Избранное - Авиценна ( Ибн Сина Абу Али). Страница 1

Аннотация: Ибн Сина (Абу Али Хусейн ибн Абдаллах, латанизированное — Авиценна) — великий ученый, философ, врач, поэт, литературовед Х—XI вв.

В эту книгу вошли лирические стихи, а также сокращенный вариант поэмы о медицине — урджузы.

–––––––––––––––

Газели

1

Кто на земле блаженств не ищет, тот [2]

Их в небесах навечно обретет.

Нам воздержанье, венчанное вздохом,

При жизни очищение дает.

И в рай однажды вступит, кто поодаль

Здесь оставлял страстей водоворот.

И ангелов у ног своих увидит,

Кто отрешится от земных забот.

А ты, моя красавица, я знаю,

Стремишься поступать наоборот.

Тебе от наслаждения отречься

Жизнь, полная соблазна, не дает.

Земная радость — это лишь мгновенье

Пред вечностью, которая нас ждет.

Уединись, как Бу Али. [3] Мгновенье

Предпочитать бессмертью не расчет.

2

На свете был я несколько деньков,

Прошел сквозь бурю логово песков,

Над мудрецом смеялся и при этом

Невежду возносил до облаков.

Ничтожно льстил и гневу предавался,

Теперь душа грязнее каблуков.

И пламень, что из сердца высекал я,

Кропил слезами, как из родников.

Избавиться от дьявольских страстей я

Не в силах был, как пленник от оков.

Гулял, очей веселья не смыкая,

Но жатва, — норов у нее таков,—

Являясь в срок, под корень косит злаки,

Пришлось пожать все то, что я посеял,

Как в мире повелось с покои веков.

Что делать? Я к своей вернулся сути,

Уйдя от суеты, как от клыков.

Где был — не знаю, а куда исчез я

Не скажет ни один из знатоков.

3

Прекрасно чистое вино, им дух возвышен и богат,

Благоуханием оно затмило розы аромат.

Как в поучении отца, в нега горечь есть и благодать,

Ханжа в вине находит ложь, а мудрый — истин щедрый клад.

Вино разумным не во вред, оно — погибель для невежд,

В нем яд и мед, добро и зло, печалей тень и свет услад.

Наложен на вино запрет из-за невежества невежд,

Безверием расколот мир на светлый рай и мрачный ад.

Какая на вине вина за то, что пьет его глупец,

Напившись, пустословить рад и, что ни скажет, невпопад.

Пей мудро, как Абу Али, я правдой-истиной клянусь:

Вино укажет верный путь в страну, истин ветроград.

4

Десять признаков есть у души благородной,

Шесть ее унижают. Быть нужно свободной

Ей от подлости, лжи и от зависти низкой,

Небрежения к близким, к несчастью и боли народной.

Коль богат, то к друзьям проявляй свою щедрость,

Будь опорою им и звездой путеводной.

А впадешь в нищету — будь и сильным и гордым,

Пусть лицо пожелтеет в тоске безысходной.

Краток век, каждый вздох наш быть может последний,

Не терзайся о мире заботой бесплодной,

Смерть играет без устали в нарды: мы шашки,

Мир — доска, день и ночь, как две кости, в руках небосвода.

Абу Али ибн Сина в лаборатории, худ. Р. Арипжанов

Касыды

1

Былое жилище, ты стерто превратностью жизни, [4]

Затоптано в прах. А кого предавать укоризне

За все, что случилось? Иль, может, надгробие это

Над прахом твоим? Зыбкой памяти черная мета?

Не ты ли, исчезнув, со временем тайною стала?

И прошлое мне эту тайну раскрыть завещало.

Наследую камин разрушенных я водостоков,

Немало по ним дождевых прожурчало потоков.

И камень очажный в ложбинке, что словно украдкой,

Меж холмиков, черной прижался к земле куропаткой.

На нем от огня виден след мне, действительно, вечный.

Такой же в груди остается от муки сердечной.

Былое жилище, ты полнишь, как тучи косматы

Клубились над кровлей я слышались грома раскаты,

Как стрелами небо пронзали веселые грозы?

Пора над тобою пролить им кровавые слезы,

Оплакать всех тех, кого помнят развалины эти,

Безумно любивших и добрыми слывших на свете.

О, если б могли нам о прошлом поведать руины,

Далеких событий пред нами возникли б картины.

Но я утверждаю, что смысла полны и значенья

Безмолвные речи, что к нам обращают каменья.

Поверьте, о многом поведать нам могут руины,

Сослаться могу на свои, для сравненья, седины.

Они говорят, что зазубрился нрав мой, а в слове

Былой остроты не хватает и пылкости крови.

Седины не в радость, но в это же самое время

Надежда все чаще подать нам старается стремя.

Быть самоуверенным в поздние годы опасно:

Себе самому ты ошибкой грозишь ежечасно.

Что вижу я ныне? В упадке и честь, и ученость,

И в прошлом осталася мысли людской утонченность.

Сегодня к тому же не видят в достоинствах проку,

Возносят невежд и легко предаются пороку.

И мир предстает мне обителью знати и черни,

Где хаос и тлен, где пируют могильные черви.

А, может быть, сам он мертвец, преисполненный гнева.

Червей этих жрет, ублажая голодное чрево?

Мир сгинет в грехе иль, как праведник, встанет из праха?

Проведать могу ли я предначертанье аллаха?

К перу припадая, пишу: не стремитесь к богатству

И помните: алчность подобна всегда святотатству.

К перу припадая, еще я пишу на бумаге:

Подобен скоту, кто забыл благочестье во благе.

Жизнь верхом блаженства — лишь может казаться животным

При сытой жратве и хозяйском уходе добротном.

Под пологом синим и тайною звездной цифири

Богаты одни, а другие — мудры в этом мире.

Но с мудрыми разве богатые могут сравниться?

Хоть жребий мне выпал среди богатеев родиться,

На льва похожу я, что в джунглях живет одиноко,

Когда с богачами соседствую волею рока.

На голову выше сородичей прочих не я ли?—

Но это понять хоть один из них может едва ли,

Кого удивят они? Чем они могут гордиться,

И разве цена их с моею ценою сравнится?

Я — дождь благодатный, оии — суховею подобны,

Я — знаньями славен, они — неразумны и злобны.

Перо свою верность хранит мне в мгновенье любое,