Зимняя невеста - Джоансен Айрис. Страница 22

– Я устал от этой игры в кошки-мышки. Неужто такая большая разница, когда ты мне все расскажешь: сегодня или завтра?

Она продолжала молчать.

– Нет? Это означает, что я должен знать свое место, не так ли? – развернувшись, Джед пошел прочь от нее.

Глубоко вздохнув, она закрыла глаза. Джед обиделся. Она нанесла удар по его самолюбию. Его слова об опасности, что следует за ним по пятам, вывели ее из состояния равновесия, и она не смогла правильно построить разговор, чтобы не задеть его. Раньше ей и в голову не приходило, что она способна задеть или обидеть Джеда. Но она слишком хорошо знала, какой болезненной может быть душевная рана, чтобы не различить эту боль в голосе другого человека. И еще Исабель понимала, насколько несправедлива к нему. Но страх и осторожность так глубоко въелись в душу, что ей непросто было выдавить из себя хотя бы слово о том, что она привыкла хранить за семью печатями. И она не могла открыться ему сразу.

Джед сильный человек. Он справится с обидой. Завтра они прибудут в Сан-Мигуэль. Там все и разъяснится.

Все будет хорошо, когда они окажутся в Сан-Мигуэле.

Оставшееся время дня и за ужином Джед сохранял мрачное молчание, так что Ронни несколько раз с беспокойством и тревогой посмотрела на него.

После ужина, тоже не говоря ни слова, он вышел из-за стола.

– Послушай! – сказала Ронни, поднимаясь следом за ним и начиная собирать посуду. – Чем это ты его так задела? Какая муха его укусила?

– Ничем.

– Не увиливай. Уж я-то его знаю как облупленного.

– Он… он решил, что я не доверяю ему.

– Тогда постарайся его переубедить. Скажи, что это не так.

Исабель промолчала и понесла свою тарелку в раковину.

– Ага, значит, ты и в самом деле не доверяешь ему! – Ронни смотрела на Исабель, словно не верила своим ушам. – Да ты в своем уме? Джед умеет молчать, как гибралтарская скала. Я думала, ты сообразишь: тот противный языкастый ведущий, каким ты его знаешь, – всего лишь маска, имидж. Таким его хотят видеть зрители. Но на самом деле он не трепло.

Не глядя на нее, Исабель отключила кофеварку:

– Как хорошо, что ты считаешь его таким надежным человеком.

– Надежным? – чуть не взвилась Ронни. – Да ты знаешь, сколько раз он спасал меня от смерти? Конечно, когда все нормально, он может быть ворчливым, ядовитым. Но если все идет наперекосяк и твоя жизнь висит на волоске, он встанет и закроет тебя своей грудью, пока снова все не наладится.

– А что потом?

– Разве к этому нужно еще что-то добавлять? – Ронни, не веря себе, покачала головой. – Неужели этого недостаточно?

Достаточно для Ронни, которая была осторожной в той же степени, как и Джед. Но этого вовсе недостаточно для Исабель:

– Мне просто не хочется обсуждать…

– Мне нет никакого дела до того, что ты хочешь… – глаза Ронни пылали. – Ты обидела его. Иди и постарайся исправить ошибку.

Исабель растерянно и удивленно посмотрела на девушку:

– И что, по-твоему, я могу сделать?

– Откуда мне знать! Ты причинила ему боль. Иди и исправляй, как сумеешь.

Исабель чувствовала себя так, словно на нее налетел бультерьер:

– Легко сказать.

– И еще проще сделать. Сломала – теперь чини.

Исабель с любопытством посмотрела на Ронни:

– А что ты сделаешь, если я не послушаю тебя?

– Лучше не спрашивай, – Ронни отвернулась и стала смотреть на воду. – Ты мне нравишься. Но у нас с Джедом за плечами не один год совместной работы. И жизни.

Улыбка Исабель медленно опала, она поняла, что угроза девушки нешуточная. Преданность Ронни была такой же всепоглощающей, как и другие чувства, которые она переживала. Но все же Исабель успела подумать и представить, на чем могла основываться такая беззаветная преданность человеку. Наверное, им и в самом деле пришлось немало пережить вместе.

– Иди, – Ронни начала быстро вытирать тарелки. – Я буду занята здесь довольно долго, а потом останусь на палубе с камерой.

– Ты будешь снимать в темноте? Ронни не ответила на ее вопрос.

– Скорее всего буду работать всю ночь, – она многозначительно помолчала, а потом переспросила:

– Ты поняла?

– Да.

– Делай что хочешь, но постарайся вернуть его прежнее настроение.

– Ты считаешь, что я должна переспать с ним, чтобы утешить?

– А почему бы и нет? Что еще заставляет мужчин чувствовать себя намного увереннее? А коли так, значит, можно прибегнуть и к этому способу. Он ничуть не хуже других. – Она нахмурилась. – То, что я оказалась на яхте, создало немало трудностей Джеду. Это очень странно, поскольку раньше он никогда не зацикливался по поводу секса и никогда не испытывал смущения, или стыда, или неловкости. Помнится, в Мехико мы с ним остановились в доме, где жили проститутки, которые так и шныряли к…

– Вряд ли Джед будет в восторге от твоего рассказа, – быстро остановила ее Исабель.

– Может быть, – покачала головой Ронни. – Как я уже сказала, он ведет себя очень странно с тобой.

– И даже страннее, чем тебе кажется, – негромко закончила Исабель и пошла к выходу.

– Ты поняла? – громко переспросила ее Ронни.

– Может быть, хватит? – Исабель замолчала на полуслове, осознав, что выражение лица девушки не столько воинственное, сколько искренне озабоченное и огорченное. Наверное, не следовало обращать внимания на ее слова. Но с той самой минуты, когда она невольно обидела Джеда, спокойствие покинуло ее. И она сама чувствовала себя несчастной хуже некуда. И ей до боли хотелось восстановить прежние отношения. Улыбка появилась на ее лице. – Не волнуйся, Ронни. Я все поняла.

Джед стоял у перил, слегка расставив ноги, глядя перед собой в темноту, холодный и недоступный, как айсберг.

Помедлив, Исабель прошлась по палубе и встала за его спиной:

– Тебе не нравится, когда я прошу прощения, но если я сейчас не скажу этого, Ронни выкинет меня за борт.

Джед продолжал молчать.

– Было бы лучше, если бы ты просто рявкнул на меня, чтобы я по крайней мере знала, что ты не вычеркнул меня из списка.

– Рявкают звери. А я не зверь.

– Я хотела сказать, что ты так хорошо умеешь подражать им, – она положила руку ему на плечо и почувствовала, как напряглись его мускулы:

– Ронни считает, что только я в состоянии вернуть тебе прежнее расположение духа.

– Как мило с ее стороны. Какая заботливость. Но как мне это понимать? От чьего имени я принимаю извинения: от нее или от тебя?

– От меня. Скажи, что мне надо сделать, чтобы убедить тебя, насколько я жалею о том, что так вышло?

– А что посоветовала все ведающая Ронни?

Исабель улыбнулась:

– Секс.

Протяжно вздохнув, Джед повернулся лицом к ней. Глаза его потемнели от гнева:

– Не вижу ничего смешного или забавного.

– А я вижу. По-моему, она относится к сексу, как к аспирину или перцовому пластырю.

– Что ж, мне бы очень не помешал пластырь в последние дни. Лежа рядом с тобой, я чувствовал себя так, словно у меня внутренности разрывают дикие коты. Это было так мучительно, что и представить нельзя.

Улыбка исчезла с ее лица:

– Правда? Никогда бы не подумала.

– Потому что я дал тебе обещание, – выдавил Джед сквозь зубы, – и убери, пожалуйста, руку.

И тогда она быстро проговорила, не глядя на него:

– Почему же ты не сказал мне об этом? Я была уверена, что тебе не до того. И поскольку мы уговорились… Если ты хочешь…

– Переспать с тобой? – грубо закончил Джед и, взяв ее руку с плеча, переложил на поручни. – Нет. Благодарю. Так не пойдет.

Исабель напряглась как струна, пытаясь поймать хотя бы отблеск обещания в его словах:

– Что не пойдет? Почему?

– Я уже сказал. Мне не хотелось разбираться в том, какая ты есть. Это будет только мешать.

Огонек надежды в ее сердце погас, не успев разгореться:

– Ты хочешь сказать, что я перестала соответствовать образу «Невесты», который сложился в твоем воображении? – прямо спросила она.