Жажда золота - Джоансен Айрис. Страница 10

— Боюсь, что вынужден буду отказаться.

— Я умею убеждать. Вернемся к этому разговору позднее. — И закрыл за собой дверь, не дожидаясь ответа.

— До чего же высокомерный шельмец, — заметил Йен.

— Да, — проговорил Руэл отсутствующим тоном, разглядывая резные створки дверей. — Но именно он может помочь добраться до Циннидара.

— Так ты собираешься искать этого Картаука?

— Искать? — Руэл направился к двери. — Нет, я собираюсь его найти.

Йен, нахмурившись, последовал за ним к выходу.

— Мне кажется, что не стоит затевать никаких дел с Абдаром. Не исключено, что у Картаука были весьма серьезные причины «уйти, не попрощавшись».

— Думаю, что именно так оно и было. Но у меня не менее веские причины, чтобы найти его.

— У тебя просто навязчивая идея.

— Возможно.

— Даже если ты и отыщешь его, совесть не позволит тебе выдать этого беднягу Абдару.

— Посмотрим, когда я отыщу его.

— А я хоть сейчас готов заключить пари, что так оно и будет, — спокойно заметил Йен. — Ты собираешься выследить его через эту женщину?

— Скорее всего.

— Но Абдар сказал, что она не встречалась с Картау-ком более двух недель.

— Значит, страстно мечтает о встрече с ним. Она будет искать любого подходящего случая, чтобы вырваться к нему.

— Несмотря на то, что ей грозит опасность? Неужели она решится?

Губы Руэла искривила циничная улыбка, и он употребил то ругательство, которое недвусмысленно объясняло, какая сила заставит женщину бежать к мужчине.

Йен покачал головой.

— Плотские удовольствия не могут заставить человека так рисковать.

— Тебя нет. — Руэл склонился в почтительно-насмешливом поклоне. — Но есть сластолюбцы, а судя по описанию Абдара, Джейн Барнаби, как, кстати, и я сам, относится именно к той породе людей, которые способны по углям босиком пройти, чтобы получить желаемое.

— Кто может поручиться, что он сказал о ней правду?

— Разумеется, он несколько сгустил краски. Но разве есть нечто необычное в том, что женщина стремится повидаться со своим любовником? Впрочем, поживем — увидим, — снова повторил Руэл.

Йен, выходя, обернулся, посмотрел на статую и пожал плечами:

— Человек, который поклоняется такому монстру, способен на любую подлость.

— Разумеется, — беспечно улыбнулся Руэл, обернувшись к статуэтке следом за братом. — Это не самая моя любимая богиня. Я уже имел счастье встречаться с ее последователями и хорошо знаю ее склонности.

— И что это за богиня?

— Кали.

— Это ни о чем не говорит мне. Ты ведь знаешь, что я не интересовался языческими религиями.

— Это жена грозного Шивы, верховного божества, почитаемого в индуизме. — Руэл быстрым шагом проследовал через холл за двумя слугами в белых тюрбанах и вышел через главный вход дворца. На долю секунду он задержался на верхней ступеньке.

Жар тотчас обступил их со всех сторон, как только они покинули отделанные прохладным мрамором залы дворца. Внизу, извиваясь, как змея, несла свои воды мутная река Цасту. Тощий, полураздетый нищий, что сидел возле реки в тени зонтика из пальмовых листьев, посылал благословение прохожим, которые кидали ему рупии, и проклинал тех, кто шел мимо, не замечая его.

Казанпур. Какое кошмарное место! Жаркое, вонючее, где всюду подстерегают болезни и змеи, ползающие по земле и ходящие на двух ногах.

Подождав брата, Руэл начал спускаться вниз по каменным ступеням, ведущим к воротам, за которыми их ждал рикша.

— Но это не все, что можно сказать о ней, — добавил задумчиво Руэл. — Кали, которая вызывает такое восхищение Абдара, является богиней разрушения и уничтожения всего сущего.

Джейн Барнаби оказалась совершенно не такой, какой Руэл нарисовал в своем воображении.

Облокотившись на камень и надвинув на глаза фетровую шляпу, он смотрел на долину, где, как муравьи, сновали рабочие, занятые прокладкой железнодорожного пути. Опираясь на слова Абдара, он нарисовал себе портрет энергичной молодой женщины, красивой и самоуверенной, с удовольствием предающейся радостям плоти. Но Джейн Барнаби, которую он увидел, производила совершенно другое впечатление. Маленькая и худенькая, она казалась почти ребенком в мешковатых брюках, просторной синей рубашке и коричневых замшевых ботинках. Соломенная шляпа, похожая на те, что носили кули, защищала ее от палящих лучей солнца. Она шла вдоль колеи, останавливаясь то тут, то там, проверяя, как идут дела, прикрикивая на тех, кто небрежно прибивал шпалу. Каждый ее шаг, каждое движение были полны жизненной силы. Но Руэл знал, что в конце дня, когда рабочие начнут расходиться и не останется, как считала Джейн, свидетелей ее слабости, — она долго будет стоять, уткнувшись лбом в седло своей кобылы Бедилии и опустив в полном изнеможении плечи. Набравшись сил, она снова садилась на лошадь и отправлялась назад, в Казанпур.

Сейчас Джейн еще была бодра и полна сил. Ее взгляд упал на крепкого молодого индуса, который ленивыми взмахами молотка забивал костыль. Руэл усмехнулся, увидев, как Джейн расправила плечи, словно воин, идущий в атаку, и упрямо вздернула подбородок. Он знал, что это означает: Джейн была рассержена и приготовилась высказать парню все, что думает о нем. Удивительно, как быстро он научился угадывать чувства и мысли этой женщины. Он считал, что ему вскоре наскучит наблюдать за ней. Но вместо этого обнаружил, что увлечен и заинтересован. Иной раз она заставляла его улыбнуться.

Широким шагом Джейн направилась к колее и остановилась рядом с индусом. Руэл не мог слышать, что она сказала, но по хмурому выражению, которое появилось на смуглом лице парня, нетрудно было понять, что слова Джейн задели его. Она повернулась и пошла прочь, провожаемая взглядом, в котором читалась угроза. Но индус не двинулся с места. И не только из-за дюжего надсмотрщика Робинсона, с угрюмым видом наблюдавшего за работой. Он знал про нож, спрятанный в левом ботинке Джейн Барнаби.

Так же, как знал о нем и Руэл.

Подняв молот, парень принялся что есть силы колотить по костылю, выплескивая раздражение и злость. Значит, Джейн добилась того, чего хотела.

— Может, все-таки откажешься от этой дурацкой затеи?

Руэл обернулся и взглянул на Йена, который вскарабкался на холм со стороны рощи, где он привязал свою лошадь рядом с лошадью Руэла.

— Почему я должен от нее отказываться? Эта женщина — та самая ниточка, которая приведет нас к Картауку.

— Ты следишь за ней вот уже четыре дня и видишь сам, что она работает, как раб на галерах. Больше у нее ни на что не хватает ни сил, ни времени. Неужели ты не видишь сам, что Абдар обманул тебя? Какая из нее любовница? Она скорее похожа на ребенка.

— Не суди по виду. В Сингапуре я провел несколько дней с проституткой, у которой было лицо ангела. Но Мей Лей — так ее звали — по своему таланту обольщения могла дать сто очков вперед знаменитой евангельской Далиле. Что ты узнал у полковника Пикеринга о Рейли?

— Не много. Он не образован, но у него хорошие природные данные. Безбожно пьет. Но в Йоркшире о нем отзывались хорошо. Его пригласили туда на работу после завершения строительства линии между Дувром и Солсбери.

— А женщина?

Йен пожал плечами.

— Она никогда не ходит с ним в клуб. Нигде не бывает. Сидит в основном дома.

— А их отношения?

Йен замялся.

— Говорят, конечно, всякое… — Он взглянул вниз, где кипела работа и где без труда можно было сразу разглядеть фигурку Джейн. — Но, думаю, это все вздор. Скорее всего, он и в самом деле ее опекун.

— Потому что тебе хочется верить в это.

Йен повернулся и посмотрел на брата:

— А тебе не хочется? Почему?

И Руэл, к своему удивлению, понял, что Йен попал в самую точку. Ему от всей души хотелось, чтобы Джейн оказалась неразборчивой шлюхой, какой ее описывал Аб-дар. И причина заключалась в странном очаровании, которому он не мог противиться. Это не походило на привычное для него вожделение. Даже мысль об этом раздражала его. Как он мог испытывать вожделение к этому худющему, большеглазому, похожему на бездомного котенка существу?! Не было это и жалостью. Даже когда она была измучена до предела, Джейн все равно оставалась целеустремленной, настойчивой — что вызывало симпатию и уважение. Но помимо всего этого было еще что-то, что вызывало непонятное ощущение в его душе при виде этой юной женщины, похожей скорее на девочку…