Криминальная хроника человечества - Джохадзе Игорь Давидович. Страница 55

27 августа 1979 года в результате взрыва на яхте, устроенного террористами ИРА, погиб 79-летний граф Людовик Маунтбаттен (Бирманский), двоюродный брат английской королевы Елизаветы II. Лорд Людовик с семьёй проводил отпуск в своём имении Классибон в графстве Слиго, на западном побережье Ирландии. Утром 27 августа граф в сопровождении дочери Патрисии, её мужа, лорда Брэйборна, других членов семейства и знакомых совершал прогулку на небольшой тридцатифутовой яхте «Тень V» в гавани Милламор. Пластиковая трубка с двумя килограммами взрывчатого вещества была заложена террористами под палубой судёнышка в ночь накануне. Около половины двенадцатого, спустя пару минут после выхода яхты в море, раздался оглушительный взрыв. Граф Маунтбаттен и его 14-летний внук Николас были убиты; леди Брэйборн, престарелая свекровь Патрисии, скончалась на следующий день в больнице; супруги Брэйборн отделались переломами ног и ушибами.

В тот же день ответственность за теракт взяла на себя Ирландская республиканская армия. Организатора покушения 31-летнего «патриота» Томаса Макмахона по кличке Бомбардир арестовали через несколько суток во время дорожной проверки под Дублином. Следы зелёной краски с «Тени V» были обнаружены на одежде террориста и на его машине, кроме того, на одежде нашли частицы нитроглицерина и нитрата аммония, компонентов взрывчатого вещества, использованного 27 августа. Когда виновность Макмахона была установлена, его допросили с пристрастием, и он сознался в содеянном, хотя соучастников не выдал. В ноябре 1979 года суд в Дублине приговорил его к пожизненному заключению без права подачи апелляции. Люди, которые непосредственно произвели взрыв при помощи дистанционного управления с берега, так и не были найдены.

29 августа 1698 года вышел в свет указ Петра I, запрещающий бороды и предписывающий ношение европейской одежды, а также снимающий запрет на курение, которое по Соборному уложению 1649 года расценивалось как уголовное преступление. На следующий день Пётр, к недоумению московских бояр и придворной челяди, принялся собственноручно стричь бороды у первых сановников государства.

Бояре не сопротивлялись, а только роптали, что лица у них стали «босые».

30 августа 1918 года – покушение на Ленина в Москве, якобы организованное эсерами. Фанни Каплан (Ройтблат), арестованную бдительными красноармейцами у ворот фабрики Михельсона, через три дня расстреляли. По одной из версий, покушение было инсценировано ВЧК в целях ликвидации партии левых эсеров и развязывания политического террора.

30 августа 1988 года в камере следственного изолятора в Свердловске найден мёртвым 42-летний Николай Фефилов, сексуальный маньяк и серийный убийца. На счету Фефилова как минимум шесть изнасилований и убийств. Действовал он со странной сезонностью: преступление обычно совершал раз в году, в мае. Жертвы почти всегда подкарауливал в городском парке. Нападал из засады, душил, оттаскивал в кусты и уже мёртвых насиловал. Затем забирал дорогие вещи, драгоценности и уходил.

Убивал в любое время суток. Так, однажды надругался над девушкой, совершавшей утреннюю пробежку. Студентка не сдала зачёт по физкультуре, решила потренироваться и попала в руки маньяка.

По убийствам следственные органы привлекли к ответственности двух невиновных людей, один из которых в 1984 году был приговорён к высшей мере, а другой через год скончался от побоев в тюремной больнице. За это был снят начальник СИЗО, но два преступления «закрыли». Настоящий же преступник был арестован только в апреле 1988 года, и произошло это, можно сказать, случайно. Совершив очередное убийство в Центральном парке Свердловска, он попытался перетащить труп жертвы в укромное место, но был замечен двумя прохожими. Не растерявшись, те подняли крик, и находившийся неподалёку сотрудник милиции задержал маньяка. Им и оказался Николай Фефилов, печатник типографии «Уральский рабочий», передовик производства, примерный семьянин, отец двоих детей…

До суда Фефилов не дотянул. В ночь на 30 августа он был задушен сокамерником в СИЗО. Для уголовного мира это было обычным «санитарным» мероприятием по отношению к преступникам подобной категории.

31 августа 1791 года «реформатор казни» Жозеф Гильотен сообщил Национальному собранию Франции об устройстве своего замечательного изобретения.

«Господа, – заявил он, – с помощью моей машины вам отсекут голову в мгновение ока, и вы не ощутите ни малейшей боли, а только почувствуете лёгкий ветерок над шеей».

Слова доктора Гильотена, как свидетельствует хронист, были встречены хохотом и аплодисментами. Если бы члены собрания знали, что многих из них в скором времени ожидает встреча с «национальной бритвой» (так окрестили в народе изобретение Гильотена), они не спешили бы смеяться (см. 25 апреля 1792 г.).

31 августа 1864 года погиб на дуэли Фердинанд Лассаль. Имя этого человека – поэта и революционера, прославившегося благодаря многочисленным и скандальным любовным похождениям и не менее скандальной полемике в печати с Карлом Марксом – связано с одним любопытным судебным процессом, наделавшим в своё время немало шума. Речь идёт о деле «Гацфельд против Гацфельда» – самом продолжительном (тянулся дольше 9 лет) бракоразводном процессе в Европе в XIX веке. Вот коротко история этого дела.

В январе 1845 года Фердинанд Лассаль познакомился в Берлине с некой графиней Софьей Гацфельд, супругой Эдмонда Гацфельда, магната с Нижнего Рейна.

Между ними, несмотря на большую разницу в возрасте – графиня была старше Лассаля на 20 лет, возникла любовная связь. Граф Гацфельд подал жалобу в суд, обвиняя жену в «непрерывных нарушениях супружеской верности» и «являющихся вызовом брачным узам блужданиях по всему свету с благородными рыцарями всех видов».

Первоначально суд склонялся в пользу графа, но в 1847 году друзья Лассаля выкрали у него шкатулку с любовными письмами к баронессе Мейендорф, что послужило неожиданной уликой против самого истца. Между тем Лассаль, обвинённый в подстрекательстве к краже, попал на скамью подсудимых. В суде он произнёс блестящую речь и был оправдан. Выйдя из тюрьмы, он принял в дальнейшем активное участие в деле Гацфельдов, уже открыто выступив на стороне графини в роли её адвоката. В бесчисленных статьях, на митингах и перед судьями он доказывал, что речь идёт не о простой семейной ссоре, а о «примере вопиющего нарушения гражданских прав женщины в буржуазно-аристократической среде», «диких злоупотреблениях власти и капитала, направленных против слабого», «низости господствующего класса» и т. д. и т. п. В результате судебный процесс, приобретший политическую окраску, затянулся на долгие годы. Он закончился в 1854-м победой графини: разводом и разделом имущества в её пользу.

Софья Гацфельд щедро отблагодарила своего «спасителя», назначив ему пожизненную ренту и записав на его имя поместье, права на владение которым перешли к ней по решению суда. Последующие годы они жили как муж и жена. Их отношения развивались неровно (Лассаль был искренне привязан к графине, однако это не мешало ему искать утех в обществе других женщин), но не прерывались до самой смерти Лассаля в 1864 году, когда очередная любовная авантюра обернулась для него роковой дуэлью.

Сентябрь

1 сентября 1911 года тайный агент охранки Дмитрий Богров двумя выстрелами из пистолета во время спектакля в Киевском театре оперы смертельно ранил 49-летнего премьер-министра России Петра Столыпина. Одна пуля попала в правое запястье премьера, другая – в грудь, пробив орден св. Владимира. Перед тем как лишиться чувств, Столыпин успел повернуться к ложе, в которой находился царь, и перекрестить её дрожащей рукой. Раненого отвезли на операцию в клинику доктора Маковского, где он скончался спустя неделю.

Стрелявшего Богрова схватили на месте преступления и тут же, в помещении театра, учинили первый допрос. Террорист сообщил, что «действовал в одиночку, без соучастников». Как впоследствии выяснилось, он вёл двойную игру, поставляя жандармам ложные сведения о деятельности эсеров и анархистов и параллельно готовясь к самостоятельной акции – покушению на Столыпина (некоторые историки полагают, что Богров хотел таким образом снять с себя подозрение относительно его связей с охранкой). Приговорили Богрова к виселице. Перед казнью он «исповедался»: «Самая счастливая минута в моей жизни только и была, когда услышал, что Столыпин убит; теперь, когда дело сделано, и я могу умереть спокойно…» Материалы следствия, судебного процесса и казни Богрова были впоследствии уничтожены.