Техника и вооружение 2012 05 - Коллектив авторов. Страница 2

– отсутствие ограничений по условиям боевого применения, так как сейчас война ведется без оглядки на время суток, а ссылки на «нелетную погоду» еще с времен Второй мировой вызывают лишь раздражение пехоты и танкистов, вынужденных вступать в бой с противником и в дождь, и в туман;

– маневренность как летно-техническая характеристика, необходимая для минимизации вероятности поражения зенитным огнем, и как оперативная характеристика, гарантирующая срочную дислокацию вертолетного подразделения с сохранением его боеготовности;

– работа в группе с налаженным информационным обменом, что может гарантировать выявление и поражение максимального числа целей и реакцию на внезапно появляющиеся угрозы;

– универсальность оборудования и вооружения, которая позволит изменять задачу уже после взлета и, в том числе, атаковать различные по степени защищенности объекты.

AH-64D «Apache Longbow».

OH-58D «Kiowa».

МН-6.

АН-1W «Super Cobra».

MH-60L.

Все это требует качественного изменения информационного обеспечения экипажа. Динамика поля боя, сокращающееся работное время ЗРК и зенитных автоматов, возросшие возможности радиоэлектронной борьбы создают дополнительные нагрузки для экипажа, вынужденного одновременно с оценкой ситуации контролировать работу многочисленных систем летательного аппарата, не говоря уже о параметрах полета.

При рассмотрении информационного поля современных вертолетов становится очевидным, что тандемная компоновка, принятая инженерами Bell в качестве средства сокращения площади обстрела боевого вертолета АН-1 в передней полусфере, уже негативно влияет на живучесть техники. В свое время компания создавала эту машину по собственной инициативе, взяв за основу Huey. Конструкторы работали без технического задания Пентагона, основываясь на собственном видении ударного вертолета и технологической целесообразности. В результате поиска компромиссов в 1964 г. родился облик, на долгие годы ставший привычным – узкая тандемная кабина, размещение пилота позади оператора, стрелково-пушечное вооружение на турели в носовой части.

Однако при тандемном размещении членов экипажа каждый их них располагает только своим набором индикаторов, а следовательно – сложно обеспечить идентичность входящего информационного потока. Внимание пилота и оператора при такой посадке вынужденно рассредоточивается по всей передней полусфере. Для сравнения можно привести пример распределения ролей в экипаже «ночника» Ми-8, где командир контролирует левый сектор, а правый пилот – правый. Правда, еще есть пара глаз бортехника, усиленных очками ночного видения. Но Ми-8 является все же паллиативной версией боевого вертолета круглосуточного применения. Хотя, как показал опыт подчиненных Героя России генерал-лейтенанта Николая Гаврилова, это «паллиативное решение» зачастую эффективнее бронированного Ми-24. И опять же, летчики, имевшие большой боевой опыт применения как «крокодилов», так и «восьмерки», как один сходятся во мнении, что поиск и уничтожение малоразмерных защищенных целей в условиях ограниченной видимости удобнее проводить при размещении экипажа «плечо к плечу».

Кстати, к тем же выводам приводит изучение тенденций развития разведывательных вертолетов. Переизбыток поступающей информации требует определенного разделения сфер наблюдения, что достижимо при посадке «плечо к плечу». Потому перспективные вертолеты-разведчики имеют именно такую компоновку кабины.

Тандемная кабина требует дополнительных исполнительных механизмов для двойного управления, необходимого для выполнения задач в условиях риска поражения кабины зенитным огнем. Более того, даже при введении дублирования органов управления оператор, находящийся впереди пилота, не всегда может своевременно установить сам факт выхода напарника из строя. Как часто это происходило в реальных вылетах в Афганистане – определить сложно. У оператора Ми-24 с его рудиментарной ручкой управления и ограниченным обзором назад, по всей видимости, просто не хватало времени для того, чтобы взять управление на себя. Похоже, что возможности двойного управления «Апачем» также использовались крайне редко…

Нельзя умолчать и о таком важном моменте, как психология. Неслучайно у военных говорят все больше о «чувстве локтя», а не о «чувстве затылка». Ощущение, что ты в бою не один, крайне важно для психологической устойчивости.

МИ-8АМТ.

МИ-35М.

Намного более важным, чем компоновочные споры, представляется вопрос о многофункциональности. Техника стремительно дорожает, и причин тому масса. Главной же является стремление максимально повысить уровень безопасности боевого применения и эффективность решения задачи. И вот уже Ми-8 (классический пример), стоивший еще в начале «нулевых» чуть более 3 млн. долл., продается американцам по 16 млн. долл. за единицу. И если американцы – богатые люди, то Российская Армия и ее ВВС вряд ли могут позволить себе приобретать такую машину в количествах, сопоставимых с закупками в СССР.

Что из этого следует? Во-первых, перспективный боевой вертолет должен рассчитываться на производство в течение нескольких десятилетий без потери эффективности, то есть, другими словами, иметь модернизационный запас. Для этого решающим является успех в проектировании редуктора. К слову сказать, долголетие Ми-8 определилось качеством редуктора ВР-14. Вокруг этого, без сомнения, самого проблемного механизма винтокрылого летательного аппарата можно построить любой фюзеляж и несущую систему, последовательно изменяя конструкцию и технологии с учетом новейших достижений в создании конструкционных материалов.

Во-вторых, машина должна стать базой для создания целой гаммы более специализированных вертолетов по аналогии с «Блэк Хоком» и Ми-8. Но, коль в нашем мире все быстро меняется, и в первую очередь – приборное и целевое оборудование, да и ракетное вооружение, то целесообразно заложить в конструкцию модульный принцип. Конечно, вряд ли можно представить себе боевой вертолет со сменной кабиной для полезной нагрузки как на Ка-26, но преобразование ударной машины в вертолет-разведчик или постановщик помех должны исполнять специалисты летного подразделения без участия завода-изготовителя.

В-третьих, машина должна быть живучей и обеспечивать максимальные шансы экипажа на спасение. Если говорить совсем цинично, то жизнь летчиков имеет конкретную цену, выражающуюся в цифре с шестью и более нулей в западноевропейской или заокеанской валюте. А потому, с учетом перспектив ведения боевых действий все больше против незаконных вооруженных (и сильно вооруженных) формирований, вертолет должен обеспечивать конструктивную защиту от пуль калибром до 12,7 мм и снарядов до 23 мм включительно. Такие калибры определяются максимумом распространения зенитных систем в мире: советская ЗУ-2 и пулемет ДШК еще на несколько десятков лет останутся самым эффективным средством ПВО незаконных вооруженных формирований.

Дальнейшее наращивание конструктивной защиты кажется избыточным. В самом деле, если удастся создать некие композитные материалы, достаточно легкие, чтобы изготовлять из них панели фюзеляжа, но в то же время достаточно стойкие, чтобы держать снаряд, допустим калибра 37 мм, то войска ПВО быстро перейдут к временно забытому калибру 57 мм. И так далее. В конце концов, возить по дороге тяжести проще, чем поднимать их в воздух.