убедился в Константинополе. Но Вэр не купец.

— Многие лорды занимаютя торговлей как любители.

— Вэр не любитель.

Она пожала плечами.

— Должно быть, вы ошибаетесь. Так или иначе, он захотел, чтобы эти деревья росли здесь.

— Да, он захотел этого, — пробормотал Кадар. — Любопытно.

— Я не нахожу здесь ничего странного. — Они дошли до первого дерева, и она взяла у него из рук ведро. — Напротив, мне кажется, его интерес весьма разумен.

— Потому что вы ослеплены своим шелком. — Он поморщился. — Я видел тысячи червей, пожиравших листья на деревьях шелковицы в саду у Николаса. Не сказал бы, что это приятное зрелище.

— Если бы вы видели то волшебное превращение, которое…

— Я предпочитаю любоваться шелком, но не процессом, — он смотрел, как она поливает дерево. — С вами все в порядке?

— Конечно. А почему вы спрашиваете? Я неважно выгляжу?

— Нет. Тут я согласен с Селин. Вы определенно расцвели.

Она поспешно отвернулась.

— Благодарю, что вы так хорошо заботились о моей сестре. Думаю, вы понимаете, что она для меня значит.

— Я же сказал, что она будет в полном порядке. — Он улыбнулся. А кроме того, Вэр сообщил мне, что вы выполнили мое поручение.

— И что он сказал?

Кадар задержался с ответом, и она, отвернувшись, чувствовала на себе его пристальный взгляд.

— Только то, что вы оба лучше узнали друг друга. — Он выждал. — А что еще он мог бы сказать?

Ясно, Кадар не знает об их связи. Впрочем, ему скоро все сообщат слуги, но она решила, с ним не откровенничать.

— Ничего. — Она перешла к следующему дереву. — Вы возложили на меня очень нелегкую задачу.

— Доставить вам Селин пришлось тоже не просто. Но мы оба успешно справились со своими заданиями, значит, все хорошо. Не так ли?

Она кивнула.

— И будет еще лучше, когда мы доберемся до Дамаска.

— Ах да, Дамаск. Когда вы собираетесь отправляться?

— У меня есть дело, которое я должна здесь закончить. Оно займет не больше месяца. После этого мы уедем.

— И что же вас здесь держит?

— Я обещала лорду Вэру знамя. Я не смогу уехать, пока не закончу.

— Месяц, как мне кажется, слишком маленький срок, для того — чтобы вышить знамя.

— Я справлюсь. Если я чем-то серьезно занимаюсь, то работаю очень сосредоточенно.

— Это я успел хорошо узнать, — произнес он с задумчивым выражением лица. — Но почему Дамаск? Разве нет другого подходящего места для вашего дела?

Она покачала головой.

— Я все обдумала и перебрала много городов, прежде чем остановилась на Дамаске. Это место хорошо известно в купеческом мире, и искусные вышивальщицы высоко там ценятся. Наш шелковый дом не будет иметь такого успеха ни в одном другом городе. Нет, это обязательно должен быть Дамаск.

— Понимаю. — Он молчал, пока она не направилась к другому дереву. — Возможно, Вэр решит, что Дамаск не безопасен для вас.

— Я слышала, Дамаск — огромный город. Не думаю, что двум женщинам будет сложно затеряться в таком месте. Я рискну.

— Но захочет ли рисковать Вэр?

— Я теперь свободная женщина и останусь ею. И я сама собираюсь принимать решения.

— Нет смысла спорить об этом в данную минуту. Вам еще предстоит создать знамя. Скажите мне, что вы хотите изобразить на нем? Дракона, изрыгающего пламя? Или, быть может, буйвола как символ упрямства? Оба очень бы подошли для нашего друга Вэра.

— Он сказал, что ему все равно. Когда я сяду за пяльцы, какой-нибудь образ обязательно придет ко мне. Так всегда бывало.

— Образ, посланный небесами? — съехидничал он.

Она не улыбнулась.

— Я не знаю, откуда это приходит, но это так. Моя мама однажды слышала, что так случается с настоящими художниками. Я сижу с пером в руке и вбираю в себя тихий шепот, подсказывающий мне, что нарисовать, а потом что-то двигает моей иголкой.

— Шепот?

— Может, это что-то, возникающее у меня в голове… — Она беспомощно пожала плечами, осознав, что говорит бессмыслицу. — Или в моем сердце. Я не знаю… Это просто появляется, оно несет красоту. Разве не это самое важное?

— Я не могу представить себе ничего более серьезного, — мягко сказал Кадар. — Мне не терпится увидеть это знамя. — Он поклонился. — Ну а сейчас я должен пойти к Вэру. У нас почти не было возможности поговорить прошлой ночью. Вы присоединитесь к нам за обедом?