Гомеопатия - Паскеро Томас Пабло. Страница 2

«Если врач ясно представляет, что следует лечить при заболеваниях, или, лучше сказать, в каждом индивидуальном случае болезни… если он ясно понимает, что является целебным в лекарствах и знает как применить целительные свойства лекарств в соответствии с четко определенными принципами лечения к тому, что является больным у его пациента… принимая во внимание точную форму приготовления лекарства и требуемое его количество (правильную дозу), а также точный период необходимый для его повторения… тогда он понимает, как лечить разумно и рационально, и является настоящим специалистом искусства врачевания».

Чтение и размышления над «Органоном» Ганемана, «Лекциями по философии гомеопатии» Кента и работами Фатака помогли мне найти свой духовный и профессиональный подход. Затем мне повезло еще раз: я встретил д-ра Энрике Боницела, французского фармацевта, обладавшего глубоким знанием гомеопатии, который открыл гомеопатическую аптеку в Буэнос-Айросе. Он любезно снабдил меня библиографией, готовыми лекарствами, а также отыскал и собрал вместе несколько врачей, которые поодиночке начали изучать гомеопатию: д-ров Годофредо Хонаса, Хорхе Маси Элисальде, Карлоса Фиша и Армандо Гроссо, последний был интерном детской больницы. Вскоре д-ра Гроссо, Фиш, Маси Элисальде и я стали близкими друзьями, нас объединяло общее стремление углубить наши знания и стать достойными звания гомеопата.

Эта книга суммирует то, что я узнал от трех моих дорогих и таких мудрых друзей, теперь уже умерших, но до сих пор живущих в моей памяти, замечательных учителей и врачей. То же относится к д-рам Хонасу и Родольфо Семихам, также членам группы гомеопатов, которые давали свои первые уроки быстро разраставшейся группе врачей в лекционном зале газеты «La Prensa». Ободренные успехом, мы создали Ассоциацию врачей-гомеопатов Аргентины, которая почти мгновенно получила законный статус.

Кроме того, все это время я переписывался с докторами из-за границы, особенно из Соединенных Штатов, где Кент, Аллен, Фаррингтон, Геринг и другие великие мастера писали свои Materia Medica, с которыми я смог ознакомиться.

Затем я решил посетить гомеопатический госпиталь Flower в Нью-Йорке, где провел несколько недель в тесном контакте с такими известными докторами, как Стирнс, Маккензи, Элизабет Райт Хаббард, Джексон и др. Потом поехал в Ганемановский колледж в Филадельфию, где мне позволили заниматься практической гомеопатией на базе госпиталя, в основном под руководством д-ра Вильяма Григгса, известного гомеопата-педиатра, который поделился со мной своими знаниями. В Филадельфии я также работал с доктором Андерхиллом, который уделял мне много времени и внимания.

В конце моего пребывания в Филадельфии д-р И. Диксон, директор госпиталя, с которым я ежедневно обедал, снабдил меня огромным количеством книг, которые позже стали частью библиотеки Ассоциации врачей-гомеопатов Аргентины. Книги эти — настоящая библиографическая редкость, поскольку многие из них долгое время не переиздавались. После визита в Бостон я поехал в Вашингтон, где посетил множество научных собраний, о которых я сохранил добрую память, и даже получил право поработать несколько дней на частном приеме у д-ра Джулии Грин, одной из учениц Кента. В конце концов я поехал в Чикаго, чтобы разыскать д-ра Триммера, который являлся главным клиницистом и консультантом самого Кента (именно из-за него я совершил поездку в Соединенные Штаты).

Д-р Гриммер приветствовал меня строгим и неодобрительным, но все же любопытным взглядом. После того как он услышал мою просьбу, он коротко объяснил, что сначала сам должен оценить, годятся ли моя подготовка и личные качества для занятий гомеопатией. Он сказал, что за время своей долгой работы видел множество терапевтов, которые оказались плохими гомеопатами вследствие недостаточной квалификации и честности, таким образом дискредитируя систему, для которой требовались прочные моральные и интеллектуальные качества, равно как и истинное призвание. С воодушевлением отнесясь к этим требованиям, я старался изо всех сил. Я был подвергнут тщательному экзамену по теории гомеопатии, а в заключение длительной беседы, которая его удовлетворила, он допустил меня до обследования пациента, чью историю я должен был ему изложить.

В результате д-р Гриммер пригласил меня к себе домой (он жил в тридцати милях от Чикаго), и с этого момента я работал с ним в течение четырех месяцев в его офисе. Мы ежедневно вместе обедали, а после работы ехали к нему домой, где его жена и дети приняли меня как члена семьи. После ужина мы перебирались к его письменному столу, где обсуждали пациентов, прошедших за день. Я наслаждался его мудрыми разъяснениями, которые он делал теплым отеческим тоном, пополняя мои знания и обогащая меня духовно. Я в долгу перед д-ром Триммером, достойным и глубоким учителем, который одарил меня своей дружбой. До сего дня я храню память о его силе и честности. Я как сейчас вижу его стоящим в снегу, на платформе железнодорожной станции, медленно машущего мне рукой в тот вечер, когда я уезжал домой. Со слезами на глазах я смотрел, как он становится все меньше и меньше, до тех пор пока его не поглотила чернота ночи. Память о таких людях, как д-р Гриммер, который всю свою жизнь отдал служению другим, навсегда останется в наших сердцах.

Гриммер не умер, как не умерли Ганеман, Кент, Геринг, Аллен, Кларк, Беннингаузен, Робертс, Нэш и многие другие блестящие учителя. Они наполнили гуманистическую гомеопатию тем духовным смыслом, который присутствовал в их собственной жизни. Только понимая, что является высшими ценностями, можно заниматься такой наукой, как гомеопатия Ганемана, требующей от врача выявления основных симптомов пациента как целостного и единственного в своем роде человеческого существа. Понять и охарактеризовать их значимость может лишь тот врач, который осознает свою истинную сущность.

Это и есть тот созидательный процесс, о котором я упоминал в начале предисловия и который красной нитью проходит через всю книгу, как через теоретическую ее часть, так и через Materia Medica.

Я приношу благодарность моему другу д-ру Шухи Мурата, выдающемуся гомеопату нашей школы за усердие и вдумчивый подбор клинических случаев для этой книги. Я также хочу выразить свою благодарность д-рам Альфонсо Маси Элисальду и Эугенио Ф. Кандегабу, моим истинным и верным друзьям, настоящим представителям гомеопатии Ганемана в Аргентине, которые поддерживали меня и помогали в преподавательской деятельности.

Томас Пабло Паскеро

Глава I

ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ (1955)

Вооруженный знаниями, полученными из клинического опыта, каждый врач-гомеопат должен взять на себя миссию защиты ганемановских принципов гомеопатии. Однако, чтобы претворить ее в жизнь, необходимы два условия: усвоение этих основных принципов и определенный уровень знаний.

Что касается первого, то гомеопат должен хорошо понимать, почему принцип Similia similibus curentur(подобное лечится подобным) является естественным следствием афоризма Гиппократа Natura morborum medicatrix.

Болезнь — это процесс адаптации к окружающему, социальному и биологическому миру, в котором живет индивидуум. Адаптация осуществляется не только инстинктивно, в ней также задействован ум — способность размышлять, оценивать обстоятельства и решать, но в любом случае и болезнь и адаптация являются проблемой свободы.

Прошли те времена, когда болезнь рассматривали как локальный феномен. Жизнь может существовать лишь как единое целое, а целостность базируется на неуловимом факторе, который называют «душой». В основе личности лежит душа, и именно там гомеопат должен искать элементы, необходимые для постановки диагноза. В современной клинической практике каждый больной рассматривается как особый, уникальный, индивидуальный случай, конкретные особенности которого необходимо установить, вместо того чтобы наклеивать на него ярлык нозологической формы или причислять его к какому-либо классу. Именно изучение души, т. е. тех личностных качеств, которые и представляют индивидуум в целом, отличает гомеопатию от других терапевтических направлений.