Мозг рассказывает.Что делает нас людьми - Рамачандран Вилейанур С.. Страница 5

романтиков, отваживающихся на рискованные, требующие высоких затрат

предприятия, часто спотыкающихся на своем пути. Если бы каждый ученый

был подобен мне, тогда никто не занимался бы черной работой и не требовал

бы время от времени сверки с действительностью. Однако если бы каждый

ученый занимался лишь черной работой и ни за что не отклонялся бы от

твердо установленных фактов, наука продвигалась бы вперед со скоростью

улитки и ей потребовались бы невероятные усилия, чтобы выбраться из этого

трудного положения. Замыкание в узких тупиковых границах специализации

и рамках «клубов», членство в которых открыто лишь тем, кто умеет только

поздравлять

и

спонсировать

друг

друга,

профессиональный

риск

современной науки.

Когда я говорю, что предпочитаю ватные палочки и зеркала

сканированию мозга и генным секвенсерам, я не пытаюсь создать

впечатление, будто совершенно избегаю современных технологий. (Только

подумайте о занятиях биологией без микроскопа!) Возможно, я и технофоб,

но не луддит. Моя позиция состоит в том, что наукой управляют

поставленные задачи, а не технологии. Когда ваш отдел затратил миллионы

долларов

на

сверхсовременный

томограф

с

жидкостно-гелиевым

охлаждением, на вас давит необходимость постоянно его использовать. Как

гласит старинная поговорка, «когда у вас из инструментов только молоток,

все начинает казаться гвоздями». Нет, я ничего не имею против

высокотехнологичных томографов (да и против молотков тоже). Более того,

сейчас делают столько снимков мозга, что какие-нибудь значимые открытия

обязательно будут сделаны, пусть даже случайно. Можно было бы на

законных основаниях возразить, что современный инструментарий новейших

технических штуковин занимает жизненно важное и необходимое место в

исследовательской работе. И в самом деле, мне и моим склонным к

простейшим

технологиям

коллегам

часто

выгодно

использовать

сканирование головного мозга, но лишь для проверки определенных гипотез.

Иногда это срабатывает, иногда нет, но мы всегда благодарны, когда под

рукой оказываются высокие технологии если в том есть нужда.

С Л О В А П Р И З Н А Т Е Л Ь Н О С Т И

Хотя этот труд в значительной степени персональная одиссея, книга

была бы невозможна без усилий многих моих коллег, которые настолько

сильно изменили научное пространство, что это трудно было даже

представить еще несколько лет назад. Невозможно преувеличить пользу,

которую получил я от их книг. Просто упомяну некоторых: Джо Леду,

Оливер Сакс, Фрэнсис Крик, Ричард Докинз, Стивен Джей Гулд, Дэн Деннет,

Пэт Черчленд, Джерри Эделман, Эрик Кэндел, Ник Хэмфри, Тони Дамазио,

Мэрвин Мински, Станислас Дехаене. Я смог продвинуться вперед, только

стоя на плечах этих гигантов. Некоторые из их книг появились благодаря

усилиям двух просвещенных литературных агентов Джона Брокмана и

Катанки Мэйтсон, которые создают новую научную литературу в Америке и

за ее пределами. Они заново творят ощущение чуда и трепета перед наукой в

эпоху Twitter, Facebook, YouTube, кратких новостных цитат и реалити-шоу в

век, когда давшиеся с таким трудом ценности Просвещения, к сожалению,

находятся в упадке.

Анжела вон дер Липпе, мой редактор, предложила коренным образом

перестроить главы и предоставляла неоценимую обратную связь на каждой

стадии работы. Ее предложения были неоценимы, они придали ясность

повествованию.

Особо благодарен я четверым людям, которые непосредственно

повлияли на мою научную карьеру: Ричард Грегори, Фрэнсис Крик, Джон Д.

Петтигрю и Оливер Сакс.

Также хочу поблагодарить многих людей, которые либо побуждали

меня к карьере на медицинском и научном поприще, либо повлияли на мое

мышление на годы вперед. Как я уже говорил, я не был бы тем, кто я есть,

если бы не мои мать и отец. Мой отец убеждал меня заняться медициной,

схожие советы получил я от докторов Рама Мани и М.К. Мани. И я ни разу

не раскаивался в избранном пути. Как я часто говорю моим студентам,

медицина даст вам определенную широту видения и в то же время задаст

чрезвычайно прагматичную установку. Если ваша теория истинна, ваши

пациенты будут чувствовать себя лучше. Если ваша теория ошибочна не

важно, насколько она элегантна или убедительна, она ухудшит их состояние

или погубит. Нет лучшего теста, чтобы понять, на правильном вы пути или

нет. И эта очевидная установка должна проходить сквозь все ваши

исследования.

Также я в интеллектуальном долгу перед моим братом B.C. Рави,

обширные знания которого в английской литературе и литературе телугу

(особенно знание Шекспира и Тьягараджа) непревзойденны. Когда я был

только на пороге медицины, он часто читал мне отрывки из Шекспира и

Омара Хайяма («Рубайат»), которые глубоко отразились на моем душевном

развитии. Помню, как услышал в его исполнении известный солилоквий из

Макбета, и подумал «Вот это да, как много этим сказано». Это впечатало в

меня понимание, насколько важна экономия выражений, будь то литература

или наука.

Я благодарен Мэттью Блэксли, который провел прекрасную работу,

помогая редактировать эту книгу. Пятнадцать лет назад, будучи моим

студентом, он помогал мне в создании самых первых наработок, прототипов

«зеркального ящика», который вдохновил его на создание элегантных

ящичков из красного дерева, инкрустированных слоновой костью, в

Оксфорде (и которые теперь поставлены на коммерческую основу, хотя в

этом нет моего личного участия). Различные компании по производству

медицинского

оборудования

и

филантропические

организации

распространили тысячи таких ящиков для ветеранов войны в Ираке и

инвалидов с ампутированными конечностями на Гаити.

Я выражаю признательность пациентам, которые помогали мне все эти

годы. Многие из них, очевидно, находились в крайне удручающих

обстоятельствах, но желали помочь передовым рубежам науки, не важно,

каким путем. Без них эта книга не смогла бы появиться на свет. Естественно,

я сделал все возможное, чтобы защитить тайну их личной жизни. В

интересах конфиденциальности все имена, даты, места действия и некоторые

детали окружения и состояния пациента не разглашаются. Некоторые

разговоры с пациентами (например, те, что связаны с речевыми проблемами)

были воспроизведены на основе видеозаписи, за исключением некоторых

случаев, когда я воссоздавал их по памяти. В отдельных случаях (например

Джон из главы 2) записи были недоступны. И разговор с этим пациентом

воссоздавался на основе беседы с ним терапевта, который действительно

осматривал его. Во всех случаях ключевые симптомы, признаки заболевания

и

последовательность

событий,

которые

имели

отношение

к

неврологическим аспектам проблемы пациентов, были представлены

настолько тщательно, насколько это возможно. Другие же аспекты были

умышленно изменены например, возраст пациента, сопутствующие

заболевания, таким образом, чтобы даже близкие друзья или родственники

не смогли бы «опознать» человека.

Вернусь к словам благодарности друзьям и коллегам, с которыми я вел

очень продуктивные разговоры все эти годы. Перечислю их по алфавиту:

Кришнасвами Аллади, Джон Алман, Эрик Альтшулер, Стюарт Анстис, Карье

Армель, Шаи Азулэй, Хорэс Барлоу, Мари Бибе, Роджер Бингхэм, Колин

Блейкмор, Сэнди Блэксли, Джефф Бойнт, Оливер Брэддик, Дэвид Брэнг,