Взлет и падение короля-дракона - Абби Линн. Страница 61

Возьми их, Хаману. Возьми их всех! У тебя есть сила.

Это была та самая сила, которую Раджаат предложил ему в Урике. Хаману отказался во второй раз.

— Никогда! — поклялся он.

Он собрал последние оставшиеся силы и с ревом надавил на меч. Раджаат упал на спину, в сторону Дрегоша, который как раз махнул своей кувалдой. Раздался звук, как если бы луны столкнулись, белая башня вздрогнула. Раджаат пополз, избегая завершаего удара Дрегоша. Болото заколебалось, Воины, стоявшие на его поверхности едва не упали, но в этот момент Раджаат потерял сознание и затих. Могучая магия, которой управлял непостижимый интеллект первого волшебника, дико зашипела и исчезла.

— Он мерт? — спросила одна из женщин.

— Нет, — вместе ответили Борс, Хаману и Дрегош, прежде чем Смерть Гигантов занес кувалду для нового удара.

Страшный удар разбил вдребезги выдающийся вперед лоб, но ответ не изменился.

— Он не может умереть, — сказал кто-то. — Не пока мы живы.

Никто не спорил.

— Что теперь? — это Албеорн, метаморфоза сделала его похожим на эрдлу. — Если мы не можем убить его, тогда что мы можем сделать?

— Давайте запрем его куда-нибудь. В какое-нибудь место, достаточно темное и глубокое, — предложила Иненек.

Галлард Погибель Гномов хмыкнул. — Глупо. Тень — источник силы Принесшего-Войну.

— Тогда в такое место, где будет настолько темно, что не будет никаких теней. — Я знаю несколько мест, где никогда не бывает света дня и вообще никакого света, — сказал Дрегиш со злобным смешком.

— Помести его туда, — возразил Галлард, — и он воспользуется Черной Линзой, чтобы сжечь нас всех.

Борс почистил свой сверкающий меч и убрал его в ножны, которые исчезли в его ноге. — Ну хорошо, Галлард, а что ты предлагаешь? — Он широко развел руки в преувеличенном поклоне, но его голова была поднята, а глаза не отрывались от лица Погибели Гномов.

— В центре нижнего мира, Серости, лежит Чернота, а под Чернотой…

— Серость вовсе не плоская, — прервал его Албеорн. — Если и есть Чернота в ее середине, это означает только то, что под ней есть еше больше Серости!

— Заткнись, хам!

Галлард послал заклинание в соперника. Воздух вокруг Убийцы-Эльфов засветился от охранного заклинания, потом он засветился вокруг всех. Долгие несколько мгновений никто не произносил ни слова. Наконец Сильва убрала свою зашиту.

— А под Чернотой? — спросила она, побуждая Галларда закончить свою мысль.

— А под Чернотой мы сделаем Пустоту, где не только не будет ни света, ни теней, но они и не смогут возникнуть.

— А что с Черной Линзой? — спросил Борс.

Галлард пожал плечами. — Пока Черной Линзе не надо будет ничего усиливать, она останется ничем.

— А не лучше ли разрезать его на части и взять себе по кусочку? — предложил Виан из Бодаха.

Хаману посмотел на Грозу-Пикси. Даже одетый в иллюзию Виан оставался маленьким, ничтожным созданием. Он уничтожил крошечную расу беззащитных, робких существ, поклонявшимся деревьям. При этом он даже не убил их, но превратил их божества-деревья в пепел при помощи волшебства. Пока Хаману спрашивал себя, как этот трус мог предложить разрезать их еще живого создателя на части и взять себе по куску кровавого мяса, другие Доблестные Воины уже шутливо переругивались, как надо резать Раджаата и какая часть кому достанется.

Их непристойные шуточки были внезапно прерваны, когда синяя искра промелькнула среди запекшейся крови, в которую превратилось лицо Раджаата.

— Он лечит сам себя. — Борс подтвердил то, что они все и так поняли.

Они все окружили своего создателя, и, громко ругаясь, наложили на него охранные заклинания.

— Этого недостаточно, — предупредил Галлард. — Заклинания сдержат его только до восхода солнце. Его собственные кости дадут ему тень. Или сегодня ночью мы поместим его в Черноту, или завтра мы присоединимся к Пеннарину.

Пеннарин. Где сейчас Пеннарин? Чернота, сказал Галлард. И откуда Галлард так много знает центре серости или о том, что лежит под ним? Кто научил Погибель Гномов, где он выучил все это? Зачем ему понадобилось выучить такие странные вещи? Кого он собирался запереть в этом странном, неизвестно где находящимся месте, где нет ни света ни тени, где не существует ни время ни пространство? Раджаата? Или Галлард собирался запереть там их самих, со временем?

Так много вопросом, но нет ни единой причины задавать их сейчас. Воины не могут убить своего создателя, но и не могут дать ему полностью вылечиться. Так что остаеется только Пустота Галларда под Чернотой. Хаману совсем не был в восторге от того, что придется довериться Галларду и идеям Галларда — но у него самого не был никаких идей, как и всех остальных.

— Не пора ли действовать? — спросил он, прерывая молчание, которое угрожало продлиться до утра.

Галлард усмехнулся, показав острые клыки, прятавшиеся за слабыми и толстыми губами. — Но мы нашли только один путь, не так ли?

И действительно, был только один путь: следовать указаниям Погибели Гномов, напрячь все их силы и опустошить Центральные Земли, выкачав из них необходимые элементы еще до рассвета, засыпав землю золой и пеплом, а потом доставить все нужное на верхушку белой башни Раджаата, где Галлард — и только Галлард — сидел в Хрустальном Шпиле перед Черной Линзой ожидая их и набираясь энергии. Положив склянку с дымящимся реальгаром [4] у ног Погибели Гномов, Хаману спустился по спиральной лестнице на землю. Вновь надев на себя свою человеческую иллюзию — которая всяко было более приятна, чем его настоящая худая фигура — он опять оперся на разрушенную стену. Доблестные Воины нуждались во сне примерно так же, как они нуждались в еде, но даже бессмертному сознанию надо несколько спокойных мгновений чтобы обдумать то, что произошло этим днем и ночью.

Большой Гутей исчез за горизонтом. На небе с тысячью звезд остался только маленький Рал. И ничто не сверкало так ярко, как охранные заклинания, наложенные слоями на тело Раджаата, и напоминавшие зеленые шелковые покрывала. Глядя на постоянно менявшийся рисунок заклинаний, Хаману потерял сам себя. Его мысли странствовали так далеко, что его сознание казалось пустым и почти миролюбивым. Глядя прямо перед собой он не видел ничего пока — с толчком возвратившегося сознания — он не заметил черную тень, которая разрезала охранные заклинания.

Он исцелился. Он ломает зашиту, подумал Хаману, холодный ужас стиснул его горло.

Но тень не была Раджаатом. Человек, склонившийся над телом Раджаата, отбрасывал тень; Хаману ясно видел ее. Человек, который был так занят снятием охранных заклинаний, что не услыпал легкие шаги другого Доблестного Воина за своей спиной, и не почувсвовал, как с его тенью смешалась другая тень, пока не было слишком поздно.

— Арала! — крикнул Хаману, схватив худую шею предателя и отрывая его от почти законченной работы.

Объекты, которые могли быть зубами Принесшего-Войну или костистыми пальцами торчали из руки Сача — за исключением того, что преступник не был Сачем Арала. За короткий момент, прежде, чем иллюзия соскользнула с облика врага, он узнал лицо Виана из Бодаха: того самого Виана, который раньше предлагал разрубить Раджаата на куски.

С руками и ногами в своей настоящей форме, Гроза Пикси выпустил когти, которые через иллюзию вцепились в настоящее тело Хаману. Лев зарычал, но крепко держал свою добычу, пока другой Доблестный Воин не появился, чтобы проверить что случилось. Неспособный отделить виноватого от невиновного, новоприбывший захлопнул заклинания вокруг них обоих. Ноги и руки Хаману стали тяжелыми, как пики Кригилл, но он все равно держал Виана. Еще одно заклинание — два, три, больше чем он мог сосчитать — окружили его. Рука, которая и так была тяжела, как гора, совершенно закостенела, когда поток заклинаний прекратился и Дрегош потянулся, чтобы освободить Виана.

— Он рассеял охранные заклинания! — объявил Гроза Пикси, когда настоящие пальцы Хаману больше не сжимали его горло. — Он осквернил Принесшего-Войну, осквернил его тело.