Прощай, невинность! - Джойс Бренда. Страница 20

— Мама! — Софи была возмущена. — Ты не права относительно мистера Деланца, он не нашел во мне ничего привлекательного… и ты не права, что говоришь так плохо о моем отце.

Лицо Сюзанны исказилось.

— Позволь мне говорить то, что я считаю нужным. Так слушай же: Джейк О'Нил был распутным волокитой, и таков же Эдвард Деланца.

Софи выпрямилась.

— Мама, прошу тебя!.. Это несправедливо. Папа умер. Он не может постоять за себя.

Сюзанна горько улыбнулась:

— Даже если бы он был жив, он ничего не смог бы возразить на этот счет.

Софи какое-то время колебалась, потом прижалась к матери, обняла ее.

— Он любил тебя, мама, я знаю.

Но Сюзанна высвободилась из объятий дочери и встала.

— Меня не интересует, любил меня Джейк О'Нил или нет. — Но, произнося эти слова, Сюзанна осознавала, что лжет.

— Иной раз люди причиняют друг другу боль невольно, не желая того, — медленно проговорила Софи.

— Он хотел причинить мне боль, — не уступала Сюзанна, глядя в лицо дочери. — Именно поэтому он оставил все тебе, а мне — ни единого цента.

— Нет, — воскликнула Софи, — ты не права! Это была просто ошибка, я уверена! — Она весело улыбнулась. — Ну и вообще это не важно. Мне ведь не нужно столько денег. Их хватит нам обеим.

Сюзанну охватило болезненное чувство вины.

— Это дело принципа, Софи, — пробормотала она. Софи промолчала, явно сочувствуя матери. Наконец она мягко сказала:

— Мне очень жаль, что папа огорчил тебя.

— Он меня не огорчал, — холодно откликнулась Сюзанна, передернув плечами.

Главное в жизни — условности, это она крепко усвоила; да, когда-то она была очень молодой и полагала, что сможет пренебречь мнением общества, не обращать внимания на косые взгляды и презрение… Но как же быстро она поняла, что никто не может сопротивляться холоду света, его неумолимому порицанию. И в двадцать пять лет она наконец повзрослела и вышла замуж за Бенджамина — не потому, что любила его, а потому, что хотела снова добиться признания в свете, вернуть респектабельность, снова вращаться в обществе, которое породило ее и которое отвергло ее.

Сюзанна прошлась по комнате, желая одного: навсегда забыть прошлое. Но она знала, что лишь прошлое помогает ей удержаться в настоящем.

— Довольно болтать о твоем проклятом отце. Что говорил тебе Эдвард Деланца, когда вы остались на веранде вдвоем?

Софи посмотрела на мать:

— Он просто был очень добр ко мне. Я рассказала ему, почему я хромаю… и он был невероятно добр.

— Его доброта скрывает лишь одну цель — намерение совратить, погубить тебя, — настаивала на своем Сюзанна.

— Нет, — твердо сказала Софи. — Нет, ты ошибаешься. Эдвард и не думал совращать меня. Он был просто галантен и вежлив. Он вел себя как джентльмен.

Сюзанна изумленно раскрыла глаза.

— Софи, но ты слишком взволнованна! Если он и вправду не имел дурных намерений, тебе очень повезло. Надеюсь от всей души, что ты права и что тебе не придется страдать из-за человека, живущего слишком вольной жизнью. А кстати, контрабанда алмазов — это тоже по-джентльменски? Или то, что он спит с Хилари Стюарт, не обвенчавшись? А он действительно любовник Хилари Стюарт! Как ты думаешь, почему я поселила их в соседних комнатах?

Софи встала и подняла руки, словно защищаясь.

— Я сама догадалась, что он влюблен в Хилари, — хрипло проговорила она.

Сюзанна почувствовала, как ее словно что-то обожгло изнутри. Она видела, что дочь влюбилась в Эдварда и была в смятении из-за его отношений с их соседкой. Сюзанна ужаснулась. Ей уже виделась трагедия… Джейк в свое время почти погубил ее, и она предчувствовала, что Эдвард погубит ее дочь.

— Хилари не ночевала в своей комнате, вот что тебе следует знать.

Софи побледнела.

— Откуда тебе это известно?

— Ее постель была не смята. Я это видела собственными глазами, когда заглянула в ее комнату перед завтраком, а горничные не поднимаются в комнаты гостей так рано, Софи. — Видя смущение дочери, Сюзанна мягко добавила: — Я считаю своим долгом знать, что происходит в моем доме, девочка.

— Я не хочу больше говорить об этом.

— Мне очень жаль, Софи, что тебе пришлось так рано окунуться в реальную жизнь. Но это лишь на пользу тебе. Если ваши пути снова пересекутся, смотри на него трезвым взглядом.

Софи сдержанно кивнула:

— Я все поняла, мама. Мне было приятно кокетничать с ним, но не более того. Тебе нечего бояться. — Она глубоко вздохнула. — Если я не вернусь в город, мама, я не смогу вовремя закончить портрет мисс Эймс, а ведь я обещала написать его к ее дню рождения. Разве ты забыла, что сама настаивала на этом?

Сюзанна изучающе посмотрела на дочь, почти не слыша ее слов. Если Софи влюбилась в Деланца, следует немедленно изменить тактику. Летний дом Хилари расположен тут же, на взморье, неподалеку от дома Ральстонов, и Эдвард, пожалуй, будет проводить слишком много времени в Ньюпорт-Бич, согревая постель миссис Стюарт… Ну а если в свободные часы он начнет охотиться за Софи?

— Я передумала, — внезапно сказала Сюзанна, чувствуя, как на лбу у нее выступают капельки пота. Одна лишь мысль о том, что Эдвард может оказаться слишком близко к Софи, заставила ее сердце испуганно сжаться. — Ты можешь уехать утром в понедельник, как и собиралась.

— Спасибо, мама!

Софи обняла мать, с подозрением глянувшую на нее, и выбежала из комнаты.

Сюзанна смотрела вслед дочери, мучаясь неуверенностью. Софи никогда прежде не интересовалась мужчинами, Сюзанна была уверена в этом, а теперь вдруг заинтересовалась слишком явно, вопреки своим заверениям в обратном.

Она подошла к двери и увидела, что девушка неловко поднимается наверх. Сюзанна нахмурилась. В этом нет никакого смысла. Эдвард Деланца может заполучить любую женщину. С какой бы стати он стал преследовать Софи? Разве что от скуки, от эксцентричности… или же в нем и вправду пробудилось сочувствие? Да нет же, вряд ли он стал бы всерьез добиваться Софи… Только не он.

Ладони Сюзанны повлажнели. Она решила, что не должна оставить Деланца ни единого шанса. Она напишет миссис Мардок, чтобы та ни на минуту не спускала глаз с Софи. Если даже Эдвард Деланца по каким-то невообразимым причинам вздумает преследовать девушку в Манхэттене, Сюзанна сразу об этом узнает.

Глава 7

Нью-Йорк

Грохот все нарастал, становился оглушающим. Земля под ногами Софи ощутимо задрожала, как и стена кирпичного здания за ее спиной; задребезжали стекла в окнах. Холст на мольберте трепетал под ее рукой. Но Софи ничего не замечала.

Стоя на тротуаре Третьей авеню, Софи сосредоточенно работала, удары ее кисти были короткими и быстрыми. Но вот поезд миновал эстакаду, и снова стали слышны обычные звуки улицы — зазывные выкрики уличных торговцев, резкие еврейские голоса, крик и смех детей, играющих возле многоквартирных домов и под эстакадой надземной железной дороги. Копыта лошадей цокали по булыжнику мостовой, катили коляски и двуколки, громыхали конные платформы. Где-то неподалеку раздалась предостерегающая трель полицейского свистка. Кучера и возчики кричали на мальчишек, гоняющих мяч чуть ли не под колесами. А на противоположной стороне улицы стоял в дверях своей лавки толстый немец-бакалейщик, наблюдая за Софи и присматривая за тем, чтобы никто из прохожих не стащил его товар с выставленных на улицу лотков.

Софи с июня приходила сюда, чтобы писать. Когда она впервые появилась здесь, на нее глядели с недоумением, но теперь, похоже, привыкли к ее постоянному присутствию. Софи вздохнула, всмотрелась в холст и отложила кисть.

Софи знала, что уже пора уходить, она и так слишком задержалась сегодня. Рядом с мольбертом стоял небольшой складной столик, на котором лежали необходимые для работы принадлежности; там же были и большие мужские часы. Посмотрев на них, Софи снова вздохнула. Мисс Эймс с минуты на минуту придет к ней домой, чтобы увидеть свой портрет и забрать его. И все же девушка медлила, ей не хотелось уходить.