Впервые. Записки ведущего конструктора - Ивановский Олег. Страница 48

Так было задумано. Но так не произошло. Тормозная двигательная установка и система управления сработали, но подвела система ориентации. Она не смогла нормально и вовремя сориентировать корабль. Направление тормозного усилия (тормозного импульса, как его называют) по стечению обстоятельств получилось чуть ли не противоположным, и вместо торможения, вместо уменьшения скорости произошло ее увеличение. Корабль не затормозился, а, разогнавшись, перешел на новую, более высокую орбиту. Обо всем этом бесстрастно сообщили радиотелеметрия и изменившиеся параметры орбиты. Бесстрастны приборы, но не люди…

А дальше все было в порядке. Отделение спускаемого аппарата произошло, как и было предусмотрено, все приборы в кабине работали нормально.

«Это было на исходе ночи, — вспоминал потом Константин Давыдович Бушуев. — Как вы понимаете, устали мы все здорово. Напряжение сказывалось. Но и неудача, признаюсь, удручала. Сергей Павлович с особым любопытством выслушивал доклады измеренцев. Особенно баллистикам досталось: немедленно вынь да положь параметры новой орбиты. Возвращались мы домой вместе с Сергеем Павловичем в его машине. Не доезжая примерно квартала до дома, он предложил пройтись пешком. Было раннее утро, улицы города только-только просыпались. Мы медленно шли по тротуару. Я молчал.

Сергей Павлович возбужденно и, я бы сказал, даже с восторженным удивлением продолжал говорить о ночной работе. Я что-то поначалу не очень понимал его восторгов: работа-то была неудачной, корабль к Земле вернуть не удалось. А он безо всяких признаков огорчения увлеченно рассуждал о том, что это первый опыт маневрирования в космосе, переход с одной орбиты на другую. „Надо овладеть техникой маневрирования, это же имеет большое значение для будущего! А спускаться на Землю когда надо и куда надо наши корабли будут, как миленькие будут! На следующий раз посадим обязательно!“»

Так что же произошло с системой ориентации? Подробный анализ телеметрических данных показал, что неисправность возникла в приводе чувствительного инфракрасного датчика. Этот многократно проверенный механизм, нормально работавший в барокамерах с достаточно большим разряжением, в космосе отказал. В организации, разработавшей этот привод, начались поиски, эксперименты. Наконец причину удалось установить: в глубоком космическом вакууме, гораздо более глубоком, нежели тот, который достигался в барокамере, металлы изменяли свойства, возрастало трение, смазки утрачивали свои качества.

Все же нам чуть-чуть повезло. Датчик системы ориентации, перед тем как вышел из строя его привод, успел сообщить, что он чувствует тепловой горизонт Земли и может обеспечить ориентацию корабля. Работа тормозной установки в условиях глубокого вакуума и невесомости была проверена полностью.

Тщательно исследуя космос, познавая, каков он, порою ошибаясь, ученые, инженеры не имели права ошибиться в одном — в том, что могло стоить человеческой жизни. Следующие пуски кораблей планировалось совершить с животными. Из их обширного сообщества были выбраны прежде всего собаки.

Полным ходом началась подготовка нового корабля. Его спускаемый аппарат уже был покрыт теплозащитным материалом. Внутри устанавливали катапультируемую капсулу со специальной двухместной кабинкой для четвероногих пассажиров. Сборка и испытания прошли без особых приключений. Ракета тоже была подготовлена в срок. В начале июня 1960 года команда испытателей вылетела на космодром для подготовки корабля и его пассажиров к полету. В той же комнате, где когда-то готовилась к полету Лайка, медики опять организовали свою лабораторию. Они привезли с собой не только собак, но и крыс, черных и белых мышей, малюсеньких мушек дрозофил, водоросли, растения, семена — целое хозяйство. Отбирали крыс и мышей, пинцетом отсчитывали мушек. Водоросли и семена помещали в специальные пробирки, баночки, колбочки.

Для полета готовились две собаки — Стрелка и Белка. Государственной комиссии были предъявлены их паспорта, содержавшие гораздо больше сведений, нежели паспорт человека. Не обошлось и без шуток, например такой: а где на собаках штамп отдела технического контроля?

Стрелка и Белка предварительно прошли большой цикл подготовки. Начали с «первых классов» школы, а экзамены на «аттестат зрелости» сдавали в лабораториях института. Подготовка животных к космическим полетам очень хорошо описана Николаем Николаевичем Туровским и Марией Александровной Герд в книге «Первые космонавты и первые разведчики космоса», вышедшей в издательстве «Наука» в 1965 году. Лучше, наверное, и не расскажешь. Вот отрывок из этой книги:

«Итак, собаки прошли все виды испытаний. Они могут длительно находиться в кабине без движения (кстати, если у вас есть собачка, попробуйте ее посадить на неделю, ну, скажем, в чемодан и посмотрите, что из этого получится. — А. И.), могут переносить большие перегрузки, вибрации. Животные не пугаются шумов, умеют сидеть в своем экспериментальном снаряжении, давая возможность записывать биотоки сердца, мышц, мозга, артериальное давление, характер дыхания и т. д. Теперь им предстоит еще одно ответственное испытание — комплексный физиологический эксперимент. Такой комплексный опыт проводится в обстановке, максимально приближенной к условиям космического полета, он является как бы генеральной репетицией большого эксперимента.

Большая, с высоким потолком, пронизанная солнцем комната — сейчас центр деловой суматохи. Здесь инженеры и техники, медики в белых халатах, биологи, химики. Все это люди, отвечающие за различные участки работы: за состояние животных, за исправную работу отдельных механизмов и приборов. В помещении рядом готовят собак — Стрелку и Белку. Их моют мягкой щеткой, сушат перед рефлектором. Чистые, высушенные и расчесанные, они попадают в операционную. Здесь тщательно смазывают места выхода через кожу электродов, перебинтовывают животных, поверх надевают зеленую, из тонкой материи „рубашку“, предохраняющую бинт от загрязнения и раскручивания.

После этого на животных надевают датчик дыхания — „лифчик“, плотно облегающий грудную клетку, потом ассенизационную и фиксирующую одежды. К фиксирующей одежде пришивают датчики движения. Из зеленой „рубашки“ торчат лапы, морда и хвост собаки, а со спины и боков — многочисленные разноцветные провода. Кругом идут последние приготовления. Собаки спокойно стоят, пока люди разбирают отходящие от их тела провода, а техник, забравшись с паяльником в кабину, „впаивает“ собак в электрическую схему.

Проверяется соединение этих проводов, измеряется сопротивление. Кажется, все сделано. Можно приступить к герметизации кабины. Крышка закрыта. Затянуты болты. Комплексный опыт начат.

О состоянии собак в каждый момент можно судить по показаниям различных аппаратов. Вот научный сотрудник поворотом выключателя, под которым написано „ЭКГ — Стрелка“ (ЭКГ — электрокардиограмма), вводит в действие прибор, поползла широкая бумажная лента, на которой тонкие перья вычерчивают кривую биотоков сердца. Все это будет расшифровано и превратится в ряд цифр, которые расскажут исследователям о физиологических процессах, протекающих в живом организме. Специальный небольшой приборчик щелканьем возвещает о движении Стрелки. Это значит, собака сдвинулась со средней линии вперед и улеглась в другом положении. Изредка животные поднимаются, потягиваются и, не изменяя своим собачьим привычкам, отряхиваются.

Особенно активно животные ведут себя перед кормлением. От нетерпения они переступают лапами, заинтересованно заглядывают в кормушку. Стрелка нюхает ее, Белка неуверенно трогает лапой, смешно ворочает головой с боку на бок и вдруг лает на кормушку. Когда автомат кормления начинает работать и с характерным шумом открывается крышечка коробочки с пищей, собаки осторожно убирают лапы, неотрывно смотрят на расширяющуюся щель, ноздрями тянут вкусный запах.

Бежит день за днем. По-прежнему приборы сообщают о нормальном течении основных физиологических процессов подопытных животных. Заканчивается комплексный эксперимент. Комната снова наполняется людьми. Открывается кабина. Теперь к животным можно подойти. Сколько взаимной радости! Собаки лают, тянутся к рукам людей, приходят в невероятное возбуждение. Люди ласкают их, то и дело раздается: „Стрелка!“, „Белка!“.