Мироходец - Абби Линн. Страница 2

– Фирексия! – прорычал Мироходец и швырнул блестящий кусок металла на землю. Пластина подскочила несколько раз, звякнула и исчезла. – Фирексия!

Он узнал об этом мире пять лет назад, в тот самый день, когда случилась катастрофа. Тавнос принес ему силекс, который передала ему Ашнод, и уже только поэтому чашу стоило выбросить. Но тот день был решающим, шла последняя битва, и Урза был готов принять любую помощь, какую бы ни предложила ему судьба.

Сначала Лорд Протектор воспользовался своим Камнем силы. Но к тому времени Мишра уже не был человеком, а потому остался жив.

В том хаосе, когда две армии сошлись в смертельной схватке, не было времени задавать вопросы. Урза видел, что его брат превратился в живой механизм, и только чаша могла остановить разыгравшееся безумие.

Вопросы появились только тогда, когда уже некому было на них отвечать.

Тавнос что-то говорил тогда про демона из Фирексии, устроившего им с Ашнод западню. Урзу не столько интересовало, каким образом его единственный друг и приспешница его брата оказались в этой битве на одной стороне, как то, что фирексиец делал в Арготе. Как он подчинил своей воле боевые машины обеих армий? И самый главный вопрос: что такого они с Мишрой сделали Фирексии, что ее демон стал их общим врагом?

Но как бы то ни было, факт оставался фактом: Фирексия ополчилась на них и в лесах Аргота только силекс смог помешать вторжению из другого мира.

Урза знал, что к Ашнод чаша попала от женщины по имени Лоран, с которой в юности они вместе изучали наследие транов в лагере археолога Токасии. Но потом Лоран отошла от изобретательства и стала заниматься наукой в Терисии, городе ученых. Жители Терисии пошли на огромные жертвы ради того, чтобы чаша не досталась ни одному из братьев, но эти жертвы оказались напрасными. Лоран потеряла силекс и лишилась правой руки, но выжила, вытерпев пытки Ашнод Бессердечной.

Урза подступал к Лоран осторожно. Он изменил свою внешность, воплотившись в женский облик, и придумал историю о потере мужа и двоих сыновей в «проклятом братском безумии».

Мудрость Лоран превзошла все ожидания Урзы, но у нее не было его волшебных глаз. И когда она разогревала воду на жаровне, Мироходец украл ее воспоминания.

Несомненно, чаша исчезла. Ее поглотили силы, которые она сама и выпустила на волю. Но воспоминания женщины ничем не помогли Мироходцу. Ашнод хорошо поработала над сознанием несчастной. Лоран вспоминала лишь медную чашу с выгравированными на ней знаками: некоторые казались очень четкими, но основная их часть была словно размыта. Волшебные глаза Урзы обладали достаточной мощью, чтобы восстановить память Лоран, но он знал, что эта сильная женщина скорее примет смерть, чем станет помогать ему. Поэтому они вместе попили чаю, полюбовались прекрасным закатом, а затем их пути разошлись навсегда.

Урза знал, что исчезнувшая раса транов сотворила чашу, которая спасла Доминарию от нашествия Фирексии. Оставалось еще много загадок, но определенная логика, несомненно, прослеживалась. С ее помощью Урза надеялся наконец избавиться от ночных кошмаров, преследовавших его с самого момента воскрешения. Пять лет он скитался по мирам, в поисках ответов на свои вопросы, а потом вернулся в Доминарию, туда, где с помощью силекса выпустил на волю ярость и боль истерзанной земли.

Он разыскал Тавноса. Тогда, в Арготе, предчувствуя катастрофу, Урза приказал своему верному ученику укрыться в самом безопасном месте, какое только можно найти. Тавнос спрятался в металлическом ящике, приготовленном им самим для побежденного Мишры, и провел в нем несколько лет прежде, чем Урза нашел его. Он не стал свидетелем катастрофы, положившей конец противостоянию братьев.

Проникнув с помощью своих волшебных глаз в сознание друга, Мироходец увидел кровавый хаос на поле битвы, рыжую гриву Ашнод и демона из Фирексии.

«Если он здесь…» Тавнос вспоминал слова своей союзницы и палача.

Значит, Ашнод узнала демона: существо ростом с человека, с металлическими пластинами, вживленными в тело, опутанное многочисленными проводами. Урза тоже узнал его, точнее, вспомнил, что видел подобные провода, соединяющие тело брата с механическим драконом.

«Это мой…» – В памяти Тавноса оживали слова Ашнод.

Единственный друг Урзы хотел сражаться и умереть рядом с рыжеволосой красавицей, но она не предоставила ему такой сомнительной чести, передав вместо этого силекс.

Воспоминания Тавноса замутились: с удивлением и горечью подмастерье изобретателя созерцал просторы разоренного Терисиара. Пока он разбирался в своих мыслях, Урза обратил взгляд на запад, на поле битвы, ныне скрытое океанскими водами.

Ашнод, столь же коварная, сколь и красивая, предавала всех, кто попадал под ее чары. Руки Тавноса все еще хранили шрамы – память о пытках Бессердечной, а Мишра не доверял ей настолько, что отослал в дальние провинции, позволив вернуться только на последнюю битву.

Но так ли все было на самом деле?

Знал ли Мишра, что Ашнод вернется с силексом? Может быть, к тому времени его самого уже отстранили от власти? Кто был марионеткой, а кто кукловодом? Почему на поле битвы демон нашел именно Ашнод? Что за связь была у нее с Фирексией?

Пока Урза размышлял над этим, Тавнос спросил:

– Твой брат?

– Умер. – Все ответы вдруг свелись к одному. – Намного раньше, чем я встретил его в Арготе.

Тавнос понимающе кивнул и перевел разговор на другую тему. Он стал рассуждать о восстановлении Терисиара, о возрождении живительных сил земли.

«Тавнос, дорогой друг Тавнос, ты всегда был оптимистом…» На этом Урза и оставил его, уверенный, что они никогда больше не встретятся.

Удостоверившись, что взрыв, вызванный силексом, убил Мишру, Урза ненадолго успокоился, пока новый приступ вины не захлестнул его. Ведь он был старшим братом, он должен был с рождения заботиться о младшем!

А значит, это он все испортил! Когда Мишре понадобилась помощь, его не оказалось рядом. Урза сам виноват в том, что случилось с ним и со всей Доминарией. Его брат умер в одиночестве, преданный Ашнод, превращенный фирексийским демоном в ужасную смесь машины и плоти.

В начале зимы Урза вернулся в Аргот. Не зная ни сна, ни отдыха, он исползал заснеженные равнины в поисках Мишры. Одно из двух: либо он найдет брата, вернее, то, что от него осталось, либо умрет. Но Мешувел была права: он стал неподвластен смерти. Урза почувствовал, что не хочет умирать. Запоздалая весна освободила его из ледяного плена. Он встал с колен так же легко, как и опустился. Левая щека Мироходца была изъедена слезами, вытекавшими из Камня слабости, но эти раны быстро затянулись. Добровольное зимнее наказание закончилось.

Когда-то давно, в юности, когда царство его жены еще процветало, часовщик по имени Руско рассказал Урзе, что у человека не одна, а несколько душ и после смерти каждую судят по ее делам. Урза пережил все свои души. Силекс вырвал его из рук судьи, и теперь никакое наказание не могло притупить боль потери. Ему оставалось только мстить.

Всю весну и лето он пытался убедиться, что Ашнод погибла. Он перескакивал из мира в мир, возвращаясь в Доминарию каждый раз, когда делал неверный шаг. Он искал женщину слишком гордую, чтобы менять свою внешность и образ жизни, но не нашел даже ее следов.

Осенью Мироходец направился в Койлос, куда однажды уже прилетал на орнитоптере вместе с братом, в поисках разгадки тайны транов. Урза пожертвовал бы своими могущественными камнями и своим бессмертием, лишь бы вернуть хотя бы один из тех дней, которые они с Мишрой провели в лагере Токасии.

Старший брат осматривал фалладжийскую пустыню с высоты, как делал это в молодости, и вскоре, следуя древним знакам, отыскал Тайное сердце транов.

Мироходец шел по дороге, проложенной когда-то солдатами Мишры. Каждый шаг болью отдавался в его голове – он приближался к месту, где Камень силы и Камень слабости провели вместе тысячи лет. В надежде хотя бы ослабить боль Урза повернулся спиной к пещере. Перед ним, словно тени на тонкой ткани, раскинулись заснеженные руины. Ничто в этом пейзаже не напоминало тот день, когда он обрел Камень силы. Вдруг тени начали двигаться. Теперь Урза видел прошлое, видел огромное поле битвы, на котором копошились боевые машины. Но это был не Аргот.