История груди - Ялом Мэрилин. Страница 53
Интерес врачей в первую очередь вызывали два аспекта груди — лактация и болезни. (Косметическая хирургия в этой области все еще слишком молода, чтобы претендовать на историю.) Начиная с древности и на протяжении всего XIX века медики уделяли максимум внимания поддерживающим жизнь и несущим смерть аспектам груди, и это внимание постепенно смещалось с первого аспекта на второй, особенно на рак груди. Последнее смещение интереса приходится на XX век. Лактация и болезнь — вопросы жизни и смерти — станут двумя полюсами нашего исследования лечения груди с древних времен. Немного внимания мы уделим и косметической хирургии.
К самым ранним медицинским документам, посвященным груди, относятся древнеегипетские папирусы восемнадцатой династии (1587–1328 гг. до н. э.). В них описываются методы стимуляции лактации. Женщине советовали «нагреть кости рыбы-Ксра в масле» и растереть спину этим пахучим составом или «сидеть со скрещенными ногами и есть душистый хлеб из прокисшей дурры», одновременно с этим растирая грудь цветком мака [307]. Оба метода обладали одним достоинством: они расслабляли кормящую мать. Другой медицинско-магический папирус предлагал методы определения качества грудного молока.
Судя по всему, древние египтяне ценили грудное молоко за его лечебные свойства. Действовало молоко на людей любого возраста. В одном папирусе есть рецепт снотворного отвара с молоком женщины, родившей мальчика. Это предпочтение молока женщины, родившей мальчика, останется в медицине на следующие три тысячи лет! Вообще говоря, женское грудное молоко использовалось для различных медицинских целей, если основываться на сохранившихся глиняных емкостях для хранения грудного молока в форме стоящей на коленях женщины, которая одной рукой держит грудь, а другой ребенка [308].
Наиболее информативным древнеегипетским папирусом, в котором речь идет о болезнях груди, является папирус с описанием сорока восьми случаев, излеченных хирургическим путем. История болезни под номером сорок пять — возможно, это самое раннее описание случая рака груди — описывает выпуклую опухоль на груди, холодную на ощупь, и содержит вывод о том, что лечения для этой болезни не существует [309]. Египетские средства для лечения грудей часто включали в себя очень странные ингредиенты. В частности, рекомендовали пластырь из каламина, мозга коровы и экскрементов ос, который следовало накладывать на грудь на четыре дня [310]. Также советовали в эти дни не пренебрегать молитвой богу Изеру. Так как боги и богини несли ответственность и за появление болезни, и за ее исцеление, такие магические формулы были стандартной частью медицинских рецептов.
Европейская медицина начинается на тысячу лет позже, в классической Греции (430–136 гг. до н. э.). Там лекари придерживались философии, согласно которой естественная природа женщины была ниже естественной природы мужчины. И ученые, и философы рассматривали наличие груди, чрева и менструаций у женщин в качестве доказательства неспособности их к мужской работе [311]. В своих трудах врач Гиппократ (460–377 гг. до н. э.) подтверждал эту теорию. Он утверждал, что тело женщины пористое, похоже на губку, тогда как тело мужчины мускулистое и более совершенное.
Наиболее влиятельной теорией-долгожительницей Гиппократа было учение о том, что здоровье каждого человека зависит от совершенной гармонии четырех жидкостей организма — крови, флегмы, желчи и черной желчи, или меланхолии, связанных с четырьмя элементами природы — землей, воздухом, водой и огнем. Если какой-то одной жидкости становится больше, то равновесие внутри тела можно восстановить с помощью кровопускания, слабительного, потения или эякуляции. Для нас сегодня еще меньше смысла в другой его теории, согласно которой все эти жидкости являются взаимозаменяемыми. Так, менструальная кровь, по мнению Гиппократа, каким-то образом поднималась в грудь и в нужный момент становилась грудным молоком для новорожденного. И это мнение продержалось в медицинской литературе до XVII века! Гиппократ ассоциировал зарождение рака груди с прекращением менструаций. Он утверждал, что менопауза приводит к переполнению грудей, образуются узлы, которые в конце концов превращаются в скрытые раковые опухоли. Гиппократ полагал, что опухоль в груди следует удалять только в том случае, если она подвижна. В других случаях опухоли считались неоперабельными. В одной из характерных для него коротких историй болезни он написал: «У женщины из Абдеры была карцинома груди и кровянистые выделения из соска. Когда выделения прекратились, она умерла» [312].
Гинекология и акушерство оставались у древних греков объектом спекуляций не только со стороны медиков, но и со стороны философов. Аристотель (384–322 гг. до н. э.) — философ и натуралист — рассматривал груди и менструации как биологическое доказательство того, что женская особь стоит ниже мужской особи в животном царстве. В своей «Истории животных» (Historia Animalium) он уделил особое внимание проблемам лактации и методам определения, подходит ли молоко матери или кормилицы для младенца. Аристотель ошибочно полагал, что жидкое молоко, которое выделяется из груди в первые дни после родов, не подходит для младенцев. Разумеется, теперь мы знаем, что это молоко, называемое молозивом, необходимо новорожденному, потому что в нем содержится очень большое количество антител, которые мать передает ребенку. Аристотель написал немало глупостей о том, что у смуглых женщин молоко лучше, чем у белокожих, и о том, что зубы у детей прорезываются раньше, если у кормилицы теплое молоко, и позже — если холодное.
Наиболее известным гинекологом древности был Соран из Эфеса (начало II века н. э.), который намного более благосклонно, чем его современники, относился к использованию кормилиц. Хотя он был согласен с тем, что мать, кормящая свое дитя, будет больше любить его, он признавал, что постоянные роды и кормление детей изнашивают женский организм, и советовал приглашать кормилицу, «чтобы мать преждевременно не постарела, растратив себя на ежедневное кормление» [313]. Соран развенчал некоторые народные суеверия, например такое: кормилица, которую приглашают кормить мальчика, должна сама родить мальчика. Он отправил этот миф в отставку, основываясь на том, что при рождении разнополой двойни близнецы сосут груди одной женщины, и при этом ни мальчик не становится более женоподобным, ни девочка — более мужеподобной.
Как и другие древнегреческие и древнеримские врачи, он установил в высшей степени четкие критерии для выбора кормилицы. Ей, уже матери двоих или троих детей, должно было быть от двадцати до сорока лет. Кормилице надлежало быть в хорошей физической форме, желательно полной и смуглой. Ее груди должны были быть среднего размера, упругими и без морщин, с не слишком крупными и не слишком маленькими сосками, не слишком тугими и не слишком пористыми. Кормилице следовало быть нежной, чистой, уравновешенной и гречанкой по рождению. Соран сам был греком, практикующим в Риме, и предпочитал греческих кормилиц, как и многие из его современников.
Что же касается молока идеальной кормилицы, то оно подлежало тщательной проверке. Оно должно было быть белым, без красноватого или зеленоватого оттенка, обладающим приятным ароматом, сладким вкусом и средней консистенции. Последнее свойство можно было проверить, капнув молоком на ноготь или на лавровый лист. Молоко не должно было слишком быстро растекаться.
Соран рекомендовал пристально следить за поведением кормилицы. Следовало поощрять выполнение ею физических упражнений, чтобы ее молоко не было слишком густым и тяжелым для переваривания. Особые упражнения рекомендовались для плеч и рук. Кормилица могла бросать мяч, доставать воду из колодца, толочь зерно или месить тесто. Считалось, что такие движения тренируют грудь, отчего молоко будет лучше.