Обещание розы - Джойс Бренда. Страница 20

— Джеффри привез с собой все расходные книги и с готовностью представит их вашему величеству, — улыбнулся Рольф. — Архидиакон — преданнейший слуга монархии.

— Только потому, что ему невыгодно враждовать со мной, — буркнул Руфус.

Рольф счел за благо не отвечать на этот незаслуженный выпад в адрес Джеффри.

Старый де Уоренн верой и правдой служил отцу Вильгельма Руфуса — Вильгельму Завоевателю и всегда надеялся, что Вильгельм Второй унаследует блестящий государственный ум и железную волю своего отца. Когда же Руфус повзрослел, оказалось, что от отца ему передались лишь внешний облик, необузданная жестокость и изощренное коварство. Он погряз в пороках, от которых его тщетно пытались отвратить Рольф де Уоренн и архиепископ Ланфранк. Но четыре года тому назад архиепископ умер, и старый граф с тоской наблюдал, как король Руфус все глубже увязал в греховных утехах, попадая под влияние своих многочисленных фаворитов.

По просьбе де Уоренна Руфус велел всем приближенным оставить их наедине. Придворные повиновались, бросая на графа исполненные любопытства взгляды. Последним вышел Дункан, сын Малькольма Кэнмора и единокровный брат принцессы Мэри. Он держался так, словно безошибочно чувствовал, что разговор между королем и Нортумберлендом затронет его интересы.

— Вот ведь завистливые змеи, а? — усмехнулся подвыпивший король. — Боятся, как бы ты не выпросил у меня какой-нибудь лакомый кусочек, на который сами они точат зубы. Ну, так с чем же ты пожаловал, дорогой Рольф?

— Стивен недавно взял в плен дочь Малькольма Кэнмора, сир, и до сих пор удерживает ее у себя.

От неожиданности Руфус поперхнулся вином и мучительно закашлялся.

— Господи Иисусе! — прохрипел он, но через секунду, промокнув губы полотняной салфеткой и радостно улыбнувшись, покачал головой. — Какая удача! Аи да Стивен! Давай теперь же подумаем и решим, что мы потребуем от Малькольма. Твой сын заслужил хорошую награду!

— Мы потребуем приданое, — твердо произнес Рольф.

— А кто же в таком случае станет женихом? — оторопело спросил Руфус.

— Если Стивен женится на дочери Кэнмора. на границе с Шотландией установится долгожданный прочный мир, — неторопливо, веско и в то же время вкрадчиво проговорил Рольф. — Тогда вы сможете двинуть все свои силы на завоевание Нормандии.

— Ты жаждешь мира, Рольф де Уоренн, или еще большей власти? — насупился Руфус, с подозрением взглянув на своего верного вассала.

— Разве я когда-нибудь предавал вас? Разве я не поддержал вас в самые тяжелые дни волнений и смут?

— Разве я не сделал тебя в благодарность за все это самым владетельным из моих подданных?

— Мною движет лишь любовь к Англии и преданность вам, сир, а вовсе не корысть. И это вам также известно.

— Но Стивен помолвлен с сестрой Бофора, — напомнил король.

— Помолвка — это ведь еще не супружество. Ее всегда можно расторгнуть.

— А что же будет, когда Малькольм умрет? Ты ведь успел уже подумать и об этом?

— Во всяком случае, Нортумберленд будет по-прежнему верен английской короне.

— А когда умрешь ты?

— Стивен всенепременно останется верен клятве, данной мною вам, сир.

— Вот мы опять вернулись к Стивену, — поморщился Руфус. — Он рос при дворе, но между нами не возникло большой симпатии…

— Симпатии — ничто, честь и верность — все. Или вы сомневаетесь в преданности Стивена?

— Упаси Бог! — воскликнул Руфус, вставая с кресла и принимаясь расхаживать по комнате, большую часть которой занимала огромная кровать, устланная мягкими звериными шкурами. — Никто еще не усомнился в чести и верности Стивена де Уоренна!

— Мир с Шотландией нужен вам нисколько не меньше, чем мне, а гораздо больше, — убеждал короля Рольф, не сводя с него пристального взгляда своих ясных голубых глаз. — Ведь только тогда мы наконец сможем отвоевать Нормандию у вашего брата Роберта!

Руфус в задумчивости перебирал драгоценные безделушки на своем вместительном комоде. В душе его боролись противоречивые побуждения. Он опасался столь значительного усиления Рольфа де Уоренна, несмотря на неизменную преданность последнего королю и стране, и в то же время понимал, что, лишь установив надежный мир с Шотландией, он мог рассчитывать на осуществление своей заветной мечты — завоевание Нормандии.

— Скажи, — внезапно спросил он, резко вскинув голову, и Рольфу, который за долгие годы общения с королем успел превосходно изучить, что означал каждый из самых его мимолетных жестов, стало ясно, что вопрос этот по какой-то причине представлялся ему чрезвычайно важным, — дочь Малькольма хороша собой?

— Не могу решительно ничего вам об этом сообщить, сир, — растерянно пробормотал Нортумберленд. — Я ведь еще не видел ее.

— Зато Адель Бофор — настоящая красавица. С ней мало кто может сравниться! — в голосе Руфуса звенели нотки торжества, и старый Рольф с удивлением воззрился на него.

— Достаточно! — проговорил король, потирая руки. Им вдруг снова овладело светлое и радостное расположение духа. — Твоя идея, знаешь ли, весьма забавна. Так предоставь же мне позабавиться ею всласть! Прощай!

— Благодарю вас, сир! — Рольф поклонился и, пятясь, вышел из королевских покоев. Едва очутившись в коридоре, он широко улыбнулся и облегченно вздохнул. В тот же час он отправил гонцов в Элнвик и Лидделл.

Глава 10

Неслышно ступая по каменному полу, Мэри пересекла комнату и подошла к узкому створчатому окну. Вечер давно минован, уступив место ночи, и во дворе было темно. От оконного проема, затянутого прозрачным пергаментом, веяло холодом. Холод и мрак царили и в объятой смятением душе Мэри.

Она не могла поверить, что отец охотно согласился отдать ее в жены своему заклятому врагу. Целых два десятка лет Малькольм воевал с Нортумберлендом, идя на перемирия, когда это было выгодно ему и Шотландии, и нарушая условия договоров, когда, по его мнению, того требовала необходимость. Неужели слово, данное им Стивену де Уоренну, стоило больше, чем все соглашения, заключенные с его отцом, графом Нортумберлендом? Поверить в подобное было просто невозможно. Мэри прижалась лбом к холодной стене. О, если бы им с отцом удалось хоть минуту побыть вдвоем, обменяться хоть несколькими фразами без посторонних свидетелей! Малькольм сумел бы подробно рассказать ей, как и когда он собирается вызволить ее из Элнвика. Теперь же ей оставалось лишь держаться начеку и попытаться самой разгадать планы своего мудрого родителя. Она не посрамит его чести и сумеет, если будет нужно, обвести вокруг пальца Стивена и воинов Элнвика. Главным же для нее была сейчас непоколебимая уверенность в том, что помолвка, на которую согласился Малькольм, была в действительности лишь одной из его уловок. Он явно намеревался выиграть время, усыпив бдительность врага.

Стояла глубокая ночь, но пиршество по случаю успешных переговоров де Уоренна с королем Шотландии закончилось совсем недавно. Внезапно Мэри осенила счастливая мысль. Что если Стивен еще не успел подняться к себе и остался сидеть за столом с некоторыми из вассалов? После обильных возлияний он наверняка будет разговорчивее, чем обычно, и она, если ей повезет, сможет без особого труда выпытать у него, какими условиями обставил Малькольм свое согласие на их помолвку. Это поможет ей проникнуть в планы отца и действовать в полном согласии с его волей.

Бесшумно, опасаясь потревожить спящую Изабель, Мэри выскользнула из комнаты и спустилась вниз по винтовой лестнице.

В огромном зале прямо на устилавшей пол соломе вповалку спали рыцари, воины, оруженосцы, несколько мелких вассалов де Уоренна и даже слуги. Отовсюду до слуха Мэри доносились оглушительный храп, сопение и полусонное бормотание. Убедившись, что Стивена среди спящих не было, Мэри разочарованно вздохнула и направилась к выходу из зала, но внезапно со стороны очага послышался чей-то сдавленный стон, и она осторожными шагами приблизилась к креслам, стоявшим у огня. Встав на цыпочки, она выглянула из-за высокой спинки и тотчас же отпрянула назад, потрясенная увиденным: на плетеном коврике у камина Стивен де Уоренн утолял страсть в объятиях какой-то пышнотелой служанки. Это ее стон привлек внимание Мэри минуту тому назад.