Танцующая среди ветров. Счастье (СИ) - Танари Таша. Страница 11

Я развел руками, аргументы выглядели убедительно.

— Справедливо, но поверь, на то есть причины, и чем меньше ты будешь знать, тем тебе же лучше.

Шен фыркнул и демонстративно отодвинул бутылку лизарда.

— Пару свою покажешь? — Я мгновенно напрягся, что не укрылось от наблюдательного друга. — Слушай, ты задрал. С ней-то что не так?

— Мы же договорились, я отвечу на все твои вопросы, но только тогда, когда окажемся за пределами Долины, — напомнил я.

Шен покачал головой и недовольно насупился:

— Ты ведешь себя очень нетипично и… хм, ну, не знаю, импульсивно как-то. На тебя совсем не похоже. Могу списать на состояние влюбленности, но так непривычно видеть тебя настолько изменившимся.

Я проскрежетал зубами: это не дракон, это кровосос какой-то, надо же быть таким дотошно последовательным. И, главное, ведь все время в цель попадает, воистину, не зря его отметили Старейшины: у этого ящера нюх на самую суть вещей.

— С чего ты вообще решил, что это пара? Мало ли, какое увлечение у меня могло появиться. — Под укоризненным взглядом Хаттори я почувствовал себя десятилетком.

— Издеваешься? Считаешь, я не отличу взгляд влюбленного дракона от дракона, нашедшего свою половину?

Все, я сдался и поднял руки вверх: сил спорить не оставалось.

— Мне пора, впереди гора работы. Через неделю пожалуют демоны, и я рассчитываю узнать от них достоверную информацию о положении дел в мирах.

Хаттори скривился: демонов он недолюбливал всегда.

— Не больно-то на них рассчитывай. Я предупреждал, что дружба с ними тебе аукнется.

— Ну хватит, — не выдержал я. — Шен, ты знаешь, кем являешься для меня, нет нужды в громких признаниях, но и Оливьеры часть моей жизни, так уж вышло. Все, катись давай по своим делам, а я, как смогу, залечу к тебе и, — я посмотрел другу прямо в глаза, — спасибо за все, я ценю.

Хаттори хмыкнул, зажевал кусок мяса и поднялся.

— Аан, я прошу, больше никакой самодеятельности, хорошо? — уже в дверях попросил Шениар. — Даже мне очевидно, что испытывать терпение главы Совета весьма рискованно, кем бы он тебе ни приходился.

Все же друзей выбирать я умею. И пусть их немного, каждый стоит десятка приятелей.

— Обещаю впредь вести себя осмотрительно, — серьезно произнес я. Иначе ведь не отцепится.

— Ладно, увидимся, — махнул рукой Шен и в прыжке перевоплотился в подвижного крылатого змея, до безобразия легкого и изящного.

Глядя вслед удаляющемуся другу я облегченно вздохнул: порою он просто к стене прижимает своей прозорливостью. А сейчас мне было нужно сосредоточиться совсем на иных задачах. Первостепенное — усыпить бдительность главы Совета, если такое вообще возможно. Наскоро перекусив, я тоже двинулся в путь.

ГЛАВА 4

Следующие несколько дней, счет которым я вела очень условно, мало отличались от предшествующих встрече с лордом. Разве что теперь их наполнял леденящий ужас от ожидания повторения пытки. Воображение и страх играли со мной злую шутку, то и дело в абсолютной тишине мерещились чьи-то шаги, шорохи, чудились голоса. И я замирала, обливаясь холодным потом, сжималась в комок и переставала дышать, но проходила минута, другая, ничего не случалось. Ждать неизбежных мучений оказалось ничуть не легче, чем испытывать их. Когда знаешь, как будет плохо, то умираешь не один раз в процессе, а много раз и заранее.

Наверное, глупо, и стоило бы смириться и не думать, но я ничего не могла с собой поделать, страх подавлял рассудок, захватывал власть над телом. Ирония ситуации заключалась в том, что мне ни разу не удалось застать синеглазого демона в камере. Совпадение, или он как-то чувствовал, но наши встречи всегда предварял мой сон, настолько глубокий, что, открывая глаза, я только изумлялась, как снова не почувствовала перемещения из одной каменной клетки в другую. Анхарт ни разу меня не ударил, не произнес в мой адрес ни одного скверного слова, не угрожал и не запугивал. Но от его бездушного взгляда хотелось забиться в любую щель, лишь бы оказаться подальше. В синих глазах демона я видела улыбку смерти, странную, почти ласковую, но оттого не менее жуткую.

Он попеременно вливал в меня какие-то зелья, от которых становилось то лучше, то хуже. Видимо, одни из них заменяли пищу, потому что нормальной еды я так и не видела. После очередного периода затишья я получала порцию отравы, затем демон пытался пробиться сквозь ментальную защиту. Поначалу у него не получалось и несколько раз я отделывалась испугом, но со временем его усилия начали приносить плоды. Теперь его манипуляции сопровождались болью и всей той гаммой терзаний, которой щедро наградил меня лорд Эрданур при последней встрече. Пусть по сравнению с его пыткой нынешние ощущения были лишь бледным отголоском, моему измученному телу и разуму хватало и малости, чтобы содрогаться от прикосновений Анхарта.

Добившись сдвигов, демон добавил к отварам благовония, от них мутило, а в сознании смешивались вымышленное и реальность. Наступали такие моменты, что я переставала понимать, где я и кто я, то впадала в беспамятство, то металась в бреду, громко смеясь и пугаясь собственного голоса. Случалось даже видеть образы страшных чудищ, они тянули ко мне когтистые лапы, скалились и завывали. Если я не сошла с ума, то даже не знаю, кого и благодарить за это: свой организм, открывающий каждый раз все новый резерв, безумный случай или умелые действия демона, не позволяющего перейти последнюю черту.

В редкие минуты просветления, наступающие после отпаивания горькой жидкостью, восстанавливающей силы, я закрывала глаза и по очереди представляла тех, кого любила всем сердцем, кто был мне дорог и кто принес в мою жизнь частичку света. Их родные лица помогали не потерять желание цепляться за жизнь, что я и делала, хоть и сама не понимала, зачем. К сожалению, цепочку Лиса с кулоном Шанти с меня сняли еще в самом начале, лишив надежды на связь с друзьями. Оставалась только память, да и та подводила в последнее время, благодаря стараниям Анхарта. Все труднее удавалось сфокусировать зрение и формулировать мысли, в голове плавали цветные пятна, из которых на одном упрямстве я пыталась лепить лица родных и близких.

У всего есть предел. Видимо, Высшие Силы все же сжалились надо мной. В один из дней, когда мои руки уже полностью были исполосованы теперь плохо заживающими царапинами, я очнулась в каменном колодце. Вместо синеглазого демона на меня сверху взирал незнакомец. Проморгавшись и с трудом различив его черты, поняла, что он тоже, скорее всего, демон и вряд ли жаждет помочь. Остальное интересовало мало, да и зрение за прошедший период ухудшилось настолько, что дальше вытянутой руки очертания предметов расплывались. Неизвестный, заметив, что я пришла в сознание, молча протянул мне миску с дымящимся отваром. Я послушно выпила, привычная к этому ритуалу, вернула посудину и обреченно приготовилась к очередному этапу терзаний.

Но демон лишь с интересом осмотрел изуродованную кожу на моих руках и скрылся из виду. Я сжалась в комок и прислушалась: извне не доносилось ни звука. Странный он. Интересно, чего ждет? Вскоре сознание затуманилось, в теле, наоборот, почувствовалась необычайная легкость и… сила? Непривычное, двоякое восприятие реальности будоражило, появился интерес, азарт, желание двигаться. Я поднялась и обошла колодец по периметру. Достаточно широкий, он оказался совсем не глубоким. Вытянув руку вверх, я практически доставала до его края, погладила стены — шершавые. Не знаю, что тогда завладело моими чувствами, но будто что-то в спину толкнуло — впервые за все время моего похищения я ощутила способность к сопротивлению.

Что я теряю? Все равно они не отпустят, а конец мне и так известен. Фанатично обследовала стены на предмет выбоин и зазоров, с помощью которых можно будет выбраться. Ориентируясь на чувства, я вся обратилась в слух и осязание, так как практически ничего не видела. В одном месте показалось, будто что-то нащупала. Убедившись, что вокруг по-прежнему тихо, я принялась расковыривать засохший налет то ли глины, то ли просто грязи. Ломая ногти, раздирая в кровь пальцы, я трудилась, не обращая внимания на боль, сейчас я зубами готова была грызть эту стену. Ощущение вымышленности происходящего не отпускало, как во сне, казалось, нет ничего невозможного.