Гомеопатия - Паскеро Томас Пабло. Страница 40

Он не хочет, чтобы его беспокоили телефонными звонками, и просит семью говорить, что его нет дома, даже если звонят его друзья. Он подходит к телефону, только когда его просит жена. У него есть друзья в Теософском обществе, с которыми он дружит более 20 лет и которые его очень любят, но он не хочет их посещать. Однако они к нему иногда заходят. Сейчас он не посещает собрания Теософского общества отчасти потому, что не хочет видеть друзей. Если они хотят с ним поговорить, он отказывается под предлогом болезни. Тем не менее он чувствует, что даже больной человек, вне зависимости от того, как мало сил у него осталось, должен продолжать бороться. Он чувствует себя не столько побежденным, сколько конченным, будто он дошел до конца пути. Иногда ночью, когда ему бывает совсем плохо и кажется, что он умирает, он отдает жене обручальное кольцо, чтобы его кремировали без кольца. (Он также принадлежит к Кремационному обществу.)

Он работает дома для ювелирного магазина как минимум по шесть часов в день. Обычно он сам занимается всей работой, лично ходит в ювелирный магазин и занимается продажей. Теперь он посылает жену, чтобы она забрала и принесла ему работу. Он никогда не был подвержен простудам, но теперь стал чувствительным к холоду. Раньше он и зимой носил рубашку с короткими рукавами, теперь же при 16 C он одевает два свитера. Он стал апатичным и равнодушным ко всему. Он говорит, что, если человек был теософом в течение всей жизни, он приобретает специфический взгляд на жизнь. Он страдает от непереносимых кинжальных болей, но не хочет волновать свою семью жалобами.

Его мастерская находится на крыше дома, поэтому во время обеденного перерыва он может отдохнуть на солнце и свежем воздухе. Ему нравятся свежий деревенский воздух и морское побережье. Он рассказал, что пребывание на море в Маг del Plata заставило забыть о болях, но он не может туда вернуться из-за ног. Темнота приводит его в отчаяние, а свет поднимает настроение. Из-за своих теософских убеждений и идеалов он стал вегетарианцем, но теперь у него появилось отвращение к овощам и он ест только отварную говядину, но не употребляет в пищу птицу и рыбу. Запоры чередуются с поносами. Летом у него обильно потеет лицо и появляются интенсивные боли в области печени, иррадиирующие в сердце. Во время инъекции инсулина, которую он делает себе сам, он весь покрывается потом и у него дрожат руки. Когда его дети пошли в школу, он в возрасте 37 лет решил закончить среднюю школу, чтобы помогать им в учебе. Закончив школу в возрасте сорока, он поступил в Школу изящных искусств, проучился там год, а затем нанял преподавателя, чтобы тот занимался с ним дома.

Когда д-р Куперман спросил, какой была его жизнь до того, как он стал теософом, он ответил:

«Мне всегда казалось, что я проживу жизнь, непохожую на жизнь других. Когда мне было 25, я познакомился с теософией и идеей естественной жизни. До тех пор я был всегда очень беден. Я закончил только начальную школу. Моя мать страдала диабетом, у нее было очень плохое здоровье. У меня было несчастливое детство; мы жили в многоквартирном доме, я вечно ходил босым, со мной всегда случались неприятности, я всегда злился по какой-либо причине. Несмотря на то что я хотел продолжать учиться, в 14 лет мне пришлось покинуть школу и пойти работать. У меня были очень несчастливые детство и юношество. Кроме меня в семье было еще пятеро детей. Одно время мы все ввосьмером жили в одной комнате; у нас было очень мало одежды, и иногда мы голодали. Мой отец был хорошим человеком, но очень бедным».

Он сказал, что, хотя у него и небольшая зарплата, он верит, что за деньги не купишь счастья. Он нашел счастье в духовной жизни, а не в материальном обладании.

В прошлом году мистер М. Б. консультировался у гомеопата-теософа по поводу своей депрессии. Ему были прописаны Phosphorus и Syzygium в качестве замены инсулину (хотя в действительности они не заменяют инсулин).

Позже тот же гомеопат прописал ему третье лекарство. Некоторое время он принимал все эти средства, но они не помогли. Тогда гомеопат посоветовал продолжать лечение инсулином.

Мистер М. Б. уверял меня, что был совершенно здоров до 36 лет. Будучи ребенком, он получил положенные прививки и ни разу не болел ни одним из обычных детских заболеваний. У него были бородавки на коже. Обычно он весил 130 кг, хотя никогда не был жирным. Теперь его вес снизился до 87 кг.

Дома он предпочитает оставаться в одиночестве, подальше от всех и вся. Семья сообщила, что у него есть привычка беспрестанно обсуждать ошибки других людей, и назвала его сварливым. Он пожаловался на проблемы с 15-летней дочерью. Он старался воспитывать ее в рамках строгой морали и не одобрял поздние приходы из школы, где она оставалась поболтать с друзьями. Он утверждал, что она еще слишком мала для социальной жизни и должна сконцентрироваться на учебе. Он старался сдерживать свои чувства, чтобы дочь от него не отвернулась, но хотел бы настоять на своем. Когда она разговаривала с мальчиком, он чувствовал себя «очень разочарованным» и уверял, что это его крайне беспокоит. Он ничего не говорил жене и всегда старался быть с ней очень нежным, вне зависимости от той злости, которую испытывал. Он понимает, что для детей естественно вырастать и становиться независимыми, но его беспокоит тот факт, что больше он им не будет нужен. Его семья считает, что он слишком активно вмешивается в их жизнь, и он допускает, что это может быть правдой.

Его жена и свояченица разделяют его теософские взгляды, но дети нет. Его дочь раздражают постоянный надзор и нравоучения, в отместку она высмеивает его духовные теории. Его беспокоит сын, «очень независимый» молодой человек, который не обращает внимания на слова и предостережения отца. Он живет своей жизнью и часто яростно спорит с отцом. Мистер М. Б. говорит, что сын не уважает его так, как он уважал своего отца. Когда они ладят, сын очень нежен к отцу, но иногда говорит ранящие его вещи, из-за которых последний переживает неделями.

Про свою жену пациент говорит, что она необычная женщина, «другой такой вы не найдете».

Оставаясь один, он слушает музыку. Слушая музыку или смотря драму, он бывает тронут до слез, но никогда не плачет. Так же эмоционально он реагирует, когда видит пьяного или нищего, которые напоминают ему о детстве.

Он не боится оставаться один, в действительности он предпочитает одиночество. Когда на ногах еще не было язв, он любил в одиночестве совершать долгие пешие прогулки. Он сказал, что всегда предпочитал быть один и что он «не тот человек, который заводит друзей». Он сказал, что друзья, которых он имеет, нашли его сами, и никак иначе. Однако он признался, что без жены ему было бы тяжело. Когда кто-нибудь приходит его навестить, он просит сказать, что его нет дома. Он хорошо себя чувствует на побережье, но не любит находиться у моря. Однажды он принял приглашение друга прокатиться на яхте, но, как только яхта начала двигаться, у него появились тошнота, головокружение и ему пришлось сойти.

С наступлением ночи он чувствует себя усталым и подавленным; самые тяжелые часы между 11 вечера и 3 часами ночи. Ему хуже в короткие зимние дни. Его постоянно беспокоят неприятные мысли. Боли усиливаются в сырую погоду. Перфорирующая язва на подошве нагнаивалась в течение 20 лет. Его свояк, хирург, сказал, что это чудо, что она зарубцевалась. В течение многих лет, как только возникала гангрена, он иссекал пораженную часть и накладывал мазь. Однако после визита к д-ру Детинису гангрена прекратилась, рана зажила, и теперь он обижается на свояка потому, что «он никогда по-настоящему меня не лечил: все, что он делал, — это иссекал отмершие ткани и накладывал мазь».

Мистер М. Б. пьет воду, потому что ему нравится ее вкус, а не потому, что он ощущает жажду.

Он легко обижается. Когда он чувствует себя обиженным, утешения лишь ухудшают его состояние, и он уходит в себя, игнорируя человека, который его обидел. Помимо прочего, он не терпит нечестности и утверждает, что всегда может сказать, когда человек лжет. Если кто-то его обманывает, он ощущает, что человек для него «умер».